Вторая модель

Извечные

– Не нравится мне все это, – проворчал майор Криспин Эллер, не сводя мрачного взгляда с проема иллюминатора. – Казалось бы, замечательный астероид: полно воды, умеренный климат, практически терранская атмосфера – смесь кислорода и водорода, и…

– И никакой жизни, – закончил его заместитель, Харрисон Блейк, подойдя к Эллеру и тоже устремив взгляд наружу. – Никакой жизни, хотя условия идеальны. Воздух, вода, умеренные температуры… Отчего так?

Оба переглянулись. Снаружи, за бортом крейсера, тянулась вдаль голая, ровная поверхность астероида Икс-43-игрек. От их родного дома Икс-43-игрек находился довольно далеко: лететь пришлось через половину галактики. Соперничество с Марсианско-Венерианско-Юпитерианским Триумвиратом подвигло Терру к картографированию и исследованию каждого камешка в галактике с целью впоследствии претендовать на горнодобывающие концессии. Икс-43-игрек дожидался водружения сине-белого флага без малого год. Теперь экипаж из трех человек заслужил отдых: отпуск на Терре, возможность потратить жалованье, накопившееся на счетах. Жизнь крохотные геологоразведочные корабли вели крайне рискованную: скопления мусора на периферии системы, рои метеорных тел, тучи разъедающих обшивку бактерий, космические пираты, крохотные империи, прыщами вспухшие на отдаленных искусственных планетоидах, – словом, опасностей им хватало с избытком.

– Нет, ты только полюбуйся! – продолжал Эллер, с возмущением тыча пальцем в стекло. – Прекрасные условия для жизни, и – ничего. Голый камень.

– Может, просто случайность, – пожав плечами, сказал Блейк.

– Ты же сам знаешь: в космосе нет таких мест, куда не заносит споры бактерий. Если этот астероид безжизнен, тому наверняка есть причина. Нутром чую: с ним что-то неладно.

– Ну и? Что делать будем? – без тени веселья улыбнулся Блейк. – Капитан – ты. Согласно инструкциям, нам надлежит посетить и картографировать все обнаруженные астероиды диаметром от класса Д и выше. Здесь у нас класс Ц. Высаживаться и съемки местности проводить будем?

Эллер задумался.

– Не нравится мне здесь. Летальных факторов, имеющихся в дальнем космосе, не перечесть, в том числе – никому не известных. Может…

– Может, тебе уже хочется поскорее вернуться на Терру? – спросил Блейк. – Подумай, Эллер. О том, что мы оставили без внимания этот последний камешек, не узнает ни одна живая душа. Я не проговорюсь.

– Да я не об этом вовсе! Я просто о безопасности нашей забочусь. А взять курс на Терру агитируешь ты. Эх, если б только понять…

Оборвав фразу, Эллер снова устремил взгляд в иллюминатор.

– Давай хомяков выпустим и поглядим, что с ними станет. Побегают немного снаружи – глядишь, что-нибудь да выясним.

– Я вообще жалею, что сел здесь.

Блейк презрительно скривил губы.

– Да, на пороге возвращения ты с каждым днем становишься все осторожнее.

Эллер, задумчиво хмурясь, сверлил взглядом серый безжизненный камень и плавно текущую воду. Вода и камень, несколько облачков, умеренный климат… Прекрасное место для жизни, но жизни на астероиде не наблюдалось. Камень был гладок и чист, совершенно стерилен: ни травы, ни даже какой-либо почвы. Спектроскоп не фиксировал ничего: даже простейшей, одноклеточной водяной жизни, даже знакомых бурых лишайников, то и дело встречающихся на бессчетных каменных глыбах, разбросанных по всей галактике.

– Ладно, – решил Эллер. – Открой один из шлюзов. Я распоряжусь, чтоб Сильв выпустила хомяков.

Взявшись за микрофон, он набрал номер лаборатории. Там, внизу, в особом отсеке, окруженная ретортами и тестовой аппаратурой, трудилась Сильвия Симмонс.

– Сильв? – щелкнув клавишей, заговорил Эллер.

На экране видеосвязи возникло лицо Сильвии.

– Слушаю.

