Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

2

Катастрофа Германии стала фатальной неизбежностью. Кризис охватил и последнее прибежище самых благоверных сторонников Гитлера – нацистскую партию. Ее аппарат и фашистское правительство, двенадцать лет служившие орудием реакционных кругов монополистического капитала, оказались парализованными. 23 марта начальник Главного имперского управления безопасности обергруппенфюрер СС Кальтенбруннер открыто заявил рейхслейтеру Борману о полном развале нацистского аппарата.

Оперативное совещание ночью 24 марта в «фюрер-бункере» было долгим и проходило в отсутствие высших чинов вермахта. Обстановка на Западном и Восточном фронтах анализировалась Гитлером при участии их представителей, офицеров ОКВ и ОКХ, шеф-адъютанта генерала Бургдорфа, посла Хевеля, хауптберайхслейтера Цандера.

Не приняв по Западному фронту никаких решений, Гитлер предложил Цандеру представить ему все донесения по Бреслау, а затем заслушал представителя ОКХ де Мезьера о ситуации на Востоке. Хорошо изучив поведение фюрера на совещаниях, де Мезьер искусно обходил «острые места»:

– В полосе 2-й танковой армии бои на выступе южнее озера Балатон завершены. Взято сто пятьдесят пленных, мой фюрер. На фронте 6-й армии положение продолжает осложняться. Балатон-фюред был сегодня атакован, но находится прочно в наших руках. Однако русские, в наступлении которых принимают участие танки, прорвались до Папа. Веспрем – в руках противника. Восточнее Веспрема и к западу от него вдоль железной дороги выставлено охранение. В него входят силы 3-й и 4-й кавалерийских дивизий, 9-й дивизии СС, а также 3-й танковой дивизии.

– Правильно, де Мезьер, – взбодрился Гитлер, – нельзя пропускать большевиков у озера Балатон. Если они там прорвутся, то делать в Венгрии станет больше нечего.

– Такой приказ уже отдан, мой фюрер, – представитель ОКХ снова обратился к «оперативке». – У меня имеются данные о том, какие силы 1-й танковой дивизии и дивизии «Хох унд Дойчмастер» вышли из окружения. В районе Марко образовалась брешь. Позиции у Шарвара и Тюрье удерживает дивизия «Лейбштандарте», но…

Главком ОКХ прервал докладчика на полуслове:

– Никаких «но». Я требую сейчас одного: чтобы в дивизии «Лейбштандарте» и в 6-й танковой армии СС были брошены в бой все до последнего человека, где бы они ни находились. Об этом немедленно сообщите Дитриху!

– Севернее Варполоты, мой фюрер, – тоже брешь, – продолжил доклад де Мезьер. – Как далеко русские углубились в лес, еще не ясно. У Секешфехервара предпринята контратака силами 6-й танковой дивизии и 2-й дивизии СС.

– Я хочу выяснить следующее обстоятельство, де Мезьер. Несколько дней назад из Бреслау поступило донесение, будто бы русские используют при осаде чрезвычайно тяжелые боевые средства, а городу и крепости нечего им противопоставить, – Гитлер говорил медленнее обычного, не уверенно. – Далее, мне представляют дело так, будто бы невозможно переправить одновременно в Бреслау шесть тяжелых пехотных орудий и боеприпасы. Я этого не потерплю! Авиация перебросит туда и тяжелые пехотные орудия и боеприпасы к ним. Нужно всего шесть самолетов.

Представитель ОКХ смело уточнил:

– Из шести тяжелых пехотных орудий три уже переброшены прошлой ночью. Одно вышло при этом из строя, так что в боевой готовности находятся два. Остальные три должны прибыть к месту назначения сегодня.

Верховный Главнокомандующий был непреклонен:

– Передайте, фон Белан, немедленно: орудия перебросить в Бреслау во что бы то ни стало.

– Противник сосредоточивается для атаки в южной части Глогау, – продолжил доклад представитель ОКХ.

– Меня беспокоит этот участок, – сказал Гитлер. – У Глогау, де Мезьер, имеется слабая танковая группа.

