Отсчёт. Престол

Одного взгляда в сторону разложенных записей и толстой от вшитых внутрь дополнительных листов тетради хватило, чтобы Врэн понял намёк – на дружескую беседу я сейчас никак не настроена. Хотя, его истории о жизни в Ньэнне с удовольствием бы послушала вновь.

– На самом деле, мне бы хотелось задать вам несколько вопросов. Чуть позже, за ужином, если вам будет не в тягость, – воспользовавшись случаем, забросила крючок я.

Всё-таки если с проклятием всё удастся решить, отцепить с хвоста Цикаду и прочих культистов, увидеть Ньэнн хотелось бы своими глазами, и здесь не помешал бы опыт того, кто частенько там бывал в прошлом. С Квилем найти общий язык удалось явно из-за того, что его интересовали люди, он тянулся к нашей культуре и о многих нюансах знал. Но если не у всех ньэннцев так? Не хотелось бы ударить в грязь лицом.

– С радостью, сеньорита Кель.

– Сеньорита Ашэ, – поправила его. И тут же в голове завертелась неожиданная мысль.

Под другим именем, под другим именем… Точно! Руна Khsarysh, Ксарши-Иксарш, вывернутое наизнанку имя. А если не вывернутое, а перевёрнутое? А если её поставить в заклинание? Вывернуть-перевернуть проклятие наизнанку и заставить жрать само себя, а не душу.

С горящими глазами полезла рыться в записях, которыми поделился Кирино – где-то там было не только расписанное во всех подробностях заклинание от чародейской хвори, но и ритуал перевёртышей. Мне было любопытно узнать, существовало ли какое-то устоявшееся заклинание для тех, кто владел подобным даром, и на примере этой формулировки Кир попытался объяснить общий принцип их составления. И расписал он потом довольно много разного, но именно в самом начале я видела то, что зацепило моё внимание. Очень уж одно слово перекликалось с именем Иксарш.

Руны Yise и Khsarysh складывались в yikhsary. Перерождение. Да, последний звук, который был отчётливо слышен в настоящем имени хмыря, здесь проглатывался, но насколько знала рунный язык, это лишь значило, что слово – существительное. А если рассматривать как прилагательное – перерождающийся. Учитывая жизненный путь Кирино, самое подходящее ему имя, но не просто же так он был уверен, что это – вывернутое имя Ксарши.

Впрочем, важно сейчас не это. Ещё по детским сказкам помнила истории, как, спасаясь от проклятия демонов, волшебники заколдовывали себя и обращались зверьми, и одну из таких сказок особенно любил читать отец. Чародей заплутал в горах и поднялся на запретную гору, где жила могущественная колдунья, и чтобы спастись от её злых чар, ему пришлось превратиться в оленя, причём почему-то обязательно с девятью рогами. Обратно стать человеком он смог далеко не сразу – забыл слова заклинания и с каждым днём терял разум, становясь всё больше зверем. Помогла ему та самая колдунья, однако за хитрость и смекалку, когда он вновь стал человеком, преследовать его не стала – напротив, взяла в ученики.

Ключевым моментом было то, что, снова став человеком, чародей уже не был под властью проклятия. И можно ли это как-то перенести на мой случай?..

– Зря стараешься, – выхватив прямо из-под моего носа кружку, Кир уселся рядом и уставился в неудачные попытки вставить новую идею в старые записи. Видимо, он сразу догадался, в какую сторону поскакали мои мысли с двумя этими рунами.

Взъерошенный, в помятом растёгнутом жилете поверх не менее мятой рубахи, Кирино выглядел совсем не страшным, однако обманываться и лезть в пасть к ороши я не торопилась – уже знала, что в общении с ним важно было вовремя надавить, а где-то бежать, сверкая пятками. Пусть за последнии дни он и стал куда более мягким, это ещё не означало, что в любой момент меня не одарят ледяным взором и не бросят разбираться во всём самой.

– Ты, вроде бы, отдыхать собирался, – выждала некоторую паузу и начала с ехидного тона, отбирая кружку обратно, пока хмырь не успел сделать из неё хотя бы глоток.

