«Рожденная революцией». Документальный детектив о работе Советской милиции

«Вьетнамец».

С этим человеком я встретился совершенно случайно. Нас познакомил общий товарищ Валерий. У меня болела шея, и я пожаловался Валерию, что не знаю к кому бы обратиться, врачей много, а толку мало. Тогда он и предложил меня познакомить с врачом, который проходил практику во Вьетнаме и сможет мне помочь. Я согласился. И через несколько дней мы звонили в квартиру, расположенной на Лесном проспекте.

Двери нам открыл невысокий, худощавый мужчина, темные волосы его были коротко острижены и сам действительно был похож на вьетнамца. Я еще подумал, как внешняя среда делает нас похожими на окружающих. Внимательно посмотрел мне в глаза, мужчина представился: «Владимир». До меня донесся запах спиртного. Я сразу же засомневался в том, что следовало ли мне приходить или нет. Валера мне ничего не говорил о приверженности Владимира к спиртному. Но делать было нечего, да и неудобно было сразу уходить. Владимир мне предложил сесть на стул и стал осматривать меня сзади, вертеть моей головой в разные стороны и, в конце концов, изрек: «шейный остеохондроз». Я сразу же согласился и подтвердил данный диагноз, ведь мне его поставили еще несколько лет назад в поликлинике. «Ну что будем делать?» — спросил Владимир. «Наверное, лечить», — предположил я, без всякой уже надежды. «Значит так, — сказал Владимир, — будем делать вытяжку шеи и поставим иголочки». «Была ни была» — подумал я, но молча согласился и закивал. Владимир предложил раздеться до пояса и лечь на топчан, животом вниз. Затем он вытащил из серванта иголки, не швейные конечно, а тонкие и длинные, они находились в банке, по всей видимости, со спиртом и, пристроившись у моей головы, стал их втыкать в область шеи. Процедура не очень приятная, но терпимо. И тут Владимир мне говорит: «Ты не очень-то вертись, а то если я промахнусь, инвалидом можешь остаться». От испуга я замер, но не выдержал и так это с ехидцей заявляю: «А алкоголь не помешает вам попасть, а то ведь страшно, что промахнетесь». «Не бойтесь, — отвечает Владимир, — водка только делает мою руку тверже». Я промолчал и вспомнил, что у нас в городе, где я жил в детстве, отец рассказывал, что в больнице работал хирургом бывший полковник, участник войны, так он без стакана водки, к операции не приступал и говорил при этом, чтобы руки тверже были. Так, что заявление Владимира я воспринял правильно. По втыкав, мне иголки, Владимир устроился напротив меня, и я спросил у него: «Вы действительно были во Вьетнаме?». «Да, — ответил Владимир, — я пробыл там около двух лет и прошел огромную врачебную практику во время их войны с американцами». И рассказал мне историю своей жизни.

«После окончания военно-медицинской академии, меня оставили там же работать. Для молодого хирурга, это было перспективно и престижно. Во всяком случае, мои учителя обещали сделать из меня классного хирурга. В конце 1965 года меня неожиданно вызвали в кадры. Я не понимал причины, но предполагал, что предложат куда-то поехать, в какую-либо часть. Желания никакого не было, но как человек военный, отказаться я не мог. Начальник отдела кадров предложил мне присесть и ласковым голосом стал расспрашивать, как у меня дела, как семья, хотя точно знал, что я не женат. Выслушав мои ответы, сказал, что у руководства академии есть мнение направить меня на стажировку во Вьетнам. Социалистическое государство нуждается в моей поддержке и надеется, что я не откажусь. У меня никого из родных не было, так как я воспитывался в детском доме, советоваться было не с кем, экзотика путешествия в азиатскую страну мне понравилась, и я сразу же согласился. Конечно, если бы я знал с чем мне придется иметь дело, я бы лучше из армии уволился, но не поехал.

Новый год я еще встретил в Союзе, но уже в феврале 1966 года вместе со своими коллегами, а также из других видов войск, направился на поезде во Вьетнам. С нами ехали зенитчики, артиллеристы, связисты, летчики и мы, медики. Предполагалось, что мы будем оказывать помощь дружескому государству в качестве советников. По дороге пили, много пили, как всегда, когда куда- то направляют, чтобы благополучно все вернулись. Так что время быстро пролетело. Пришли в себя уже в Ханое. В советском посольстве нас встретили и распределили кого куда. Я попал в военный госпиталь. Хотя остальных медиков определили в пункты нахождения наших советников. Так началась моя медицинская практика во Вьетнаме.

