Обречённая на месть. Дилогия

— Дана, а ты правда его любовница? — спросила одна из девушек. — Да ладно? Вальтормар ведь не спит со студентками.

— Для меня сделал исключение, — мысленно взмолившись Пресветлому с просьбой ниспослать терпение, холодно ответила юная герцогиня.

— Какая ты молодец! — восхитилась вторая и со вздохом призналась: — А я только с Лайамом с третьего курса смогла договориться, чтобы он меня под защиту взял через две недели. Ну, хотя бы общей подстилкой не буду. А как у тебя получилось? Уроки госпожи Треаль помогли?

— Атор сам меня выбрал, — пресекая дальнейшие расспросы, Дана добавила. — Почему — лучше спросить у него.

— Можно подумать, ты была против, — фыркнула вторая одногруппница. — Отлично устроилась! С таким мужиком никто не страшен.

— Я не хочу об этом разговаривать, — девушка развернулась, чтобы уйти, и услышала в спину: «Зазнайка!»

Всю вторую пару не смолкали перешёптывания. Потрясающая новость о том, кто оказался таинственной любовницей Атора Вальтормара, ползла по рядам. Пожалуй, это была первая пара Авея Квабарюна, на которой никто не спал. Если бы любопытные взгляды могли обжигать, от Даны осталась бы лишь кучка пепла. Кот-Баюн едва не охрип, призывая прекратить разговоры, но куда там? Тема лишь набирала обороты. В итоге преподаватель выставил за двери самых разговорчивых, и пригрозил, что все болтуны зачёт ему будут сдавать долго и мучительно. Студенты чуть притихли.

А на длинном перерыве перед парами по ораторскому искусству к Дане подошли Люсьен и Харли. Их не испугало даже то, что девушка стояла в окружении всех пятерых друзей. Ребята понимали, как неприятны Дане расспросы на тему отношений с Императорским Жнецом, обвинения в расчётливости и неприкрытая, жгучая зависть, и старались оградить подругу от лишнего внимания. К девушке, видя такое количество хмурых защитников, не подходили. Обсуждали сенсационную новость друг с другом.

— Признайся, ты всё придумала, — с ходу начал Харли, останавливаясь напротив Лиданы. — Вальтормар бы на тебя не польстился. Одни мослы.

— Кебиан, давно кулаком в морду не прилетало? — угрожающе надвинулся было на него Маттис. — Так я мигом исправлю! Канай отсюда, пока цел!

— Маттис, успокойся, — девушка положила ладонь ему на плечо. — Харли, спешу тебя огорчить: это не выдумка.

— Сказать можно всё, что хочешь, — недоверчиво заявил Люсьен. — Доказательства есть?

— Спроси у Вальтормара, — посоветовал ему Алехно. — Хотя меня он за проявленный интерес к его отношениям с нашей милой подругой едва не съел. Я тоже недоверчивый. Был.

— Этого достаточно? — Дана отогнула край рубашки, демонстрируя приколотый к внутреннему шву личный знак Императорского Жнеца. — Вы ведь не думаете, дорогие однокурсники, что Атор раздаёт такие значки всем желающим?

Харли крепко выругался. Люсьен сделал несколько шагов назад.

— Я всё равно тебя поимею, поняла, сучка? — прошипел Кебиан. — Как только Вальтормар с тобой наиграется.

— Нет, положительно, зубы кому-то явно мешают, — скорбно покачал головой Алехно, закатывая рукава. — Харли, тебе не говорили, что иногда лучше жевать, чем говорить?

— И снова с удовольствием тебя разочарую, — Дана улыбнулась, изо всех сил «держа лицо», хотя больше всего хотелось зарыдать от унижения и обиды. — Атор пообещал, что я останусь под его защитой на весь срок обучения, даже если личные отношения прекратятся. Рискни, Харли.

— И в зубы тебе я всё-таки врежу, — добавил барон Бретон. — За мной не заржавеет.

Злобно ворча что-то под нос, Кебиан отошёл. Лидана глубоко вздохнула. Силы были на исходе.

— Достали? — Ниэль положил руку ей на плечо. — Дана, не обращай внимания, поболтают и перестанут.

