Отсчёт. Престол

– Я хочу, чтобы ты держалась подальше от того, что тебя не касается.

– Это, – ткнула в сторону спрятанных чаш, – напрямую меня касается. Да и в принципе всё, в чём замешан ты, меня касается точно так же. Одна предназначена моему отцу, кому – вторая?

– Росэру, – как-то слишком легко и быстро сказал он.

Когда дело касалось проклятия и чаши, Кирино пытался увильнуть. Сначала ответил вопросом на вопрос, потом – уклончиво. И ведь не врал, не обманывал, но и прямо говорить – не говорил. Раньше бы дала себя обмануть, вернее – стала бы сама крутиться в бесконечных предположениях, догадках, считая, что права, при этом не получив доказательство своей правоты. На этой моей черте Кир и играл, выдавая информацию точно выверенными порциями. Такими, чтобы голова болела от размышлений и тщетных попыток связать всё воедино, уже ничего не хотелось и проще было плыть по течению, довольствоваться теми подачками, что мне время от времени кидали. Кто бы мог подумать, что моей проблемой будет не недостаток каких-то значимых фактов, а черезмерные раздумья и излишнее додумывание.

– Все иногда допускают ошибки, – решила выстрелить наугад и, судя по чуть ли не метавшему молнии взглядом Киру, я попала в цель. – Не стоит так убиваться из-за этого.

– Не становись как он, тебе это совершенно не к лицу, – быстро понял он, кого я постаралсь изобразить. – Я просчитался. Довольна?

– Нет, – пожала плечами. – Мы ведь с тобой в одной лодке. Да и ты признаёшь свой просчёт только для того, чтобы я скорее отцепилась.

– Рад, что мы достигли такого понимания, – Кирино расплылся в ядовитой улыбке, а я без труда разобрала настолько жирный намёк выметаться как можно скорее. И потому не заставила его долго ждать, молча встала и направилась к дверям.

– У тебя не может не быть запасного плана, – уже у выхода бросила я через плечо последнюю порцию яда, чувствуя небывалое успокоение и облегчение.

Увы, избавиться от метки полумесяца в ближайшее время не получится. Однако по этому поводу я не расстраивалась – всё равно, никаких гарантий кроме честного слова услышано не было. Тем не менее, в заклинаниях поднатаскали, общий принцип объяснили и даже рассказали, как действовало проклятие, так что какую-никакую, а победу в карман положить удалось. И стало понятно, что проблема не столько в способе, а в недостатке энергии. Даже если собрать с десяток Владеющих, все запасы кости Ксарши, что у нас были, – всё равно недостаточно.

Но… ничего не мешало прибегнуть к человеческому жертвоприношению, чтобы был подходящий источник? Проклятие и так требовало собирать кровавую жатву, и в чём проблема использовать чью-то жизнь, не подкармливая проклятие, а с целью снять его? Почему Кирино почти всерьёз предлагал убить нескольких солдат, чтобы переместить нас из Топей пространственным переходом, однако здесь – нет? В его же интересах быстрее избавиться от меня, а я не отстану, пока расхаживаю с дурацкой меткой на руке.

Неужели и правда нужна была ему для чего-то? Или человеческое жертвоприношение здесь почему-то не подходило? Где тогда искать что-то, способное дать необходимое количество магии?

В раздумьях ноги сами принесли меня к лестнице. Снизу доносились восторженные аплодисменты, смех и свист, кто-то топал или стучал посудой по столу, но даже это не мешало мелодичному голосу Лэтиса продираться через шум и чисто держать ноту. Песня ввинчивалась в общий гвалт, выделялась на его фоне и звучала стройно, звонко и светло. Несмотря на то, какой похабной – видимо, в угоду собравшейся публике – она была.

– Не смейся, парнишка, целуй её всю! Коль рыжая дева попалась в саду, скорее хватай за...

