Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945

Гитлер нехотя оторвал взгляд от огромной карты Восточного фронта, исподлобья посмотрел на Йодля:

– Это касается и вас, Йодль. Я хочу услышать сегодня о том, остаются ли у Дитриха какие-нибудь шансы на успех? Могу ли я рассчитывать на него, скажем, на Одерском рубеже, а также в непосредственной битве за Берлин?

– Сегодня я не могу точно ответить на эти вопросы, мой фюрер, по двум причинам. Я не знаю, как долго вы намерены удерживать танковую армию Дитриха на Балатонском участке. Это во-первых, – уклончиво ответил «главный оператор» вермахта. – Во-вторых, при ужасной работе железных дорог невозможно предсказать, сколько времени потребуется для переброски армии на Одерский участок.

– Ваши замечания, Йодль, справедливы, – согласился Гитлер. – Железнодорожные пробки стали для нас ахиллесовой пятой. Я был бы рад, если бы сейчас эшелоны двигались даже в два раза медленнее, чем раньше.

– Я все же считаю, мой фюрер, – продолжил доклад Гудериан, – что темп наступления у Дунафельдвара еще можно поднять, если ввести в бой 6-ю танковую дивизию.

– Но это последний резерв в группе армий «Юг»? – Гитлер посмотрел на Гудериана и снова обернулся к карте.

– Да, это так, мой фюрер, – подтвердил «генштабист». – Но у нас нет другого выхода. 2-й танковый корпус СС не в состоянии продолжать наступление, а в 6-й дивизии свыше ста пятидесяти боеспособных танков.

– Я согласен, Гудериан, но прорыв 6-й танковой дивизии должны поддержать отряды моей личной охраны…

Доклад начальника Генштаба ОКХ Гудериана 15 марта о производстве вооружения и боеприпасов удручал: «В январе выпуск танков T-V „Пантера“ составил всего семьдесят шесть единиц, в феврале – только пятьдесят восемь. Соответственно, выпуск танков T-VI „Тигр“ – одиннадцать единиц в январе и шесть – в феврале. Если в последнем квартале сорок четвертого года ежедневно отгружалось на фронт до пятидесяти эшелонов боеприпасов, то в начале марта – в пять раз меньше, лишь девять эшелонов».

Организации северного и южного укрепрайонов фюрер уделял каждодневное внимание. 16 марта, когда «партайгеноссе» Борман еще находился в Оберзальцберге, в бункер Главкома ОКХ были вызваны Шернер и Буш. Именно им Гитлер решил вручить судьбу укрепленных районов.

Особые надежды возлагались на Южную Германию. Там намечалось сосредоточить остатки разгромленного вермахта. Основу оборонительной группировки должны были составить соединения группы армий «Центр» Шернера и войска Западного фронта Кессельринга. Их дополняли остатки групп армий «Ц», «Ф» и «Е» Фитингофа, фон Вейхса и Лера, отходящие из Северной Италии, Австрии и Югославии.

Настойчивые предложения Гудериана об оставлении Курляндии возымели, наконец, некоторое действие. 17 марта фюрер вызвал в Имперскую канцелярию гросс-адмирала Деница, чтобы посоветоваться с ним по этой проблеме. Главком ВМФ оказался готовым к такому разговору. Дениц доложил Гитлеру, что удержание Западной Пруссии по-прежнему имеет решающее значение для ведения войны на море, но ВМФ не заинтересован в удержании Курляндии.

К 20 марта обстановка на Восточном фронте вновь круто изменилась к худшему. Не находя ответов на причины поражения 6-й танковой армии СС у озера Балатон, Гудериан заехал в середине дня к Гиммлеру и отчаянно запричитал:

– Не мне вам рассказывать, Гиммлер, о последних событиях на Восточном фронте. Русские только что заняли Браунсберг, разгромили нашу группировку у Альтдамма, а войска Малиновского прорвались к Дунаю. Сейчас уже не пять минут до двенадцати, а пять минут после двенадцати. Если мы сегодня не начнем переговоры на Западе, то завтра уже не будем в состоянии их вести. Я предлагаю вам вместе со мной поехать в Имперскую канцелярию и побудить фюрера немедленно просить западные державы о перемирии.

Командующий группой армий «Висла» возразил:

– Но я только что был у фюрера, Гудериан. Он еще верит в перелом на фронтах. Принято решение о переброске пяти дивизий на Одерский участок из Курляндии.