– Это чтобы вы ушли гулять, – пожал плечами он и жестами попросил Врэна принести ему ещё отвар.

– Почему зря?

Кирино смотрел долго и безмолвно, словно от этого взгляда я должна была сама догадаться, что же не так с моей идеей и почему её нельзя было использовать. Наконец, когда хозяин поставил перед ним вторую кружку и удалился за стойку, хмырь со вздохом произнёс:

– Чтобы воспользоваться оборотничеством для избавления от проклятия, надо иметь подходящий дар. Или ты на самом деле не тень, а я и не знал?

Он был прав, будучи тенью, я никак не могла являться вместе с тем перевёртышем или целителем, или кем бы то ни было ещё. Некоторыми, самыми простыми заклинаниями, владели все маги без исключения – что магистры, что ученики, что маги смерти. Но в такие «простые» заклинания оборотничество никак не входило.

– Но…

– Я напомню: твой отец первый в своём роду имеет дар и перевёртышем не является, – подумав, что до меня всё ещё не дошло, Кирино принялся раздражённо разжёвывать факты. – А Ларице – из Авари, где всё настолько выверено и взвешено в семейном древе, что и там перевёртышей ты вряд ли найдёшь. Только теней, помимо ничем не выделяющихся магистров стихийных школ.

Разочарованно цыкнула на саму себя и перечеркнула целую страницу в тетрадке. Конечно же, если Кирино было знакомо это заклинание, он уж точно подумал о подобном варианте куда раньше, чем я. И всякие «но» не имели ровным счётом никакого смысла. Разбирайся я хоть немного больше, ещё могла бы возмущаться со знанием дела, однако сейчас за моим «но» не было ничего, кроме надежды, что удалось случайно попасть в цель, просто не туда копала, а мудрый хмырь направил бы меня в сторону, если только нокнуть.

От бессмысленного самобичевания отвлекла хлопнувшая входная дверь. Сначала подумала, что Брик с Листиком вернулись куда раньше – мало ли, не понравился каток, стало слишком холодно или надоело бродить по улицам. Но удивилась, увидев Ио, которой весьма услужливо помогал снимать дублет Лэтис. Наставница была одета по мтисавской моде, в холодных серых оттенках, тогда как бард, не изменяя себе, щеголял в цветастом, расшитом золотом кафтане и маячил ярким пятном на её фоне. Заприметив нас, он отсалютовал Врэну и поспешил избавиться от верхней одеждой.

Под кафтаном Лэтис был одет не менее цветасто – бирюзового цвета рубаха, расшитый красной нитью кожаный жилет, неизменный алый платок на шее. Объёмистая сумка через плечо вызывала интерес, но брошь на груди в виде кусающей собственных хвост змеи перехватила внимание и натолкнула на новые мысли.

– А если взять только руну Yise? Замкнуть проклятие само на себя, как, как… – защёлкала пальцами, пытаясь вспомнить имя дракона, который по легенде пожирал сам себя, кусая за хвост.

К тому же, когда Кирино, будучи бестелесным голосом, помогал мне избавиться от преследователя, он приказал превратить незнакомую мне руну в круг, то есть – в Yise. То есть на этой руне строился и его собственный ритуал с осколками души.

– О чём это вы? – заинтересованный бард поспешил занять место рядом. – Поделитесь?

Быстро собрав раскиданные по столу листы, я опасливо на него покосилась и только сейчас сообразила, что человеком, с которым Кирино должен был встретиться в Кипенном, была, судя по всему, Ио. А я уже успела забыть, что до нашего отъезда он поручал ей нечто важное. Но вот что забыл здесь Лэтис?..

– Позже, – отрезал Кир и скрестил руки на груди. – Не ожидал встретить вас здесь.

Наставницу была рада видеть неимоверно. Убедившись, что рыжий и не думал совать любопытный нос в отложенные в сторону записи, я вскочила со своего места и поторопилась обнять Ио. Старуха на подобные нежности сначала покривилась, но после с лёгкой усмешкой крепко прижала к себе, да с такой силой, что я невольно пискнула, а дыхание на миг перехватило.

