Наследник Принца

— Нет предела человеческой глупости, — отмахнулся Снейп. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, если не считать головных болей, конечно. Но это, я так понимаю, надолго. И мне бы для передвижения что-нибудь. Ходить хочу. Ну и книжку можно, — я вздохнул и нехотя добавил: — Или газеты новые. Поизучаю, раз такое дело. А еще у меня несколько вопросов...

— Погоди, — перебил он, — газеты будут, для ходьбы — не раньше завтрашнего вечера. Вопросы подождут.

Снейп начал выставлять склянки, попутно объясняя что, для чего и в какой последовательности принимать. Также обрадовал известием, что послезавтра я, скорее всего, покину Хогвартс. Новость была интересной, но особо не взволновала, я-таки еще от предыдущих волнений не очухался. Переварить бы то, что есть для начала.

Когда он собрался уходить, я рискнул обратиться с еще одной просьбой:

— Можно называть тебя по имени?

Остраненно воспринимать человека, вывернувшего мою душу наизнанку, никак не получалось, но враждовать я не хотел. И почему-то гораздо проще было произносить вслух не фамилию, а имя, мысленно добавляя «другой». Просто другой Северус. Уверен, я привыкну и научусь говорить «мистер Снейп», но точно не сейчас.

Он разглядывал меня, наверное, целую минуту. Видимо, размышлял, стоит ли идти мне навстречу или нет, затем, отворачиваясь, ответил:

— Только наедине. На людях привыкай обращаться как полагается.

Я с облегчением выдохнул:

— Спасибо.

Проводив его взглядом, я откинулся на подушку и погладил медальон. И радовался, что он ко мне вернулся. «Тревожный» кошелек, который я, не снимая, носил несколько месяцев, что почти забыл про него, обещали вернуть позже. Северус рассказал, что произошло с галеонами, добавил, что их заменят, а документы попробуют сделать настоящими.

Все-таки странно. Еще вчера я его ненавидел, а сегодня испытывал что-то сродни симпатии. Вероятно, это какая-то патология, когда мучитель, став спасителем, превращается в приятеля. Хорошенько поразмыслив, осознал — будь я на его месте, поступил бы точно так же, если не хуже. Так что стоит быть благодарным уже за то, что он решил позаботиться обо мне. Возможно, он не лгал, предлагая помощь — когда сознания связаны, обмануть очень трудно. К тому же теперь я знал его тайну, он знал мою — это невольно сближало и накладывало обязательства. Буду считать Северуса старшим дядюшкой.

Мордредовы демоны! Может, дело в том, что я хотел быть кому-нибудь нужным и боялся остаться один в этом новом для меня мире? И согласен был даже на такого злобного «дядюшку»?

Ладно, время покажет, что к чему.

* * *

— И на что я опять должен подписаться, Альбус? — раздраженно высказал Северус. — Ты и так навесил на меня достаточно забот.

Дамблдор погладил перья на спине Фоукса, потом отошел к столу и вытащил из ящика свернутый трубкой пергамент.

— Мое предложение продиктовано исключительно беспокойством о вашей безопасности.

— Нашей?

Северус не торопился брать в руки неизвестный свиток, один вид которого говорил о древности, и, зная Альбуса, наверняка имел описание чего-нибудь незаконного.

— Твоей и юного Принца.

— Принца? — Северус скривился в усмешке. — Почему не Поттера?

— К моему великому огорчению, то, что я хочу предложить, для Гарри бесполезно.

— А для Принца, выходит, полезно?

— Как ни странно, да. По моим расчетам, это поможет не привлекать к нему лишнего внимания. Но недолго. От силы год, может, чуть больше или меньше, в зависимости от обстоятельств. Согласись, учитывая твое положение, это лучше, чем ничего. Срок проведения ритуала ограничен, и вне Хогвартса, скорее всего, проводить его смысла нет. Думаю, следующая ночь как раз подойдет, мальчика в известность ставить не обязательно, но крепкий сон ему не помешает, — Дамблдор подвинул свиток ближе к Северусу. — Я ни в коем случае не настаиваю, Северус, решать тебе.

Северус взял свиток в руки и развернул: «Сей ритуал намерение имеет благопристойное для защиты младенца новорожденного от сглаза злокозненного, ворожбы злонравной, отвода глаза злоумышленного...»

С каждым прочитанным словом глаза Северуса округлялись. Нет, он прекрасно знал о таком ритуале. Его использовали практически все родители-маги сразу в первые дни после рождения детей, даже у маглов было что-то подобное. Одно из главных условий — чтобы ребенка до ритуала видело как можно меньше людей. Со временем, по мере вхождения «в мир», такая защита ослабевала и повторно почти не действовала, да, собственно, подросший ребенок в ней и не нуждался. От мелких сглазов его защищала собственная магия, а от крупных, если таковые могли возникнуть, — родители и артефакты. Или же применялись более серьезные способы скрыта. Сложностей ритуал не представлял, разве что Северусу, как близкому родственнику, придется обескровить себя на четверть пинты. Небольшая плата за спокойствие. Но...

— Альбус, — Северус посмотрел на Дамблдора, как на умалишенного. — Где. Ты видишь. Младенца?

— Ты читай, Северус, читай. Я там добавил кое-что. Завтра дашь ответ. Но повторюсь — я не настаиваю. Уверен, ты в любом случае будешь проявлять осторожность.

Северус выскочил из кабинета, мысленно поливая директора проклятиями и подозревая западню, но точно зная, что согласится провести обряд, чтобы отвести «злоумышленный взгляд» от «новорожденного младенца».