Приехали мы, как потом выяснилось, в самое лучшее время года: прошел период зимних дождей, стояла ясная, теплая погода, температура воздуха около 20 градусов. Но мне отдыхать не пришлось. В этот период американцы начали активно бомбардировать Северный Вьетнам и налеты следовали один за другим. Пострадавшие поступали партиями и мне приходилось по 20 часов не выходить из операционной. Много пострадавших было с проникающими ранениями живота, грудной клетки, головы, травмы глаз, ожоги различных степеней. Американцы использовали напалмовые бомбы, химическое оружие. В госпитале я познакомился с вьетнамцем Фан Ван Ха, он тоже был хирургом. Приблизительно моего возраста, окончил первый Медицинский в Питере и неплохо разговаривал по-русски. Мы сдружились, вместе работали и вместе отдыхали. В свободное время, если у нас оно выпадало, Ха водил меня по Ханою и знакомил с его достопримечательностями. Так прошло, почти, месяцев восемь, конец года. И тут Ха заявил мне, что его отправляют в Южный Вьетнам, по тропе Хо Ши Мина. Вьетнамцы называют эту тропу «Чыонгшон», по названию хребта, который тянется вдоль границы. Он рассказал мне, что его народ ведет героическую борьбу за свое освобождения с американцами и предложил мне пойти с ним, увидеть все своими глазами. Видно мне не хватало адреналина, я захотел составить ему кампанию. Но я понимал, что так просто уйти я не могу и поехал в наше посольство для согласования. Наш представитель, которого я встретил там, чуть заикаться не стал, когда я сказал, куда хочу идти. Он заявил, чтобы я даже думать не смел об этом, только не хватало, чтобы американцы захватили меня в плен и тогда такой шум поднимется, что всем плохо станет, у сотрудника, даже глаза закатились, выгнал меня и велел забыть об этом. Но меня предложение Ха зацепило, очень хотелось побывать в Южном Вьетнаме. Когда я рассказал Ха о разговоре с сотрудником посольства, он рассмеялся и предложил идти без разрешения, мол, что могут сделать со мной, только назад отправить в Союз, так и так уже возвращаться придется. И я решился».

Тут Владимир прервал свой рассказ и велел мне перейти к другой процедуре: вытяжке позвоночника. Посадил меня в проеме дверей, вверху у него было какое-то приспособление и он надел на меня, что-то вроде, уздечки и потянул. Шея и весь позвоночник вытянулись, и я замер, не в состоянии повернуть головой. А Владимир вернулся к своему рассказу.

«О тропе Хо Ши Мина я был наслышан, так как по ней доставляли продовольствие, боеприпасы и оружие в Южный Вьетнам. Ха рассказал, что тропа тянется свыше 20 тысяч километров по джунглям, на территории Лаоса и Камбоджи, пройти предстоит пешком и кроме этого нести на себе около 40 кг с продовольствием и медикаментами. Нам предстоит пройти весь путь, так как он идет с целью проверки состояния госпиталей и оказания помощи на местах, при необходимости. Я мужик жилистый, привык к походам, так что меня это не испугало, а только раззадорило.

Оправились мы с Ха в начале декабря. В это время на Севере стояла сухая погода, была приятная прохлада, температура около 20 градусов, так что идти было хорошо, если не считать наличия груза за спиной. Вместе с нами шли военные, полк пехотинцев, с ними носильщики, которые несли продовольствие и боеприпасы, было много женщин. Когда мы вышли на тропу Хо Ши Мина, Ха предупредил, что надо быть готовым к налетам американской авиации и прятаться в траншеях вдоль тропы. Там были вырыты не только траншеи, но и блиндажи, различные укрепления, а также имелась зенитная артиллерия. Результаты налетов были хорошо видны: деревья стояли обугленные, имелись воронки от взрывов бомб. Но на это никто из окружающих никакого внимания не обращал. Так, прошагали мы километров 10, пока Ха не объявил привал. Я с трудом сбросил мешок и лег на землю. Ха смеясь, сказал, что ничего страшного, скоро привыкну. Вытащил рисовые лепешки, разжег костер и приготовил чай, стал закусывать. Вообще рис был основной нашей едой, в различных видах, были еще и консервы, но не очень много, а риса хватало. Так, что там я наелся им на всю оставшуюся жизнь. К вечеру мы добрались до первого пункта отдыха. С непривычки я здорово устал, мы натянули гамаки, и я уснул, как убитый, даже есть не стал».