– Вы?.. – отдышавшись, перевела вопросительный взгляд с женщины на барда.

– О, я только в качестве консультанта. И некоторой посильной помощи, – разулыбался Лэтис, отодвигая перед Ио стул. – Милая, присаживайся. И вы, сеньорита Ашэ. Как говорят в Мтисаве, в ногах правды нет, так что садитесь, садитесь. Будем решать дела, серьёзные и не очень, маленькие и большие.

Чуть было не прыснула, заметив, как Кирино беззвучно вздохнул и закатил глаза, пока внимание барда было обращено на нас. Оставалось ему только посочувствовать – Лэтис совмещал в себе две самых бесячих, на кировский взгляд, черты: имел рыжие волосы и бесконечно болтал о всякой ерунде. Что-то схожее было в манере речи и у Грассэ, вот только отец в основном юлил и не договаривал, а Лэтис, скорее, размазывал мысль, пряча её где-то между шутками, навороченными эпитетами и ненужными, но исключительно забавными фактами.

– Тебе как обычно, вино со специями? – поинтересовался он у наставницы, как только та заняла предложенное место. – Врэн! Врэн! Тёплого вина. И лучшего, дорогой мой! А мне – твою замечательную настойку. Успел уже соскучиться по ней, хе-хе.

– А где Квиль? – не смогла не спросить я.

– К сожалению, – трагически вздохнул он, – его больше нет с нами. Он отдал свой долг.

Квиль задолжал Лэтису по меньшей мере жизнь, и я с ужасом начала воображать, что же такого произошло во время их путешествия. Неужели?..

– Он остался в Ньэнне, – каркающе рассмеялась Ио, пока я пыталась придумать, как бы вежливее спросить о деталях.

– Предатель, – скривившись, прошипел Лэтис. – Мог бы и не бросать меня, нам же так хорошо было вместе!

– А ты приглашал его и дальше путешествовать вместе? – притворно-удивлённо вскинула брови женщина.

– А должен был? – ещё сильнее скривился бард.

– Он же ньэннец.

– Он знает меня не первый год!..

Не знаю, чему удивлялась больше – тому, что Ио была довольно близко, судя по шуткам, знакома с Лэтисом, или тому, как суровая и сдержанная наставница смеялась и расцветала рядом с ним. Знакомству этому явно был уже не один год. Хотя, с тем же успехом, свою роль могла сыграть и чрезмерная общительность странствующего сказителя, способного уболтать кого угодно на что угодно.

– Дело, Лэтис, – сурово глянула на него женщина. – Сначала – дело.

– Прежде чем переходить к делу, я бы хотел узнать, почему вы вовлеки кого-то со стороны, – Кирино скрестил руки и откинулся на спинку стула, смерив холодным взглядом любопытно поглядывающего в наши кружки Лэтиса. – Мне казалось, я доходчиво объяснил осторожность, с которой вы должны были подойти к поставленной перед вами задаче.

И тень улыбки стёрлась с лица Ио – старуха сделалась ледяной под стать Киру, словно копируя его манеру держаться. Разве что, в отличие от хмыря, сидела она прямо, будто железный прут проглотила.

– Я надёжен как мтисавские часы, уверяю вас, магистр Таэдо! – положив руку на сердце, Лэтис придал лицу трагичное выражение. – И очень надеюсь помочь вам чем-либо ещё, если…

Свою браваду ему пришлось прервать – два колко-морозных взгляда заставили его прикусить язык и стушеваться.

– Если позволите, – куда тише всё-таки закончил он.

– Нет никого, кто лучше бы знал Ньэнн, чем этот человек, – благодарно кивнув принёсшему горячее вино Врэну, наставница сделала небольшой глоток и продолжила: – Вы сами говорили, что я могу на своё усмотрение воспользоваться связями и заручиться поддержкой тех, кто имеет нужные связи в Ньэнне.