— Наверное, — слабо кивнула девушка. — Я пройдусь…

— Куда? — насторожились друзья. — Мы с тобой.

— Не надо, — Дана покачала головой. — Я… я у Атора побуду до конца перерыва. Там хоть этой мерзости не слышно.

— Я провожу, — веско заявил Феб.

— Проводи, — сил на возражение у герцогини просто не оставалось.

Боевик удивлённо поднял бровь, увидев на пороге своего кабинета Лидану и Фабиана. Девушка была бледной, весёлый обычно Феб — хмурым, как грозовая туча.

— Что случилось? — поинтересовался Атор, отрываясь от документов. Бриан запросил характеристики на третьекурсников, ходивших на боёвку к Вальтормару, и как раз составлением демоновых бумажек мужчина занимался. — Рандо?

— А я просто за компанию, — паренёк попятился назад. — Уже ухожу.

Дана молча опустилась на стул и закрыла лицо ладонями. Прошептала:

— Я так больше не могу… Это невыносимо!

Атор молчал, ожидая продолжения. Но девушка тоже умолкла. Глубоко вздохнула, передвинулась на самый дальний стул, в угол, и отвернулась, уткнувшись лбом в стенку. Несчастная, с поникшими плечиками. Едва слышно проговорила:

— Я побуду у тебя, можно?

— До конца перерыва? — боевик налил воды из графина, поставил стакан на край стола. Дана молчала. — Лидана, прогуливать пары в кабинете куратора — это верх нахальства. Даже я себе подобного не позволял.

— Я не могу туда пойти, — глухо донеслось из угла. — Это ужасно! Столько гадостей наговорили за два перерыва… Всех, абсолютно всех интересует, как мне удалось стать твоей любовницей! Завидуют, обвиняют в расчётливости, спрашивают, что я планирую получить от этой связи. Так мерзко!

— Отправляй особо любопытных ко мне, — Атор всё-таки поднялся из-за стола. — И будь выше обсуждений: поболтают и перестанут.

— Легко говорить, не вас же грязью поливают, господин куратор! — девушка резко повернулась. — И мои ответы никому не интересны: все придумывают всё сами и наслаждаются, обсуждая самые гадкие и лживые версии, не утруждая себя даже голос понизить.

— Дана, я могу показательно прижечь языки самым говорливым, но от этого обсуждение не прекратится, — боевик протянул ей воду. — Продолжат злословить за спиной, причём в несколько раз активнее. Успокойся. И учись держать себя в руках. Считай это первым экзаменом на прочность. Умение контролировать эмоции пригодится вам, герцогиня.

— Можно, я останусь в твоём кабинете? — Дана умоляюще смотрела на него.

— До конца перерыва, — холодно прозвучало в ответ.

Атор понимал нежелание девушки снова оказаться мишенью для злых языков, но эту битву она была должна выстоять сама. Боевик намеревался сегодня же обронить при нужных людях предупреждение, что те, кто слишком активно интересуется его личной жизнью, могут оказаться объектами ответного интереса. И не факт, что им это понравится. Только сообщать об этом Дане Атор не собирался. Пусть лучше считает его бесчувственной скотиной и научится давать отпор сама. В конце концов, высшее столичное общество истекало ядом ничуть не меньше, и юной герцогине рано или поздно придётся столкнуться с благородными гадюками. Иначе молоденькую наследницу съедят.

Безусловно, авторитета Атора хватило бы с лихвой, чтобы заткнуть любых сплетников, но он не хотел, чтобы Дану считали пустышкой, способной лишь прятаться за чужую спину. У девочки был характер, и его следовало закалить. А этот процесс, к сожалению, чаще всего был неприятным…

Вынырнув из размышлений, боевик взглянул на Лидану. Та сидела, наморщив лобик, и что-то обдумывала.

— Перерыв заканчивается, — взглянув на часы, предупредил Атор. — У тебя пять минут, чтобы успеть на пару.

— Я не пойду, — упрямо покачала головой девушка.

— Дана, мне тебя проводить? — боевик поднял бровь. — Я могу. Заброшу на плечо и принесу в аудиторию. И мне плевать, что по этому поводу подумают твои однокурсники.

— Ты… ты… — от обиды Лидана просто не находила слов. Она надеялась, что Атор поймёт и разрешит остаться, а он вёл себя, как последняя сволочь. — Бесчувственный сухарь!