– Здесь танковая группа 21-й танковой дивизии, мой фюрер, – уточнил представитель ОКХ. – По последним донесениям в ней имеется около пятидесяти танков.

– Мой фюрер, – вставил реплику шеф-адъютант Бургдорф, – Шернер хочет вывести в резерв 21-ю танковую дивизию целиком. Эти действия проблематичны.

– В район Глога у прибывают крепостные батальоны. Когда они вступят в бой, в резерв можно вывести либо 21-ю танковую дивизию, либо дивизию «Бранденбург». Это еще не выяснено, мой фюрер, – заявил де Мезьер.

– Теперь о 4-й армии, – продолжил доклад представитель ОКХ. – В течение всего дня противник вел на ее фронте атаки, каждую, мой фюрер, силами батальона или полка. Вплоть до исхода дня все атаки отбивались.

Главком ОКХ переводит взгляд на Западный фронт:

– Скажите, Брудермюллер, когда прибудут из Италии оба парашютных полка? Они уже в пути?

Представитель фельдмаршала Кессельринга доложил:

– Сейчас я этого доложить не могу. Я наведу справки.

Оперативное совещание в «фюрер-бункере» 24 марта закончилось в начале шестого ничем: никаких конкретных решений на нем Гитлером принято не было. Фронтовая обстановка между тем быстро ухудшалась.

Тревожило положение на Восточном фронте. Разорвав линию обороны 2-й армии Заукена у Сопота, русские продолжали атаковать ее позиции в предместьях Гдыни и Данцига. 25 марта войска Рокоссовского овладели Оливой. Лишь мощный заградительный огонь корабельной артиллерии помог устоять в этот день гарнизону Гдыни.

Тяжелыми выдались события в полосе обороны 9-й армии Буссе на Одере. Отбив атаки ее дивизий вблизи Одерских плацдармов, войска Жукова сами перешли в наступление с целью перерезать «питательное горлышко» крепости «Кюстрин» и расширить левобережные плацдармы.

Глубокий кризис разрастался в полосе обороны группы армий «Юг» Велера. В течение одних суток подверглась разгрому Эстергомская группировка. Русские овладели ключевыми опорными пунктами – Банска-Бистрица и Варошлед, устремились к Братиславе и Вене.

Гитлер устроил подлинный допрос начальнику Генштаба ОКХ. Почему не удался контрудар 9-й армии на Одере и положение крепости «Кюстрин» осложнилось? Почему потерпела поражение 6-я танковая армия СС у Балатона? Почему медленно передислоцируются в районы Миттенвальде и Пассова моторизованные дивизии 3-й танковой армии? Почему до сих пор не переброшена на Котбусское направление 1-я парашютная танковая дивизия «Герман Геринг»?

Гудериан отбивался изо всех сил и на все поставленные вопросы по Восточному фронту ответил фюреру вполне убедительно. Но он не смог ответить на его «политические вопросы»: «Кто уполномочил начальника Генштаба ОКХ вести разговоры о бесполезности сопротивления на Западном фронте?» Только он, Гитлер, но ни Риббентроп, ни Шпеер, может найти политический выход из войны. На высокой ноте Гитлер бросил ошарашенному начальнику Генштаба ОКХ: «Ваше здоровье, Гудериан, надломилось и требует немедленного лечения!»… Это была отставка.

Тяжелые поражения на подступах к Кенигсбергу и у Данцигской бухты, утрата Зорау, Лослау, Кишбера и Тета 26 и 27 марта на правом фланге ускорили поиск преемника генерал-полковнику Гудериану. 28 марта на эту должность, по предложению генерала Бургдорфа, был назначен генерал Кребс.

Трагический финал стремительно приближался.

На какое-то время Гитлер предстал перед Йодлем в прежней своей неотразимости. Он метал громы и молнии, обвинял всех и вся в предательстве. Нервно передвигаясь взад-вперед по малому конференц-залу, фюрер не волочил ноги, у него на какое-то время перестали трястись руки. Болезненное состояние Гитлера выдавали лишь кровяные глаза, которые вылезали из орбит, а так же истошные визгливые заклинания. Порой он старался перекричать самого себя.

