Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

На заседании Ставки 1 апреля Сталин приказал командующему 1- м Украинским фронтом разработать и такой вариант действий 3-й и 4-й гвардейских танковых армий, когда они после прорыва оборонительного рубежа на Нейсе будут обязаны нанести концентрический удар по Берлину с юга.

Хотя штурм Кенигсберга был назначен Военным советом 3-го Белорусского фронта на 6 апреля, за четверо суток до его начала фронтовая авиация и артиллерия принялись методически разрушать разведданные долговременные оборонительные сооружения Восточно-Прусской цитадели. Результаты проделанной «работы», заснятые воздушной разведкой на пленку, ежедневно тщательно анализировались маршалом Василевским, и последующие действия бомбардировочной авиации в глубине вражеской обороны строго корректировались фронтовым штабом.

Весь день 2 апреля и следующую ночь командующие 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами Жуков и Конев продолжали отработку своих фронтовых планов по Берлинской операции в соответствии с директивами Ставки. Окончательно уточнялись вопросы взаимодействия с авиацией, обеспечения боеприпасами, горючим, мостовым хозяйством. Огромной проблемой для маршала Конева стала предстоящая переброска на Котбусское направление 28-й и 31-й армий генералов Лучинского и Шафранова из состава 3-го Белорусского фронта. На рассвете 3 апреля оба командующих ударными фронтами вылетели из Москвы на передовую.

Решение командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Жукова на Берлинскую операцию включало нанесение главного удара силами четырех общевойсковых и двух танковых армий с Кюстринского плацдарма с целью разгрома вражеской группировки, прикрывающей Берлинское направление и овладения столицей Третьего рейха. Для обеспечения успеха главной ударной группировки, по замыслу командующего фронтом, севернее и южнее ее полосы прорыва наносилось два вспомогательных удара. При общей глубине операции сто шестьдесят пять километров и ее продолжительности двенадцать – пятнадцать дней темп наступления стрелковых соединений планировался одиннадцать – четырнадцать километров.

Решение командующего 1-м Украинским фронтом Конева на Берлинскую операцию включало нанесение главного удара силами 3-й гвардейской, 13-й и 5-й гвардейской общевойсковых армий, 3-й и 4-й гвардейских танковых армий Гордова, Пухова, Жадова, Рыбалко и Лелюшенко из района Трибель в направлении Шпремберг, Бельциг с целью разгрома группы армий «Центр» Шернера в районе Котбуса и южнее Берлина, и прорыва на десятый – двенадцатый день операции к рубежу Беелитц – Виттенберг – Дрезден.

При глубине операции сто пятьдесят километров суточный темп наступления для стрелковых дивизий был установлен четырнадцать, для подвижных – тридцать километров.

Завершив Восточно-Померанскую наступательную операцию, войска Рокоссовского без всякой оперативной передышки включались в подготовку Берлинской операции. Согласно директиве Ставки, 2-му Белорусскому фронту следовало в кратчайшие сроки перегруппировать главные силы на запад, на Штеттин – Ростокское направление, и сменить группировку 1-го Белорусского фронта на исходном, одерском рубеже: Кольберг – Штеттин – Шведт.

Всего сутки назад войска наступали на восток, освобождая от врага балтийское побережье. Теперь их надо было повернуть лицом на запад и форсированным маршем преодолеть свыше трехсот километров. Это был сложный маневр войск целого фронта, аналога которому не случалось ни в одной предыдущей наступательной операции. Из-за крайне ограниченных возможностей железных дорог командованием фронта было решено перевозить эшелонами лишь тяжелую артиллерию, танки и САУ. Стрелковые соединения перебрасывались комбинированным способом, перекатом – то на колесах, то пешком.

План операции войск 2-го Белорусского фронта заключался в нанесении главного удара силами 65-й, 70-й и 49-й армий; 1-го, 8-го и 3-г о гвардейских танковых, 8-го механизированного и 3-го гвардейского кавалерийского корпусов на участке Альтдамм – Ниппервизе с дальнейшим развитием наступления в общем направлении на Нойштрелитц. На двенадцатый – пятнадцатый день операции войска фронта должны были выйти на рубеж Нойенкирхен – Деммин – Мальхин – Варен – Виттенберге.

После прорыва Одерского оборонительного рубежа и ввода в бой подвижных соединений наступление главных сил 2-го Белорусского фронта должно было развиваться в западном направлении с целью отсечения 3-й танковой армии Мантейфеля от Берлина и уничтожения ее в прибрежных районах Балтийского моря. Успешное выполнение этих задач облегчало маневр войск правого крыла 1-го Белорусского фронта, осуществлявших охват Берлина с севера.

6 апреля на Балтийском побережье установилась ясная солнечная погода. В двенадцать часов, после мощной артиллерийской подготовки, в след за огненным валом, на штурм крепостных укреплений Кёнингсберга двинулись пехота и танки 3-го Белорусского фронта. Спустя два часа во всю силу развернулась наша авиация. С запада на Кёнигсберг накатывались волны бомбардировщиков Краснознаменного Балтийского флота, с севера – 15-й, с востока – 3-й, с юга – 1-й, со всех сторон – 18-й воздушных армий.

Без малейших колебаний на штурм вражеской твердыни шли наши бесстрашные бойцы. 2-я гвардейская армия Чанчибадзе сковывала войска оперативной группы «Земланд». 5-я армия Крылова, вместе с 39-й и 43-й армиями Людникова и Белобородова, рвались к центру города с северной полусферы. С востока и юга удар наносили 50-я и 11-я армии Озерова и Галицкого.