– Выпусти хомяков наружу – ненадолго, примерно на полчаса. В ошейниках и на привязи, разумеется. Что-то у меня на душе неспокойно. Нет ли тут каких-нибудь высокотоксичных ядов или, скажем, выбросов радиации? А когда наши подопытные вернутся, устрой им проверку с пристрастием. На всю катушку.

– Хорошо, Крис, – с улыбкой ответила Сильвия. – Возможно, и нам со временем удастся выйти наружу, ноги размять.

– Результаты тестов представь как можно скорее, – попросил Эллер и, дав отбой, повернулся к Блейку. – Полагаю, ты удовлетворен? Еще минута, и хомяки будут готовы выйти наружу.

Блейк бледно улыбнулся.

– Я жду не дождусь, когда же мы наконец вернемся на Терру. Больше одного вылета под твоим командованием мне не перенести.

Эллер кивнул.

– Странное дело. Казалось бы, тринадцать лет в Службе должны научить тебя выдержке… Наверное, никогда не простишь начальство за то, что тебе новой лычки на рукав не дают?

– Послушай-ка, Эллер, – заговорил Блейк. – Я старше тебя на десять лет. Служить начал, когда ты еще в школу бегал. Да и сейчас ты, на мой взгляд, еще сопляк. Сопляк и выскочка. В следующий раз…

– КРИС!!!

Эллер поспешил обернуться. Экран коммуникатора вновь засветился, а лицо Сильвии на экране было искажено ужасом.

– Да? – отозвался он, схватив микрофон. – В чем дело?

– Крис, я проверила клетки. Хомяки… хомяки в каталепсии. Лежат вытянувшись, окоченели, ни один не шевелится. Боюсь, что-то…

– Блейк, поднимай корабль, – распорядился Эллер.

– Что? – ошарашенно пробормотал Блейк. – Мы разве…

– Поднимай корабль! Живо! – прорычал Эллер, бросившись к пульту управления со всех ног. – Убираться отсюда нужно!

Блейк поспешил за ним.

– Да что, собственно…

Но тут он осекся, точно у него перехватило горло. Лицо Блейка обмякло, взгляд остекленел, челюсть отвисла, и Блейк медленно, мягко, словно мешок с тряпьем, осел на металлическую палубу. Эллер в изумлении замер, не сводя с него глаз, но наконец стряхнул оцепенение и потянулся к пульту. Внезапно череп капитана будто взорвался изнутри, вспыхнул ошеломляющим пламенем; в глаза, ослепив его, ударила тысяча невыносимо ярких лучей. Пошатнувшись, Эллер судорожно ухватился за край пульта и, окружаемый подступающей темнотой, сомкнул пальцы на тумблере автоматического взлета. Падая, он дернул рычажок изо всех сил. В следующую секунду непроглядная ватная тьма накрыла его с головой, и удара о палубу, словно бы ринувшуюся навстречу, Эллер уже не почувствовал.

Корабль, лихорадочно щелкая реле автоматики, устремился в космос, однако внутри, на борту, все замерли без движения.

Эллер открыл глаза. Голова гудела, распираемая изнутри сильной ноющей болью. Ухватившись за поручень на переборке, он кое-как поднялся на ноги. Харрисон Блейк тоже ожил, застонал, заворочался на полу, пытаясь встать. Его смуглое лицо болезненно пожелтело, глаза налились кровью, на губах пузырилась слюна. Потирая лоб, Блейк поднял взгляд на Криса Эллера. Руки его тряслись мелкой дрожью.

– Давай-давай, приходи в себя, – сказал Эллер, помогая ему подняться.

Блейк грузно плюхнулся в кресло за пультом.

– Спасибо, – покачав головой, сказал он. – Что… что случилось?

– Не знаю. Пойду в лабораторию, проверю, все ли в порядке с Сильв.

– С тобой пойти? – пробормотал Блейк.

– Нет. Сиди смирно. Сердце не перетруждай, понимаешь? Двигайся как можно меньше.

Блейк согласно кивнул. Нетвердым шагом доковыляв до порога, Эллер вышел в коридор, добрался до лифта, спустился вниз и пару минут спустя оказался в лаборатории.

Неподвижная, оцепеневшая, Сильвия лежала на рабочем столе, навалившись на него грудью.

