Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 50. Танцевальная лихорадка

1573 г. от заселения Мунгарда, племя чоли, южный берег Укаяли, Гундигард

На следующий день в обед их пригласили на площадку с трибунами. Видимо, она использовалась не только для бесед с вождём, но и для праздников.

На верхнем ярусе с противоположной от входа стороны установили трон. Конечно, позолоченного кресла, обитого красным бархатом, у дикарей не нашлось. Его заменяло кособокое сооружение из бамбуковых палок и пальмовых листьев. Впрочем, наряженному в перья Вицли-Пуцли оно подходило куда больше.

Гостей усадили на циновки рядом с ним. Остальные зрители устроились на нижних ярусах, стараясь не загораживать вид вождю. Внизу на площадке с четырёх сторон горели костры. Женщины раздавали зрителям маисовые лепёшки с бобами и кружки с белым агавовым пивом.

Спустившиеся на площадку мужчины замолотили по барабаном то рёбрами ладоней, то всей пятернёй. Затрубили рога. По проходу между ярусами двинулся строй женщин. Половина из них – в покрывалах с синими узорами, другая – с жёлтыми.

Выбравшись в центр площадки, они встали друг напротив друга и принялись танцевать. Руководила ими гибкая женщина с раскрашенным наподобие черепа лицом. Малинке. Теперь она ещё больше походила на богиню смерти Миктлан.

Пляска выглядела очень слажено. Никто не нарушал рисунка танца. Короткие скованные движения – наклоны, повороты и притопывания – совпадали с ритмом. Но где же страсть? Где головокружительные пируэты и трюки на грани падения?

В последний раз ударили барабаны. Женщины повернулись к Вицли-Пуцли и с почтением склонили головы.

– Они поддерживать команды. Синие быть чоли, жёлтые – тохол, – объяснял он.

– Малинке не из вашего племени? – удивился Николас.

– Она быть мудрый женщина тохол. Мы заключать союз и править вместе.

Нет, Малике больше напоминала служанку, а не соправительницу.

– Брачный союз? – встрепенулась Герда.

– Нет. Она быть замужняя. Я быть свободный, – Вицли-Пуцли похлопал себя по необъятному животу. – После уход Пернатый змей, жизнь здесь быть тяжёлый. Много умирать. Племена решить не воевать. Если спорить за земля, играть в мяч. Земля принадлежать победитель. Побеждённый искать новая земля. Сейчас быть союз и не спорить из-за земля. Играть для веселье.

На площадку выходили игроки в защитном снаряжении: кожаные щитки закрывали предплечья и колени, на бёдрах толстые повязки, на ладонях – грубые перчатки. Торсы были обвязаны широкими кольцами, похожими на корсет. Лица закрывали маски: жёлтые мелькарисы и синие обезьяны. На головах деревянные шлемы. Серьёзная защита, почти как доспехи.

Мужчины выстроились в круг. Судья в шкуре белого павиана вынес в центр мяч и подбросил его игроку-обезьяне. Тот отбил плечом в сторону игрока-мелькариса, который принял пас бедром.

– Можно бить только тело и голова. Руки-ноги нельзя, – объяснял Вицли-Пуцли. – Нельзя бросать, чтобы противник не поймать. Мяч-солнце должен быть в небо дольше долгий. Кто первый устать, он проиграть.

– Понятно. Нельзя подстраивать противнику поражение. Нужно играть, как будто мы в одной команде, – заключил Олаф.

В Мунгарде мяч либо бросали руками в кольцо, либо пинали ногами в ворота либо били палками. Надо будет потренироваться.

Игроки сосредоточенно молчали. Было слышно, только как мяч ударялся об их тела, перелетая от одной команды к другой. Все движения вялые и ленивые. Никакой выдумки, никакой удали, словно играли поражённые недугами старики. Даже их кожа не блестела от пота.

Конечно, снаряжение дикарей слишком громоздкое и неудобнре для бега и прыжков, но неужели их любимая игра настолько скучная? Зрителей она тоже не волновала: они цедили белое пиво и жевали лепёшки вместо того, чтобы подскакивать, кричать или хотя бы хлопать в ладоши.