— А ещё циничная скотина, психованный мерзавец и какой-то родственник ночным и закатным тварям, — согласился боевик. — Как меня только не называли. Я бы поболтал с тобой о личном, но сейчас не время. Иди, солнышко. Учёба ждёт.

Дана поднялась, побрела к двери. Но, не дойдя до неё двух шагов, решительно развернулась.

— Личного хочешь? — прошипела она. — Будет тебе личное!

Шагнула к нему, закинула руки на плечи и поцеловала. Зло, отчаянно, чувствуя, как болят губы, выплёскивая в этом поцелуе всю обиду. Атор стоял неподвижно, словно статуя. Но когда обиженная девушка цапнула его за губу, не выдержал. Сжал её в объятьях, бросая на дверь запирающее заклинание. Не прекращая целовать Дану, усадил её на стол, вклинился между коленями. Рванул рубашку, не желая тратить время на возню с пуговицами. Задрав футболку девушки, накрыл ладонями грудки, слегка сжал.

Лидана тихонько застонала, выгибаясь навстречу этой ласке. Она уже ничего не соображала. Существовал лишь Атор, его руки, губы, жаркое, прерывистое дыхание рядом. И она обнимала мужчину в ответ, торопливо расстёгивая его форменную рубашку. Не выдержав, примерно на середине тоже резко потянула полы в стороны. Стук раскатившихся по кабинету пуговиц повторился.

Это было какое-то наваждение, сумасшедшая страсть. Атор не просто целовал Дану, он утверждал своё право собственника, не позволяя перехватить инициативу в поцелуях. Он словно пробовал её на вкус, облизывал и легонько покусывал нижнюю губу, проникал языком в рот. Целовал то медленно, почти нежно, то жёстко, так, что саднило кожу. Наконец мужчина оторвался от её губ, но лишь затем, чтобы захватить в плен сосок. Девушка тихонько вскрикнула, подалась навстречу.

Её ладонь легла на ремень боевика, скользнула ниже, поглаживая налившийся член сквозь грубую ткань форменных брюк. И именно эта ласка слегка отрезвила Атора. Что он творит? Ещё немного, и набросится на Дану, словно изголодавшийся на краюху хлеба. Тяжело дыша, как загнанный зверь, мужчина отстранился, одёрнул на девушке футболку.

— Брысь отсюда! — заявил, стараясь не смотреть на неё, растрёпанную, соблазнительную, с припухшими от поцелуев губами, затуманенными от страсти глазами.

— Что? — Дана непонимающе нахмурилась. — Но почему?..

— Три тысячи ночных тварей! — рявкнул Атор. — Потому что ещё минута, и я тебя трахну прямо на этом столе. Грубо, жёстко и глубоко! И никакие просьбы подождать не подействуют. Хочешь?

— Н-не хочу, — девушка испуганно вздрогнула, сжалась, торопливо запахивая рубашку.

— Тогда брысь из моего кабинета! — повторил мужчина. — И чтобы я тебя до завтра не видел. Иди в общежитие, к Риду — куда хочешь, только подальше от меня.

Он отвернулся, шагнул к окну, рывком распахнул его, жадно вдыхая холодный осенний воздух. Дана спрыгнула со стола, попыталась привести в порядок одежду. Часть пуговиц на рубашке была выдрана просто «с мясом», уцелели лишь две. Пресветлый, вот как в таком виде дойти до гардероба? Любому встречному будет сразу понятно, чем она только что занималась… Точнее, почти занималась. От воспоминаний в низу живота сладко заныло. Великий бог, она совершенно позабыла о приличиях! Отлично отомстила Атору за равнодушную холодность, ничего не скажешь. А извинения будут выглядеть глупо.

Тихонько вздохнув, Дана вовсе сняла рубашку, накинула её на плечи. Пусть лучше встречные считают, что ей жарко, чем рассматривают порванную одежду. Подобрала с пола несколько пуговиц, намереваясь в ближайшее время заняться починкой рубахи. Выпрямившись, встретилась взглядом с бесстрастными янтарными глазами боевика. Тот запер окно и, опираясь ладонью на подоконник, молча наблюдал за ней.