Слушатели наперебой кинулись предлагать различные части тела, не всегда в рифму, воспользовавшись короткой паузой, что предоставил бард. И «длинную косу» вместе со «стройную талию» были ещё самыми приличными вариантами, от всего остального почувствовала смех вперемешку со смущением – во время экспедиции солдаты явно держали себя в рамках приличия рядом с юной сеньоритой. Да и если так подумать, все неприличные слова я знала или потому, что подслушала, или из-за случайной ругани, которая вырывалась из уст Брика и Санри, привычных разговаривать в подобном ключе. Когда рядом оказывались Таши или Ио, им всегда прилетало. Не так давно ещё выяснилось, что и Кирино не прочь крепких словечек, особенно когда доводили до белого каления.

– Нет средства верней, ежель всерьёз, не дурачась! – после куплета про то, как именно и куда следовало целовать девушек, продолжил Лэтис. – Хватать и крепко… смелее, смелей! Хватать и целовать Скиля сыновей – рыжих парней: огненных, медных и веснушчатых. Так хватай и целуй, гляди-ка, я рыжий! Хватай и целуй на удачу!

Помимо весёлых переливов лютни, слышны были надрывные трели жалейки, бряцанье бубна и плач гадулки. Когда после выступления цирка на балу Весеннего цветка мне захотелось научиться на чём-то играть, я какое-то время изучала инструменты, всматривалась, вслушивалась в звучание, но так и не нашла то, что отозвалось бы, что тянуло взять в руки и попробовать. Наверное, приятнее всё же было слушать со стороны, с замиранием сердца представлять, что вот это – мои пальцы порхают над струнами или клавишами, что это я с улыбкой закрываю глаза и позволяю музыке вести за собой. Последнее, впрочем, было возможно и так, не обязательно было являться музыкантом, чтобы ощущать трепетное волнение. Печально, что шкатулки, которые было бы удобно брать в дорогу, способны воспроизводить только одну какую-то мелодию. Может, всё-таки поговорить с Лэтисом ещё раз? Не так уж и плоха компания барда, если он чаще будет играть, чем болтать и нести несусветную чушь.

Я не решилась спускаться в зал, села на верхних ступеньках и с тоской стала вспоминать вечер знакомства с Квилем. Тогда всё казалось затянувшимся кошмаром, ещё верилось – вернусь в Штольни и забуду о случившимся как о страшном сне. И тогда же всё полетело кувырком, когда ночью на нас с отцом напали тени и пришлось бежать, нестись через весь город, сбивать пятки в кровь. Колотящееся сердце в груди, страх потерять – тогда ещё – Раджети, смерть, которую я увидела в ауре. Та ночь и стала первым надломом, потому что похищение, зачарованный лес, приконченный собственными руками насильник – всё это было покрыто зыбким туманом, всё это до сих пор ощущалось как-то что-то ненастоящее. То ли магия Кирино сделала своё, то ли я была слишком напугана и никак не могла принять, что была там самолично.

В момент, когда прыгнула в окно по приказу Грассэ, когда отчаянно цеплялась пальцами за скользкое дерево, когда рядом в крышу сарая воткнулась огненная стрела – всё было слишком настоящим. Да и потом. Стоило погрузиться в воспоминания, начинало мелко трясти. Вот только если раньше я была уверена – от страха, сейчас было что-то незнакомое, сродни жажде, просыпающейся каждый раз, когда рукоять серпа трепетала под пальцами.

Обняла колени и ткнулась в них лбом. Граница страха отодвинулась, я была в разы сильнее и опытнее старой себя – той, которая жалась к спасшему её чародею, которая хвостиком носилась за мэтром, которая слепо вверяла свою жизнь в руки магистра Таэдо. Постоянные метания, ожидание подачек и помощи – всё это нужно было оставить в прошлом. И придумать свой собственный план.