Может, у них так заведено? Вести себя до зевоты степенно и ни на что не реагировать?

Или Герда права? И женщины-танцовщицы, и мужчины-игроки, и даже зрители исполняли опостылевшую работу, а не развлекались. Тренировочные бои в Дюарле, и те выглядели более захватывающими.

Воздух наполнился горячей влагой, словно собирался ливень, но тучи не появлялись. Вицли-Пуцли обмахнулся ладонью и обернулся в сторону леса.

Захлопали крылья. Из-за пальм показался красный ара. Он пролетел над площадкой и закричал на всеобщем:

– Долой узурпатора! Свободу нашим душам!

Игроки замерли. Мяч упал. Танцовщицы завизжали и бросились врассыпную. Одна из них завертелась волчком. Тело извивалось, голова моталась из стороны в сторону, руки судорожно тряслись.

Ничего себе танец!

Вицли-Пуцли подскочил. Его короткие приказы эхом облетели трибуны.

Мужчины повалили танцующую на землю. Она дёргала ногами и вопила. Изо рта шла белая пена, глаза закатывались.

Малинке сорвала с себя покрывало и бросила мужчинам. Те спеленали припадочную женщину и потащили к выходу. Скрывая полную грудь с крупными ореолами сосков, Малинке обняла себя руками.

Раздался истеричный смех. Танцовщицы побежали обратно в центр.

Зрительницы спешили туда же. Они толкались и опрокидывались на ступени. Голоса срывались от криков. На площадке женщины начинали прыгать и кружиться. Они сшибались плечами, падали, поднимались и вновь бросались в пляс.

Безумие какое-то!

Вицли-Пуцли отдавал приказания всё быстрее и громче. Его лицо раскраснелось, на виске пульсировала жилка.

Малинке упала на колени, запрокинула голову к солнцу и зашептала молитвы. Не поддавшиеся истерии женщины бежали с трибун, тоже толкаясь и падая.

Николас схватил Герду за руку. Та подняла на него изумлённый взгляд. Нахмурила тонкие светлые брови и неодобрительно поджала губы. Но он не отпустил.

Мужчины пытались остановить танцовщиц. Забытый мяч-солнце валялся в пыли.

– Что стряслось? – осторожно поинтересовался Олаф.

– Папа Легба насылать помешательство! – замахал на них руками Вицли-Пуцли.

– Странно. У наших староверов он считался пускай и чудаковатым, но справедливым божеством. К нему даже за помощью обращались, – хмыкнул Олаф.

– Его отравить Мрак. Он быть злой и хотеть нас поработить!

Все-то их поработить хотят, будто мёдом намазано. Хотя бедолаги и без того выглядят, как скот бессловесный.

– Как нам помочь? – спросил Олаф.

– Никак! Уходить! Мы справиться сами!

Вицли-Пуцли ладонями толкал воздух от себя, словно пытался их прогнать.

– Как скажете, – решил Олаф.

Когда здоровые женщины освободили проход, он направился прочь с трибун.

Николас бросил последний взгляд на Малинке. Она выгнулась в отчаянии и, тряся всеми телом, делала пассы руками. Из её горла доносился монотонный звук, от которого в голове звенело. Заразилась она или нет? Ничего не понятно!

Как бы сердце ни разрывалось от жалости, помочь не получится.

Подтолкнув Герду в спину, Николас последовал за Олафом. Тот дожидался товарищей на пороге выделенной им хижины. Николас с Гердой уселись с разных сторон от него.

– Думаешь, Папа Легба им мстит? – растеряно подала голос она. – Он ведь не зря напомнил нам о сказке про красные башмачки. Может, это был намёк?

– Лучше бы ты меня слушала. Такие припадки нередко случаются у подсудимых во время слушаний, – возразил Олаф. – Вицли-Пуцли перестарался с внушением. Он управляет каждым движением и мыслью своих людей. Они смеются, танцуют и играют по его указке, а когда он отворачивается, ходят как во сне.