– Сильв!

Бросившись к ней, Эллер схватил ее за плечи, встряхнул. На ощупь тело Сильвии оказалось жестким, холодным.

– Сильв!

Сильвия слегка встрепенулась.

– Сильв, очнись!

Выхватив из аптечного шкафчика ампулу со стимулянтом, Эллер разломил ее надвое и поднес к носу девушки. Сильвия застонала. Тогда он снова встряхнул ее.

– Крис? – слабым голосом проговорила Сильвия. – Это ты? Что… что случилось? Все в порядке? – Подняв голову, она недоуменно моргнула. – Я говорила с тобой по видео, подошла к столу, и тут ни с того ни с сего…

Эллер задумчиво наморщил лоб, придерживая ее за плечо.

– Да, все в порядке. Но что это могло быть? Какой-то выброс радиации с астероида? – С этими словами он бросил взгляд на часы. – Господи милосердный!

– Что с тобой? – Сев, Сильвия откинула со лба волосы. – Что стряслось, Крис?

– Мы пробыли без сознания целых двое суток, – необычайно медленно проговорил Эллер, не сводя взгляда с циферблата часов, и провел ладонью по подбородку. Под пальцами заскрипела отросшая за двое суток щетина. – Неудивительно, что обрасти успел.

– Но теперь-то с нами все в порядке, верно? Гляди! – Сильвия, указала на хомяков в клетках у переборки. – Гляди, поднялись! Снова бегают!

– Идем, – сказал Эллер, взяв ее за руку. – Поднимемся наверх, устроим общее совещание. А после проверим показания всех приборов на корабле. Нужно разобраться, что произошло.

Блейк помрачнел.

– Вынужден согласиться. Я был не прав. Нам даже приземляться не следовало.

– Очевидно, от центра астероида исходит радиоактивное излучение, – продолжал Эллер, указывая на одну из линий. – Вот эта кривая демонстрирует всплеск, волну, быстро набравшую силу, а затем угасшую. Некую импульсную волну, возникающую в ядре астероида периодически.

– И если бы мы не взлетели, нас могло бы накрыть второй волной, – добавила Сильвия.

– Следующая волна зафиксирована приборами спустя примерно четырнадцать часов. По-видимому, на астероиде имеются залежи минералов, испускающих подобные волны регулярно, порождающих всплески радиоактивного излучения через определенные промежутки времени. Обратите внимание, как коротка длина волн. Характеристики очень близки к космическому излучению.

– Однако разницы вполне хватило, чтоб преодолеть нашу защиту.

– Именно так. Потому нас и накрыло со всей мощью. – Эллер откинулся на спинку кресла. – Что ж, это вполне объясняет отсутствие на астероиде жизни. Споры бактерий, занесенные на поверхность, губит первая же волна, и вся жизнь заканчивается, не успев начаться.

– Крис? – неуверенно подала голос Сильвия.

– Да?

– Крис, как ты считаешь, радиация нам повредить не могла? Нам ничего не грозит? Или, может…

– Не знаю. Взгляни, – ответил Эллер, протянув девушке разграфленную ленту фольги с красной кривой линией самописца. – Наши сердечно-сосудистые системы снова в полном порядке, а вот нервные отклики пока кое в чем отличаются от прежних. Изменения налицо.

– И что же они могут значить?

– Не знаю, я ведь не невропатолог. Вижу явные отличия от прежних данных, от кривых диагностических тестов, пройденных нами месяц или два назад, но что они означают, судить не могу.

– Думаешь, дело серьезное?

– Это мы выясним только со временем. Наши организмы подвергались интенсивному воздействию радиационных волн неизвестного типа на протяжении десяти часов. Какие необратимые последствия это может повлечь, мне неизвестно. Сам я на данный момент чувствую себя превосходно. А вы как?

– Я тоже, – ответила Сильвия, устремив взгляд в проем иллюминатора, в темную бездну дальнего космоса, испещренную бесчисленными огоньками, россыпями крохотных, неподвижных искорок. – Ладно. Как бы там ни было, мы наконец направляемся к Терре. Скорей бы вернуться домой… Нужно, чтоб нас сразу же обследовали специалисты.