Наследник Принца

* * *

Дамблдор все-таки устроил ему ловушку, подтолкнув к ритуалу. Казалось бы, ничего сложного: очертить вокруг кровати простой круг, нарисовать кровью четыре руны, расположив их по сторонам света, да прочитать заклинание. И все. Но то ли сыграли роль руны, чуть видоизмененные Дамблдором, то ли иномирное происхождение Принца, возможно, Хогвартс, как место силы, внес изменения, но из Северуса выпило столько магии, что пришлось подключиться и директору, чтобы Северус не свалился от истощения. С одной стороны, ритуал получился мощнее, чем они рассчитывали — Принц получил хорошую, чем-то схожую с маглоотталкивающими чарами, защиту, отводящую излишне-враждебную заинтересованность, и это, безусловно, было большим плюсом. Но, с другой стороны, Северус получил то, к чему совсем не стремился — он внезапно почувствовал тревогу и понял, что его подопечному плохо. Поэтому вместо предполагаемого перерыва в несколько дней Северус появился на Гриммо следующим же вечером.

Северус слегка прикоснулся наружной стороной пальцев ко лбу подростка. Лоб был прохладный, на коже выступила испарина. Все в порядке, обычную простуду вылечить легче, чем последствия проклятий. Спящий мальчишка нахмурился, вздохнул, потом чему-то улыбнулся и расслабился.

Опять всколыхнулась неприязнь к неведомому двойнику — жалкому неудачнику, посмевшему допустить гибель прекрасной женщины и чуть не угробившему своего отпрыска. К неприязни присоединилась зависть. Зависть, что двойник все равно оказался гораздо счастливее и оставил после себя человечка, который его любил и искренне скорбел.

* * *

— Слушай, Хэд, — Сириус выглядел смущенным, — та собака, про которую ты говорил... Это был я.

— Когда говорил?

— Вчера, когда болел.

— Я, если честно, смутно помню, что было вчера. А в каком смысле — это были вы?

— Понимаешь, ты ушел, а мне совсем невмоготу стало. Ну, я хлебнул немного винца да и перекинулся.

Я во все глаза уставился на Сириуса:

— Вы умеете превращаться в собаку? Вы — анимаг?

— Да. Только ты Снейпу не говори, что я признался, хотя он и так, наверное, догадался. Не зря скалился во всю рожу.

Я пообещал не рассказывать и получил в ответ занимательную историю, веселую в начале, но грустную в конце, про четырех друзей, трое из которых стали анимагами. Правда, веселая она была только для Сириуса, у меня рассказ вызвал противоречивые ощущения. Вроде и восхищали таланты друзей и преданность товарищу, но представить агрессивного оборотня, скачущего под стенами замка, полного ничего не подозревающих детей, было жутко. Мимоходом упомянутый «скользкий тип» Снейп также дал понять, что здесь что-то нечисто. Уточнять я не стал — сомневался, что Сириус будет со мной откровенен. Лучше спрошу потом у Северуса. Или не спрошу. Или спрошу, но позже, выбрав подходящий момент. Веяло от этой истории, на мой взгляд, чем-то очень личным.

— Есть у меня для тебя... что-то вроде извинений, что ли. Прости, что не заметил, как тебе было плохо.

— Да ничего. Вы не обязаны...

— Ты у меня живешь, так что обязан. Идем.

Заинтригованный, я пошел за Сириусом. Мы спустились на первый этаж, прошли мимо кухни и расположенных за ней кладовых и остановились в конце коридора перед последней дверью.

— Это все наше с Регулусом еще со школы, — Сириус пропустил меня вперед, сам заходить не спешил. — Все хотел избавиться, — он болезненно скривился. — Но как зайду сюда, так и выйду... Я заметил, ты совсем без ничего, Снейп вон тебе вчера теплую мантию подкинул. В общем, бери, что нужно, — он махнул рукой, — хоть все забирай.

Сириус ушел, а я стоял и не мог понять, что чувствую. Благодарность? Досаду? Досадную благодарность? Как никогда остро я ощутил себя жалким обездоленным чужаком.

Я достал склянку и запил зельем приступ головной боли. Как начинаю фонтанировать эмоциями, так получаю очередной давящий на виски неприятный «подарочек». Встряхнулся и взял себя в руки. В конце концов, я и есть обездоленный. Что толку переживать? Надо принимать реальность такой, какая она есть, радоваться тому, что имеешь, и стремиться к лучшему. К тому же я видел — Сириус искренне хотел мне помочь, а я не в том положении, чтобы отказываться.

Даже не сомневаюсь, что мне пригодятся перчатки из драконьей кожи и фартук зельевара с нарукавниками, лежащие на полке рядом с вешалкой, где висели разноразмерные мантии со слизеринской эмблемой. А шикарные высокие ботинки на рифленой подошве, стоящие на полу у противоположной стены и на которые упал гриффиндорский шарф, уверен, уже сейчас будут мне впору. Я предвкушающе улыбнулся:

— Хоть все забирать, да?

Мой внутренний нюхлер жадно потер лапки.

Полный энтузиазма, я не вылезал из кладовки весь этот день и большую часть следующего. Самое интересное, что Кричер, поначалу сварливый и недовольный, внезапно сам пришел мне на помощь, помогая приводить одежду в порядок и раскладывая ее по ящикам и полкам, тщательно и любовно разглаживая складки. Возможно, подобрел он потому, что большинство понравившихся мне вещей принадлежало бывшему жильцу комнаты, и домовик рад был вернуть их на прежнее место. А может, сыграла роль непонятная благосклонность Вальбурги. Кто поймет домовика? Он был не менее странным, чем его нарисованная хозяйка.

Я бы и дальше продолжал рыться в шмотках, но произошло событие, которое взбудоражило нашу тихую размеренную жизнь и наполнило дом тревожным гомоном постояльцев, поселившихся на Гриммо на несколько дней раньше, чем предполагалось.