Наследник Принца

* * *

Северус готовился к уроку и прокручивал в голове произошедший разговор.

Он намеревался дать только наставления и не собирался задерживаться на Гриммо больше необходимого. Но слово за слово, и Северус с увлечением стал вытягивать из Принца подробности и укладывать в сознании картины чужих судеб. Нет, его не интересовали двойники, они для него ничего не значили, но его интересовало их влияние на жизнь мальчишки и отношение самого Принца к этим людям и к окружающим вообще. Чем больше Северус о нем узнает, тем лучше будет понимать и предугадывать его поступки и тем легче сможет выстраивать свое с ним общение.

Северус был абсолютно уверен, что здесь им руководил исключительно здравый смысл. Исключительно. И только здравый смысл. Ничего больше.

То, что он постепенно узнавал о Принце, не очень-то Северусу и нравилось. Казалось бы, юнец, успевший побывать в сражении, переживший гибель родных, наблюдающий и одобряющий смерть своих кровников да еще имевший такого оригинального крестного, должен был поневоле ожесточиться и держаться настороже. Но подросток все равно оставался каким-то домашним мальчиком, безоговорочно доверившимся такому монстру, как Северус, и с детской непосредственностью готовым пожалеть первую попавшуюся шелудивую «собачку». Повезло, что это был Блэк, а если кто-нибудь другой?

Как можно при всей его разумности и здравомыслии быть таким... таким ребенком? Ему не пять лет, а пятнадцать!

Северус в этом возрасте был злее, изворотливее, недоверчивей и циничней.

Снег еще этот! Северус откинулся на спинку стула и прикрыл глаза...

— ...Северус, попробуй, он вкусный!

— Ты как маленькая, Лили. Это всего лишь застывшая вода. Перестань. Если заболеешь, придется пить Бодроперцовое, и ты будешь похожа на кипящий чайник.

— Фу, какой ты скучный!

Рыжеволосая девушка раскинула руки и закружилась, подставляя лицо падающим снежным хлопьям. Шапка слетела, волосы рассыпались, разметались... Словно маленькое солнце в хмурый день...

...Подросток, раскинувший руки и подставивший лицо снегу...

Как легко и непринужденно у Принца получалось вытаскивать наружу то, что Северус всегда прятал глубоко внутри!

И мордредов Грюм настроения не добавил. Северус заметил, каким тоскливым взглядом смотрел на него мальчишка. Стоит Грюму поманить его пальцем и быть помягче, мальчик ведь может не удержаться и пойти на контакт.

Северус почувствовал непонятное раздражение... Прислушался к себе и нервно забарабанил пальцами по столу. Нет, это глупо. Он никак не может ревновать пацана, которого знает всего ничего.

Он. Всего лишь. Беспокоится. За их. Безопасность.

* * *

Удивительно, но, несмотря на то, что Сириус предупредил всех о еще одном жильце, с младшим поколением Уизли и с Гарри Поттером я не столкнулся до самого Рождества. Они ложились спать далеко за полночь, поздно вставали, обитали на верхних этажах гостевых комнат и внизу редко забредали дальше гостиной и кухни. Исключением стали близнецы. Два проныры облазили весь особняк и однажды почти добрались до моей комнаты.

Держа палочку наготове, я с интересом прислушивался к их недовольным репликам и попыткам открыть дверь, дополнительно усиленную мной запирающими чарами. Смогут открыть и войти — приложу Ступефаем и познакомлюсь, не смогут — оставлю знакомство на другой раз. Открыть не получилось, близнецы громко высказали свое разочарование и ушли. Я же убрал палочку и покачал головой — все-таки некрасиво так вести себя в гостях.

Со старшими я увиделся тем же вечером. Миссис Уизли была очень приветливой и потрясающе вкусно готовила. Она наседкой хлопотала вокруг и пыталась заставить съесть больше, чем в меня могло влезть. Ее настойчивая опека немного пугала. В хорошем смысле. Я был не против такой заботы.

Нимфадора Тонкс обладала редким даром метаморфизма, чем постоянно привлекала к себе внимание и провоцировала забавные ситуации. Еще она с ходу категорично потребовала звать ее по фамилии.

— Нимфадора — чудесное имя, — улыбнувшись, возразил я.

— Тонкс, Хэдриан, зови меня Тонкс!

Ее розовые волосы моментально покраснели.

— Как пожелаете, мисс Тонкс.

Я как можно изящней поклонился и шутливо приложился к ее ручке. Краснота перешла в ярко-фиолетовый окрас.

— Какая еще мисс?! Я не намного тебя старше! Просто Тонкс!

— Хорошо, просто Тонкс, — серьезно ответил я и не удержался от хмыканья.

Со стороны миссис Уизли послышался смешок. Тонкс возмущенно зыркнула на Молли и погрозила мне пальцем:

— Еще одно слово, и получишь по шее.

Девушка тряхнула вновь порозовевшими волосами и ускакала по своим аврорским делам, умудрившись перед выходом споткнуться на ровном месте.

Как тут не умилиться? Наверняка многим нравилось выводить ее из себя, чтобы понаблюдать за метаморфозами.

Грюм тоже появился, повращал в мою сторону своим страшноватым искусственным глазом, буркнул что-то уничижительное о Дамблдоре с его тайнами, махнул рукой и не стал задавать мне никаких вопросов.

Что я мог ожидать? От такого Грюма хотелось держаться подальше.

По мере приближения Рождества настроение обитателей становилось все более праздничным. Молли поделилась радостной вестью об идущем на поправку Артуре и надеялась, что его выпишут после нового года.