– Если блокирование группы армий «Б» в Руре допущено по вине Моделя, то его следует отстранить от командования! Запросите Кессельринга, и я тотчас отдам приказ. Я не могу понять, чтобы триста тысяч наших войск не могли остановить прорыв англосаксов в Руре! Подготовьте мой категорический приказ, Йодль, чтобы Модель нанес контрудары по их войскам у Эссена и Марбурга. Вермахт всегда был сильнее и англичан и американцев. Мы должны нанести англосаксам поражение в Руре! Я буду непреклонен!

Начальник штаба Оперативного руководства ОКВ достаточно изучил «повадки фюрера» и в дни побед и в дни поражений. Вывод для себя сделал однозначный – не торопиться с возражениями. И на этот раз Йодль переждал приступ крайней экзальтации Главкома ОКХ и, лишь когда Гитлер умолк, бесстрастно возразил:

– Мой фюрер, Кессельринг менее недели находится в командовании группировкой войск на Западе. Ему трудно в короткий срок овладеть обстановкой, тем более в условиях наступления противника на широком фронте. При господстве в воздухе англосаксам удалось навязать Моделю свой план действий. «Линия Зигфрида» позади, и поэтому…

Гитлер притормозил посреди комнаты, занес над собой кулаки, прервал «главного оператора» ОКВна полуслове:

– Так и «линия Зигфрида» оказалась позади, Йодль. А ведь я приказывал удерживать ее до конца! Против русских Модель действовал удачливее: Как все переменилось.

– В разных операциях, мой фюрер, и в России получалось по разному, – высказался «генштабист». – Модель любил наступать, имея большое превосходство в силах.

– Так было только в сорок первом, а дальше все в России пошло, Йодль, наперекосяк, – сразу смирился фюрер.

Тут Йодль посчитал момент подходящим, чтобы высказать хоть что-то конструктивное:

– Мой фюрер, без участия авиации ни Моделю в Руре, ни Кессельрингу не стабилизировать ситуацию на Западе.

– Но Геринг деморализован бомбардировками англосаксов и большевиков и не в силах переломить ситуацию. Он ссылается на нехватку горючего, – Гитлер опустил кулаки, ссутулился, уныло добавил: – Все мои усилия удержать венгерские нефтепромыслы пошли прахом. А теперь со всех сторон сыплются стенания: «Не хватает горючего!»

Сдав группу армий «Висла» Хейнрици, Гиммлер развернулся на дипломатическом фронте. 2 апреля в Хоэнлюене он вновь встретился с графом Бернадоттом. Развязка при ближалась, и «неистовый Генрих» поставил перед «надежным связным» кардинальный вопрос: «Может ли он связаться с Черчиллем и Эйзенхауэром, чтобы выяснить их отношение к возможности капитуляции немецких войск на Западе?»

Для ускорения переговоров Гиммлер выразил готовность направить в штаб Эйзенхауэра обергруппенфюрера СС Шелленберга и своего шеф-лекаря Керстена.

Так получилось, что, прибыв в Хоэнлюен с конкретным «узким вопросом» о капитуляции перед англичанами гитлеровских войск в Норвегии и Дании, шведский связной получил от немецкой стороны радикальную программу прекращения военных действий на всем Западном фронте.

Граф Бернадотт заявил Гиммлеру: «Поскольку обсуждение программы немецкой стороны должно носить серьезный характер, то руководители западных стран могут приступить к нему только тогда, если „шеф СС“ публично объявит, что именно он является наследником Гитлера и готов впредь выполнять его функции».

Послеобеденный доклад начальника Генштаба ОКХ Кребса 3 апреля касался в основном Берлинского направления. Приказ Гитлера о создании необходимых резервов на подступах к столице рейха успешно выполнялся. Это вселяло определенные надежды. С первой линии обороны выведены все подвижные соединения. В полосе наступления войск Жукова во второй эшелон перешли 25-я моторизованная дивизия и моторизованная дивизия «Курмарк». В поло се наступления войск Конева – 10-я танковая дивизия СС «Фрумсберг», танковая дивизия «охраны фюрера», 1-я парашютная танковая дивизия «Герман Геринг», а также 16-я, 17-я и 21-я танковые дивизии.