Наследник Принца

В общем, если верить автору псевдоучебного опуса, из меня вырисовывался натуральный стопроцентный магл.

— А как же Хогвартс-экспресс? — с недоумением спросил Майкл, который тоже листал учебник.

Я ухмыльнулся и с иронией ответил:

— Спроси у профессора, и о «Ночном рыцаре» не забудь.

Майкл скривился:

— Может, и спрошу. Только не знаю, есть ли в этом смысл...

Уроки Равенкло и Хаффлпаффа проходили гораздо спокойнее, чем у Гриффиндора со Слизерином. Не зная, какой пакости ждать от профессора-Пожирателя, мы старались не нарываться и выполняли идиотские задания, сводившиеся в основном к конспектированию учебника. Гладко, конечно, не было. Алекто цеплялась по любому поводу и любила разбрасываться неприятными заклинаниями. Как-то и я, отвлекшись на шепот Маркуса, получил Жалящее, от которого полдня потом болело плечо. Мои однокурсники причитали, что она гораздо хуже Амбридж. Та хоть и заставляла переписывать учебник, но в заклинаниях была посдержанней. Единственно радовало, что Алекто не задавала письменных домашних заданий. Видимо, ей было достаточно одного раза, чтобы закопаться в груде эссе от всех курсов, чтобы потом плюнуть на их проверку.

Амикус, что примечательно, сразу не стал заморачиваться с ученическими пергаментами. Но учил, на удивление, неплохо. Занятия были почти всегда практическими, но достаточно жесткими — после них кто-нибудь обязательно отправлялся в Больничное крыло, — и вместе с тем на удивление полезными. Если проводить аналогию с просмотренными мной когда-то фильмами, то он напоминал армейского садиста-сержанта, готовящего новобранцев к войне. Подумав, поделился этой мыслью с парнями. Они покривились, но согласились и признали, что в этом есть смысл. Возможно, в таком обучении и состояло его задание — готовить бойцов для Того-кого-нельзя-называть. Или присматривать перспективных.

Со старыми профессорами все было по-прежнему. Те же занятия, те же эссе и практика. Непривычна была разве что их постоянная нервозность и озабоченные лица.

Возможно, если Кэрроу хотя бы попытались быть настоящими учителями, без перегибов и жестоких наказаний, а некоторые гриффиндорцы, поддерживаемые своим деканом, не устроили партизанщину, то не исключено, что учеба была бы более-менее приемлемой. Но нет, сестра Кэрроу входила во вкус с наказаниями, доходящими до пыток, ее брат, кажется, решил действительно выдрессировать новую армию и превращался в самодура, стравливая якобы для тренировки целые группы учеников. В ответ оба профессора получали противодействие в виде непослушания на занятиях, скандалов с другими преподавателями и подлянок вне учебных классов, от которых свирепели еще больше.

Получался этакий замкнутый круг. Северус, наверное, как-то их урезонивал — время от времени Кэрроу затихали, но все равно обстановочка в волшебной школе оставляла желать лучшего.

Исключением, по понятным причинам, был Слизерин. Не всем змеям, как я заметил, методы Кэрроу нравились, но пользоваться от новых профессоров поблажками это, конечно, серебристо-зеленым нисколько не мешало. Что только добавляло ненависти к ним от остальных факультетов и от Гриффиндора особенно.

Больше всего гриффиндорцы распалились после нескольких декретов, ужесточающих дисциплину и запрещающих походы в Хогсмид. И по ночам стали появляться надписи на стенах, порою очень пошлые, оскорбляющие директора и обоих Кэрроу.

Недовольство набирало обороты, и один Мерлин знал чем оно все закончится. Вряд ли чем-то хорошим.

Я надеялся, что в Хогвартсе, как и в прошлом году, смогу хоть как-то общаться с Северусом. Но прошел первый учебный месяц, начался второй, а видел его только в Большом зале, и то не каждый день. Может, это звучало по-детски, но я банально соскучился. Мне его очень не хватало, да и, чего уж тут говорить, я сильно беспокоился и хотел убедиться, что он в порядке. И начал думать, как бы с ним встретиться.

Могу же по-родственному поинтересоваться, как у него дела?

Видимо, мои взгляды, которые я кидал в Большом зале, были очень выразительными, и одним вечером он выловил меня в коридоре, когда я возвращался из библиотеки. Потянув за руку, по скрытому переходу провел в лабораторию. Усевшись на стул, Северус махнул мне на соседний и потребовал:

— Говори.

— О чем? — не понял я.

На самом деле я много что хотел спросить, но сейчас от неожиданности растерялся.

— Хэдриан, прошу, умерь свой интерес. Твое ерзанье за столом уже заметил Флитвик, могут заметить и остальные.

— Не понимаю. На тебя все смотрят.

— Смотрят, — согласился Северус, — но взгляд заботливой мамочки только у тебя.

Я невольно фыркнул. О таком я не подумал.

— Хорошо, не буду.

— Ладно, — он расслабился, — как ты?

Я пожал плечами:

— Как все, наверное, — и задал вопрос, который меня заинтересовал еще в первые дни: — Скажи, зачем Гриффиндор со Слизерином на занятиях вместе ставят? Они же поубивают друг друга.

— Сердобольный, — хмыкнул Северус и скривился. — Сразу собирался развести. Намекнули, что не стоит.

— Как это? Ты же главный.

— Да вот так. Лорд внезапно оказался приверженцем прежних традиций в преподавании.

Идиотизм какой-то. Задумавшись, я предположил:

— Или просто на ком-то надо тренировать Круцио с Империо?

— Забудь, что слышал. Если больше вопросов нет, возвращаемся.

Северус поднялся.

— Северус, — я не хотел расставаться вот так и опять ждать подходящего момента, — понимаю, что ты сильно занят. Но, может, я мог бы чем-то помочь? Не хочу сидеть без дела и ждать непонятно чего.

Он пристально в меня вгляделся и где-то через минуту ответил:

— Я подумаю. И позову, если понадобишься. Но на крайний случай запомни — Solanum rostratum. Сможешь попасть в кабинет, даже если меня не будет. Но повторяю — это должен быть очень крайний случай.

Я оскалился — ха, паслен колючий! Такой пароль легко запомнить!