Я же продолжал возиться с расширяющими чарами. Чтобы не испортить рюкзак, решил потренироваться на карманах брюк, и, как убедился позже, правильно сделал. Пространство-то я расширил, но не учел недостаточную прочность ткани и небрежно отнесся к чарам облегчения веса. Брюки я испортил, но зато получил бесценный опыт и карманы на других штанах зачаровал уже как полагается. Правда, объем там был небольшим. Для рюкзака требовались расчеты посложнее. Вещь должна была мне служить долго, не изнашиваться, иметь большое пространство и легкий вес. Так что пора было подняться в библиотеку и поискать там дополнительную литературу. Очень хотелось зачаровать рюкзак без малейших ошибок.

Библиотека Блэков была великолепна. Круглое помещение, посередине большой стол и несколько кресел, вокруг три яруса со стеллажами, забитыми книгами, и не только ими. Свитки, манускрипты, стопки необычных дощечек... Не до всего можно было дотрагиваться, но того, что можно трогать, все равно было невероятно много, отчего разбегались глаза и чесались руки.

Я уже примерно знал, где что расположено, быстро нашел стеллаж с нужной литературой и выбрал два справочника. С книгами под мышкой взялся за трость и хотел было вернуться к себе, но тут услышал быстрые шаги и обиженный бубнеж:

— Что плохого в библиотеке? Это такая возможность! У Блэков столько всего интересного. В школе такие книги можно найти только в Запретной секции!

Я был полностью согласен с голосом. Когда есть возможность изучить редкости, которые трудно достать, надо пользоваться! Видимо, кого-то обидели за любовь к чтению.

Как можно осторожней я выглянул из-за стеллажа.

Невысокая худенькая девушка с копной пушистых, собранных в хвост кудряшек, одетая в джинсы и светлую кофточку, положила на стол, стоящий посреди библиотеки, стопку толстенных, древних на вид фолиантов. Она даже покраснела от натуги и сдувала лезущие в глаза пряди. Потом уселась в кресло, взяла один из талмудов и с увлечением начала читать. Рядом на столе лежал блокнот и обычная шариковая ручка. Девушка с кудряшками листала страницы, иногда возвращалась к прочитанным, периодически делала записи, порою задумчиво покусывала колпачок ручки и небрежно заправляла волосы за ухо.

Не знаю, сколько я так стоял и смотрел.

Вдруг поймал себя на желании подойти, наклониться и подуть на мешающую читать кудрявую прядку...

* * *

Северус был недоволен. Несмотря на наступившие каникулы, он не смог вовремя вырваться на Гриммо и попал туда, когда семейство Уизли уже вернулось из Мунго. Кивнув идущей в сторону кухни Молли, Северус накинул на себя дезиллюминационные чары. Ему нужен был только один человек, на остальных он отвлекаться не собирался.

В комнате Принца не было, и Северус поднялся в библиотеку.

Грейнджер каким-то образом почувствовала движение, но, оглядевшись и ничего не обнаружив, снова уткнулась в книгу. Принц нашелся на втором ярусе у четвертого стеллажа.

Громкий голос Молли позвал всех обедать. Грейнджер нехотя отложила книгу и направилась к выходу. Северус подождал, пока она скроется, и сбросил чары. Принц тоже проследил за девчонкой взглядом, затем повернулся к Северусу и заговорщицки прошептал:

— Она красивая.

— Нахальная заучка, которая живет в библиотеке, — скривился Северус, увлекая мальчишку за собой.

— Правда? — оценка, выданная Северусом, сработала с точностью до наоборот: — Я тоже люблю читать книги. А как ее зовут?

Северус закатил глаза:

— Гермиона Грейнджер ее зовут. Она с Гриффиндора, и это главный ее недостаток.

Невменяемый Принц мечтательно произнес:

— Значит, еще и смелая. Как красиво — Гермиона. Так звали дочь Елены Прекрасной и царя Менелая. Настоящая принцесса. Первый раз встречаю такую красивую девочку.

— Еще раз произнесешь слово «красиво», наложу Силенцио.

— Ладно, — согласился дурачок, — буду говорить про себя.

Северус развернулся и хотел разразиться гневной тирадой о глупцах и гриффиндорцах. Но вглядевшись в ненормальное лицо Принца, только раздосадованно дернул головой и отступил.

Вот только подростковой влюбленности ему не хватало! И вообще, что там красивого?!

* * *

— Считай это рождественским подарком. Открой.

Я развернул сверток. В нем оказался мой кошелек. Ко мне вернулись галеоны, от документов шел слабый запах типографской краски, газетная вырезка и снимок были прежними, но что-то в них было не так.

— Они зачарованы, — подсказал Северус. — Истинное лицо и имя твоей матери сможешь увидеть только ты сам. Скажешь за это спасибо Дамблдору.

Бесстрастное лицо Северуса меня не обмануло. Он явно предпочел бы избавиться от снимков, просто на всякий случай.

— Это от меня, потом посмотришь, — Северус вытащил из внутреннего кармана мантии карточку и положил на тумбу лицевой стороной вниз, безразлично бросил: — Если не понравится, можешь выкинуть в камин. А теперь дай посмотрю ногу. Я здесь долго не появлюсь.

Я спустил брюки и дал себя обследовать. Северуса состояние раны удовлетворило. Выдав мазь, чтобы я мазал рубцы перед сном, он выставил еще несколько склянок и ушел.

А я тут же потянулся к карточке, на которую поглядывал все эти минуты. Перевернул.

На черно-белой с желтоватыми краями фотографии был изображен стоящий на набережной молодой мужчина, а позади него возвышалась громада боевого корабля...

— Спасибо, — произнес я в пустоту комнаты и улыбнулся.

Это был замечательный рождественский подарок.