– Ни пять, ни десять дивизий нас уже не спасут, Гиммлер. Русские готовят серию неслыханных ударов у Кенигсберга, на Одере, на Венском направлении, – торопливо произнес Гудериан и неожиданно заявил: – Будет лучше, если накануне этих грозных событий вы передадите командование группой армий «Висла» в руки известных строевых командиров, например, генерала Хейнрициили фельдмаршала фон Вейхса. Я желаю вам добра, Гиммлер.

– Вы уже внесли такое предложение фюреру, Гудериан? – опешил Гиммлер. – Так все неожиданно.

– Такое предложение внес генерал-полковник Йодль, Гиммлер, – снова быстро выпалил «генштабист» и добавил: – Фельдмаршал Кейтель разделяет это предложение. У вас хватает других, не менее важных обязанностей. Требуются новые весьма срочные формирования фольксштурма. В нашем распоряжении осталось всего несколько дней.

– Стало быть, Гудериан, мне необходимо быстрее принять окончательное решение, не то оно будет принято без моего участия, – почти смирился с неминуемой перспективой командующий группой армий «Висла».

Разрастался кризис в полосе обороны армейской группы «Хейнрици» у Ратибора и Рыбника. Стало очевидно, что 21-я и 4-я гвардейская танковая армии Гусева и Лелюшенко продолжат наступление с целью выхода в предгорья Судет. Командующий группой армий «Центр» Шернер настойчиво просил Генштаб ОКХ о маршевых подкреплениях, чтобы не допустить прорыва войск 1-го Украинского фронта Конева, в направлении Глатца, на стыке 17-й и 1-й танковой армий.

Контратаки войск группы армий «Юг» Велера, предпринятые 21 марта при поддержке ста тридцати танков и штурмовых орудий в направлении Не смея с целью деблокады Эстергомской группировки, не принесли видимого успеха. Бросив в сражение по дошедший из района Ганта 23-й танковый корпус, русские силами 46-й армии Филиповского отбили все атаки и продолжили наступление на Дьер.

Чтобы как-то снять чрезмерное напряжение на флангах Восточного фронта у Данцигской бухты и на Венском направлении, начальник Генштаба ОКХ Гудериан на итоговом оперативном совещании 21 марта предложил подкрепить имеющимися резервами 9-ю армию Буссе и попытаться ликвидировать опасные плацдармы русских на Одере севернее и южнее Кюстрина и Франкфурта. Его предложение было принято. Но атаки, продолжавшиеся весь день 22 марта, никак не поколебали положения войск Жукова.

Верховный Главнокомандующий обвинил генерала Буссе в неудаче, не позволившей освободить гарнизон крепости «Кюстрин» и упрочить положение на Берлинском направлении. Тут-то и встал вопрос о смене командования в группе армий «Висла». Вместо рейхсфюрера СС Гиммлера ее войска возглавил генерал-полковник Хейнрици.

К исходу 22 марта 3-й гвардейский танковый корпус Панфилова пробился к Сопоту и разорвал на две части Данцигскую группировку Заукена. Лишь заградительная артиллерийская канонада тяжелого крейсера «Принц Евгений» не позволила войскам 2-го Белорусского фронта блокировать в тот день и крепость «Гдыню». Она, как и Данциг, была переполнена ранеными, которые перебрасывались сюда в колоннах беженцев и по морю из Курляндии, из Кенигсберга и оперативной группы «Земланд», а также с позиций 2-й армии, еще удерживающей фронт западнее Эльбинга.

В этот же день окончательно угасла полководческая звезда «шефа» СС Гиммлера, так и не снискавшего победных лавров на поле боя ни на Западном, ни на Восточном фронтах. Увиденное новым командующим группой армий «Висла» Хейнрици повергло его в уныние. Под чиненные ему войска не шли ни в какое сравнение с теми соединениями, которыми он командовал в сорок втором и сорок третьем на Украине. Отдельные боеспособные части были впопыхах слиты с частями из молодых не обстрелянных новобранцев, выздоравливающих, маршевых пополнений и подкреплениий из Военно-Воздушных и Военно-Морских сил. Они дополнялись подразделениями из службы имперской трудовой повинности и уцелевших иностранцев-эсэсовцев.

В тот же день новый командующий группой армий «Висла» доложил Главкому ОКХ о состоянии вверенных ему войск: «Их оборона не выдержит мощного натиска русских, если не будет необходимых резервов». Гитлер отверг эти опасения, заявив, что главный удар большевики непременно нанесут в протекторате Чехии и Моравии, и именно туда он намерен двинуть резервы. Возражения начальника Генштаба ОКХ Гудериана о неизбежности главного удара в центре Восточного фронта не были приняты во внимание, а спустя неделю решили и его «генштабистскую судьбу».

АПРЕЛЬ. ШТУРМ КЁНИГСБЕРГА