В течение первого дня боев войска 3-го Белорусского фронта продвинулись до четырех километров, заняли и блокировали шесть фортов в северо-западной части Кёнигсберга. Было очищено от врага тринадцать прилегающих к городу-крепости населенных пунктов, перерезана железная дорога Кёнигсберг – Пиллау. Вечером 6 апреля маршал Василевский доложил в Ставку, что единой оборонительной системы восточно-прусской столицы уже не существует.

Второй день штурма цитадели оказался решающим. Враг предпринимал яростные контратаки, с участка на участок перебрасывал отряды фольксштурма, бросил в сражение последние резервы. Но все попытки остановить наши войска терпели неудачу. 7 апреля кольцо блокады города-крепости сжалось еще на четыре километра. Передовые соединения овладели тремя фортами и ста тридцатью кварталами.

Целеустремленно готовил войска к завершающей Берлинской операции Военный совет 1-го Белорусского фронта. 7 апреля завершилось трехдневное совещание и командная игра на картах и макете Берлина. В них участвовал весь начальствующий состав фронта и армий. Атмосфера в Ландсберге царила творческая. Каждый участник командной игры напряженно думал над тем, что необходимо еще предпринять, чтобы подавить противника в начале операции. Родилась идея ночной атаки с применением прожекторов.

Директивой Ставки обе гвардейские танковые армии вводились в сражение для удара по Берлину с северо-востока, на участке Бацлов – Букков, с задачей обхода его севернее. Но в процессе обсуждения этого вопроса возникли опасения за успешный прорыв главной укрепленной полосы противника на участке 8-й гвардейской армии Чуйкова, на решающем направлении фронта, в районе Зееловских высот, в двенадцати километрах от исходного переднего края.

Поздно вечером 7 апреля маршал Жуков позвонил в Ставку, обрисовал новое видение развития обстановки. Верховный Главнокомандующий задал два-три уточняющих вопроса о состоянии обороны противника и наличии у него резервов, закончил разговор словами:

– Действуйте, как считаете нужным, товарищ Жуков. Вам на месте виднее. Я согласен с выводами военного совета фронта.

Командующий 1-м Белорусским фронтом тотчас распорядился о сосредоточении 1-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Катукова южнее Кюстрина, в полосе наступления 8-й гвардейской армии генерал-полковника Чуйкова, в тылу ее боевых порядков.

Вторая половина дня 7 апреля выдалась для Сталина исключительно напряженной. С одной стороны, он продолжал внимательно следить за развитием обстановки в Восточной Пруссии. Войска 3-го Белорусского фронта Василевского продолжали штурм Кенигсберга, прорываясь к центру города-крепости. В этот же день войска 3-го Украинского фронта, 46-я армия Петрушевского с севера и 6-я гвардейская танковая армия Кравченко с юга прорвались к Дунаю у Корнейбурга, отрезав пути отхода гарнизона Вены на запад.

Продолжался штурм Кенигсберга. Блокированный со всех сторон враг бешено сопротивлялся, контратаковал. Но в пламени и дыму пожаров, грохоте падающих железобетонных укреплений наши солдаты шли напролом. Преодолев внутренний оборонительный обвод, войска 43-й армии Белобородова очистил и северо-западную часть города. 11-я гвардейская армия Галицкого, наступая с юга, форсировала реку Прегель. Гарнизон крепости оказался рассеченным на две части, отрезанным от оперативной группы «Земланд».

Стремясь избежать напрасных жертв, 8 апреля командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Василевский обратился к солдатам, офицерам и генералам Кенигсберга с предложением сложить оружие и сдаться. Ответа на него не последовало. Бессмысленное сопротивление продолжалось.

С утра 9 апреля на крепость обрушился огненный смерч невероятной силы. Ее громили пять тысяч орудий и минометов. Сокрушительный удар обрушили на уцелевшие укрепления полторы тысячи бомбардировщиков. Боевой дух защитников Кёнигсберга был сломлен. Началась массовая сдача гитлеровцев в плен. В конце дня сдался комендант города-крепости генерал Лаш. Он отдал приказ подчиненным частям о капитуляции. В плен было взято девяносто две тысячи уцелевших «фанатов». В их числе оказались тысяча восемьсот офицеров и четыре генерала.

Хотя важных событий к исходу 9 апреля набралось достаточно, на итоговом докладе Верховный предложил Антонову дать оценку развития ситуации на Западном фронте.

Начальник Генштаба лаконично доложил:

– Экспедиционные силы союзников, товарищ Сталин, продолжают ликвидацию крупнейшей группировки гитлеровцев в Руре. Речь идет о войсках группы армий «Б» фельдмаршала Моделя. По-видимому, в пределах ближайших семи – десяти дней судьба ее будет окончательно решена.

Верховный остановился рядом с Антоновым, вгляделся в разложенную на столе «оперативку», спросил:

– Сколько километров по прямой от Дортмунда до германской столицы, товарищ Антонов?

– С небольшим допуском четыреста километров.

– А какого суточного темпа продвижения достигли союзные армии с середины февраля?

– Темп у них невысокий, товарищ Сталин. До сих пор он не превышал пяти – семи километров.

– Но с ликвидацией группировки Моделя войска Эйзенхауэра двинутся в направлении Берлина быстрее?

– Да, товарищ Сталин, – кивнул головой Антонов.

– Нам известно что-нибудь о резервах гитлеровцев на их пути между Руром и Берлином, товарищ Антонов? – вступил в разговор маршал Ворошилов.

– Известно, Климент Ефремович, – генштабист скользнул взглядом по «оперативке»: – Вот тут, между Ганновером и Нордхаузеном, имеется группа до двух дивизий.