Как можно воздействовать на такую ораву, да ещё так долго и сильно? Но последствия всё равно печальны. Достаточно даже самого мелкого повода – громкого звука, сильной эмоции, а особенно – красного цвета, чтобы вызвать припадки. Человек начинает хохотать, плясать, изрыгать проклятья, биться в судорогах. Обычно таких опаивают сонными зельями, и через несколько дней припадочные успокаиваются. Но если это не помогает, человек умирает от изнеможения.

Наши способности очень похожи на способности гундигардцев. По ауре не заметно, но возможно, одно из украшений Вицли скрывает дар, как амулет Кишно. Секрет его изготовления Сумеречники вывезли из Гундигарда. Хотя нет, гундигардский амулет действует лучше, потому что оболочка дара не видна, даже когда Вицли им пользуется. Надо бы узнать про него больше. Если до такого сильного средства доберутся колдуны из Компании, ловить их станет куда сложнее…

– Это единственное, что тебя волнует? – взвилась Герда. – Вицли-Пуцли колдует во вред людям, делает из них безвольных рабов. Заболевшие женщины, возможно, не придут в себя. Папа Легба прислал Ару не для них, а для нас, чтобы мы открыли глаза на то, кто здесь злодей. Если мы освободим чоли, то он наверняка поможет нам победить бездушника и найти матросов.

– Вицли не бунтовщик и не член Компании «Норн», с которыми мы воюем. Почему ты не хочешь понять, что мы не можем вмешиваться в дела в чужом доме? – попытался увещевать её Олаф.

– Но вы ведь клялись защищать людей от колдовства и судить по справедливости. Неужели все высокие слова были только для того, чтобы оправдать убийства политических соперников? – не сдавалась она. – Вы ничем не лучше Сумеречников. Они, по крайней мере, не лицемерили так сильно!

– Герда!.. Подумай головой! Сейчас нельзя поддаваться эмоциям и даже жалости. Нас всего трое, мы ничего не знаем о местном колдовстве. Послушных нзамбо у Вицли несколько племён. Мы ничего не добьёмся. Ни матросов не спасём, ни даже на корабль не вернёмся. Как бы жестоко это ни звучало, спуститься в Шибальбу намного безопаснее и действенней.

– Я разочарована, – Герда встала и сложила руки на груди. – Я думала, ты герой, а ты такой же приспособленец, как все. Если бы тут был лорд Комри, он спас бы чоли несмотря ни на какие опасности.

– Поэтому он и проиграл, – тихо заметило Николас.

Герда зло сузила глаза и с шумом выпустила воздух из ноздрей.

– Он проиграл из-за неравных сил и вероломства союзников. Но он единственный, кто был достоин власти.

– Ты говоришь так, будто твой возлюбленный – лорд Комри, а не тот мальчик из сна, – то ли шутя, то ли подозревая, спросил Олаф.

– Какой ещё мальчик? – непроизвольно вырвалось у Николаса.

– Тебе бы не знать, какой! – огрызнулась Герда. – Вы ужасны оба! Не хочу вас больше видеть, не хочу!

Она забежала в хижину и захлопнула за собой дверь.

Тучи всё-таки собрались и пролились дождём, но было до того жарко, что парни не обратили внимания на такое неудобство.

– Так что за мальчик? – никак не мог унять своё любопытство Николас.

– Да так, это её личные дела. У тебя же есть свои, – хмуро заметил Олаф, откидывая с лица мокрую чёлку. – А почему ты заинтересовался? Она же тебе не нравится.

С коротким ёжиком на голове у Николаса таких проблем не возникало.

– Да просто. Не важно. Забудь!

– Тоже считаешь, что я бесчувственный чурбан и циничный политик? Может, Мрак жил во мне всю жизнь, а вы просто его не замечаете, как я не замечал дар Вицли?

– Нет в тебе Мрака. И ты не заразишься, если воспримешь наши слова серьёзно, – резко ответил ему Николас. Такое ощущение, что они уже играют мяч, играли в него с первой встречи, перебрасывая друг другу шокирующие признания. – Что же до Вицли, то я бы не надеялся на его порядочность. Злодею доверять нельзя.