Процедура у меня закончилась, Владимир освободил меня и я, с сожалением, с ним распрощался. Но теперь я уже точно знал, что пройду полный курс лечения, несмотря на все мои сомнения. Встречались мы с ним раз 7–8 и Владимир полностью рассказал о своем путешествии, если это так можно назвать, в Южный Вьетнам. Приведу полностью, как я помню, его рассказ.

«По мере продвижения на юг, погода стала портиться, пошли дожди, да и участились налеты американцев. Надо было прятаться по щелям и траншеям, весь промок, злой сам на себя, за то, что пошел на такую авантюру, но было уже поздно, так, что приходилось делать вид, что все в порядке. Наконец, мы добрались до первого госпиталя. Находился он в пещере, в скале. Даже прямое попадание бомбы было не опасно. Оборудован светом, от генератора, сухо, светло. Раненых там было мало, но Ха необходимо было со всем ознакомиться, так что на пару дней мы тут задержались, и я отдохнул, помылся, получил чистое обмундирование и запасное белье. Настроение сразу же улучшилось. Ха рассказал, что всей трассе имеются пункты питания, отдыха, госпиталя, а вернее, небольшие лазареты. Все это тщательно замаскировано в джунглях, так, что сверху, с самолета ничего не видно. Обслуживают всю трассу около 300 тысяч крестьян и рабочих, которых периодически меняют, в основном, из близ лежащих сел. Американцы постоянно бомбят, выжигают напалмом, разбрызгивают дефолианты, уничтожающие всякую растительность, но дорога продолжает жить.

Так изо в день мы продвигались на юг, с каждым днем мне становилось легче, я привыкал. Мы рассчитывали, что к Сайгону доберемся дней за 50, но в пути приходилось задерживаться на несколько дней, кое-где оказывали медицинскую помощь и даже проводили экстренные операции. Ха сказал, что конечный пункт наш, это деревня Кучи, что находится в 70 км от Сайгона. Вся она под землей, там нам и предстоит поработать, сменить врачей в госпитале. Добрались мы к конечному пункту только через два месяца. Подойдя к границе с Южным Вьетнамом Ха предупредил, что дальше нас поведут по туннели, так как наверху находятся войска американцев и их союзников. Нас ожидал молоденький парнишка лет 16, он подвел к дереву и среди листьев нашел крышку, поднял ее, что-то сказал Ха и спустился. Ха объяснил мне, чтобы я шел за парнишкой, никуда не сворачивал и беспрекословно слушался, так как могу попасть в ловушку, а он пойдет за мной. Я спустился. Лаз вел вниз. Был он очень узкий, сантиметров 80, не больше. Я подумал еще, что хорошо я такой маленький, а если бы был среднего роста, не представляю себе, чтобы я тут делал. Потом я узнал, что туннели сделаны были так специально, чтобы более рослые американцы не могли пролезть. У парнишки был фонарик, и я послушно следовал за ним, а за мной шел Ха. Минут через 5-10, спуск прекратился, и мы пошли прямо. Высота туннеля была около 120 сантиметров. Шли долго, несколько часов. Впереди кто-то крикнул. Наш провожатый ответил, и мы подошли к часовому. Нас пропустили и вскоре мы очутились в небольшой комнате. Тут уже имелись скамьи, стоял стол. Провожатый ушел, а мы с Ха расположились. Ха рассказал мне, что эти туннели имеют 4–5 уровней. Здесь размещаются партизаны Вьетконга. Американская база находится наверху, но американцы даже не догадываются, где прячутся партизаны. Здесь же находятся склады, помещения для отдыха, различные мастерские, штаб управления, госпиталь, даже кинотеатр. Имеется свет, который вырабатывается генератором, от крутящегося велосипеда. Через некоторое время нас отвели в госпиталь. Он тоже представлял собой несколько небольших помещений, потолок был укрыт шелком от парашюта, чтобы не сыпалась глина и всякая живность. Мы проработали там около полугода. За это время я ознакомился более-менее с этим подземным городом.