Но для начала – всё-таки заручиться поддержкой Лэтиса, которую наглый бард так страстно хотел всучить в прошлый раз. Ещё тогда я догадывалась, что он далеко не так прост, каким пытался казаться, несмотря на глупую шутку про запертого в человеческом теле дракона… а может, может, и не шутка? Если противостоять предстояло самой богине Смерти, так почему бы и мифическим драконам не существовать? Не зря ли я отмахивалась от возможности услышать очередную неправдоподобную историю, вполне способной быть истиной? Ночи Гнева веры теперь не было, а с заваренной кашей без копания в древней истории не справиться.

А ещё нужно было решить, насколько целесообразно мне отправляться под крыло деда. Даже если там не так уж и опасно, даже если это необходимо для общего плана – мне самой оно принесёт пользу? Лига могла знать про проклятие куда больше, значит, польза есть.

– Сеньорита Ашэ?..

Лёгкого касания волос стало достаточно, чтобы я дёрнулась назад, упёрлась руками в ступени и со всего маху двинула ногами по тому, кто имел неосторожность подойти столь близко. Взвинченные до предела нервы дали о себе знать – не зря что Ио, что Таши столько бились со мной на тренировках, чтобы тело в такие моменты действовало раньше головы. Показалось странным, что я не расслышала никаких шагов, совсем, однако в такой шумной обстановке, да ещё погрузившись в свои мысли…

Люди в зале затихли. В повисшем молчании тихий болезненный стон кубарем скатившегося с лестницы Лэтиса прозвучал ещё трагичнее, и мне стало стыдно. Хоть сквозь землю проваливайся! Одно дело разбираться подобным образом с тем, кто способен дать сдачи, а тут – нежный человек искусства, у которого сейчас и телохранителя-то нет.

– Это. Было. Великолепно! – сев с поднятыми над головой руками, рассмеялся бард. Обстановка мигом разрядилась, когда ему вторил хозяин постоялого двора и ещё несколько гостей.

Испытывая вину, я в два прыжка спустилась вниз и помогла ему подняться. Лэтис выглядел счастливым и довольным, словно какой-то подобной реакции он от меня и добивался или каким-то образом догадался, о чём я думала.

– Врэн поделился со мной, что однажды вы уже пропустили моё выступление в этом чудесном месте, и потому я взял на себя смелость пригласить вас составить нам компанию, – не дав вставить хоть слово, он перехватил мою ладонь, которую всё ещё сжимал, и мягко коснулся губами. – Однако не ожидал столкнуться с вами на лестнице и получить подобный отпор. Скажите, сеньорита, я зря вас потревожил? Вам хотелось побыть в одиночестве?

На самом деле я и не рассчитывала, что Лэтис будет выступать в этот же вечер, но в желании барда привлечь всеобщее внимание – не сомневалась. И теперь понимала, почему Кирино поспешил спрятаться в комнате.

Выдернув свою руку из цепких пальцев, я натянуто улыбнулась – ровно так, чтобы до барда дошло, насколько мне неприятно выяснять с ним отношения на глазах у стольких людей. По ощущениям, в зал набилась добрая половина города. Духота, смешанная с запахами еды и выпивки… не удивительно, что Ио, которую я заметила здесь же, мельком оглядевшись, заняла место у окна. И как у самого Лэтиса не кружилась голова?

Ответить мне так и не дали – изменившись в лице, Лэтис зажал мне рот, приложил палец к своим губам и уставился в сторону двери. Спустя несколько долгих мгновений раздался колокольный звон, сигнализирующий об опасности в городе или под его стенами. До этого никогда не слышала, чтобы колокол, который чаще всего располагали в башнях близ ратуш, звонил не по праздникам – ни в Штольнях, ни где бы то ни было ещё. Да и что такого может приключиться, что?..

Дверь постоялого двора распахнулась от мощного пинка и с грохотом впечаталась в стену. Залетевший внутрь Брик мигом разглядел среди всех знакомое лицо, пихнул перепуганную Талиссию в сторону наставницы и метнулся к нам с Лэтисом.