Под созвездием Падшего Ангела

Хельгерт, выровняв дыхание, сел и попытался вытащить из плеча стрелу. Только сейчас Джас заметила, что в него все–таки попали. Но заговоренная кожа не дала нанести серьезный ущерб. «Шрам возможно останется, но рана не будет смертельной», – так им, во всяком случае, обещал артефактор, сотворивший из простой кожи чудо. Они перевяжут плечо чуть позже, когда доберутся до сарая при кузнице. Там, среди седел и сбруй, лазутчики спрятали свою одежду. Там же они переоденутся и, как ни в чем не бывало, разбегутся по домам.

– Ты никогда не задумывалась, почему такие, как я, не владеют магией? – Хельг рассматривал оперение вытащенной стрелы. На кончике он не обнаружил крови, а значит, рана, если и есть, то совсем несерьезная. Так, царапина. – Почему мой отец или пекарь Войлич и повитуха Лася не используют ее в своем ремесле?

– Потому что вам не дают испить из Святого ключа?

Джас знала, что ритуал пробуждения магии проходят только дети из высшего сословия, но считала, что у остальных просто нет денег, чтобы оплатить обязательное и дорогостоящее обучение в Магической академии, где дар шлифовался до состояния бриллианта. А раз нет денег, то и незачем пробуждать магию. Без обучения она опасна.

– Даже если бы меня окунули в ваш источник с головой, все равно ничего не получилось бы. В простых людях дар не просыпается только потому, что в нас его нет. И никогда не было. Магия – это привилегия благородной крови.

– Ты думаешь, у птах устроено так же? С крыльями только дворяне?

– Уверен. Никто из господ не кинулся бы за нами в погоню, поскольку это дело слуг. На войне, конечно, все иначе. Там птахи рады показать свою удаль, нападая на врага с небес.

– Но принц за мной кинулся! – Джастин села. – Хотя сама удивляюсь, как он умудрился увидеть морок! Да и когда поймал, так и не понял, что попало к нему в руки.

Она через одежду потерла грудь, до сих пор чувствуя крепкую хватку Родерика.

– Он бросился не за тобой, а за тем неведомым, что блуждало по замку. Твой морок вызвал у него интерес.

– По–хорошему вернуться бы туда, – Джас снова легла на спину. Хельг, примостившись рядом, закинул руки, сцепленные в замок, под голову. Оба уставились на созвездие Падшего Ангела.

– Не смей. Тебя будут поджидать. И в этот раз, уверен, они не выпустят тебя из своих когтей.

– Как я и думала, птахи что–то затевают против нас, – Джас вздохнула. – Утром принц Кайл и его приспешники договорились обсудить судьбу Долины.

– А ты их вспугнула. Теперь они не решатся говорить о своих планах даже шепотом. Поняли, что в замке шастают незримые лазутчики. Отныне Орлиное гнездо – твоя ловушка. Поэтому ни шага в ту сторону. Ты меня поняла? Ни со мной, ни без меня.

Джас осталось только кивнуть. Куда она без Хельга? Без его помощи она будто слепая. Что будет с ее телом, когда она пойдет блуждать мороком? Кто сбережет ее сон?

Пока шли до кузницы, Джастина рассказала другу то немногое, о чем узнала в Орлином гнезде, скрыв, правда, что застала принца в постели с женщиной. Сам Хельгерт не заметил, что стрелял в голого летуна, а потому разумнее было бы умолчать о деталях нежданной встречи.

Хельг погремел замком, отпирая дверь в сарай. Пропустил сначала подругу, потом зашел сам и с хозяйской сноровкой запалил лампу. Разошлись по углам.

Джас скинула с себя заговоренную курточку и тут же почувствовала разницу – в сарае было холодно. Поневоле начала клацать зубами. Хоть дощатый сарай и выглядел крепким, ледяной ветер лихо задувал в щели. Намокшие волосы пришлось распустить. Если бы не сиганули с обрыва в реку и не погрузились в нее с головой, сейчас не пришлось бы возиться еще и с косами. Не зря же завязывала узлом на макушке. Теперь они холодили спину и добавляли дрожи.

– Что с тобой? – откликнулся из своего угла Хельг.

– Да что–то с–с–сегодня особенно холодно. Зуб на зуб не попадает. Сапоги еле сняла, воды напитались. Говорила же, надо их тоже заговорить.

Джас торопливо напялила нижнюю рубашку. Потопталась на месте, чтобы с бедер свалились кожаные штаны. Кинув их и куртку на перегородку между седлами, Тина сунула ноги в башмаки и потянулась за платьем, но неожиданно попала в объятия сына кузнеца.

– Тише, не дергайся, я тебя согрею.

Хельг крепко прижал ее к себе. Он уже надел сухие штаны, но не успел накинуть рубаху, поэтому оставался обнаженным по пояс. Жар чужого тела быстро передался через тонкую ткань нижней рубашки. Джастина затихла и прислушалась к своим ощущениям. Вспомнилась лежащая на кровати красивая женщина и нависающий над нею голый принц. С каким же желанием он смотрел на нее и как жадно целовал!

– Все, я согрелась, – Тина усилием воли отогнала от себя видение. Она подняла глаза на друга, но тот продолжал удерживать ее в объятиях, задумавшись о чем–то о своем.