Мудрость воспитания. Книга для родителей

Первейший инструмент развития природных дарований

Неужели все это действительно так уж важно? — скажет кто-нибудь. Безусловно. Вот послушайте. Каждому народу придает блеск наличие ученых мужей, знаменитых опубликованными сочинениями. Ими ярко блистают многие великие племена; что ж мы? И почему так? Ведь не зажигаются великие светочи другим путем, чем от собранных отовсюду воедино светоносных лучей, как мы уже говорили. Неужели мы решим, что надо и впредь пренебрегать тем, чем у нас всегда до сих пор пренебрегали? Здесь именно и была до сих пор слабость нашего с вами племени: припав к ручейкам, не продвигаться к истокам; довольствоваться каплями мудрости, пренебрегая реками и озерами, морями и самим океаном ее. Наша образованность сводилась к тому, что мы пробавлялись только чужими книжонками, компиляциями, цветничками, всевозможными начальными руководствами, кое-какими комментариями, даже словариками и грамматиками. О эти несчастные руководства! О губительный ущерб! Что позволило итальянцам, испанцам, галлам, англам, бельгам превзойти нас образованностью? Что еще, кроме названной нами причины? У них не читают книжонки, а книги; не книги — библиотеки. И постигают писателей не одного нашего века — исследуют всю древность; и ко всему свежему, где бы оно ни появилось, относятся со вниманием. И не на одном лишь языке — на всех, какими могут овладеть и от каких ожидают чего-либо разумного. Неужели мы такие недоумки? Или у нас недоразвиты наши пять чувств? Или восприимчивая сила фантазии? Или сокровищница-память? Ничего подобного. Мы равны другим народам, одинаково с ними богаты природными талантами. Что же нас от них отличает? Только энергия, которая у них кипит, а у нас угасла. А рвение нас покинуло потому, что засосала лень. Так изгоните лень… Отриньте малодушие! Дерзайте, как на ваших глазах дерзают другие!..

Я открыл вам сегодня дорогу, идя по которой каждый из вас сумеет достичь высокой учености, — так неужели вы не вступите на нее? О, если бы Юпитер вернул мне протекшие годы! О, если бы кто-то преподал мне это искусство 40, 30, даже 20 лет назад! Чего я не смог бы тогда сделать за все это время? Но не было никого меня этому научить. А у вас вот — есть!<…>Воистину могу сказать о себе то, что сказал о себе философ Сенека: «Прямой путь, поздно и в утомительных блужданиях найденный, я показываю другим!» Неужели вы, кому этот путь открывают не поздно, а как раз в то время, не потрудитесь вступить на него? Не будете жадно впитывать содержание не только первой же хорошей книги, какая попадется вам сегодня, но и других, одну за другой, начиная с этого дня и в течение всей жизни? Да будет так, милые мои, любовью к премудрости вас заклинаю: да будет так. Все время, какое вы до сих пор потратили на растрепанные книжонки-компендии или сгубили в праздности и в посторонних забавах, во всевозможном распылении душевных сил, теперь наверстайте насыщенно и уплотненно, став пожирателями не только книг, но и самого времени. Только в отношении времени почтенна жадность, говорит мудрец.

Остерегайтесь, любезные, чтобы не случилось с вами, как с большинством смертных, которые в течение всей жизни так и не начинали мыслить! Или как с немногими, в том числе со мной, которые начинали жить лишь тогда, когда пора бы уж на покой. Начни раньше ты, юноша, и всякий, слушающий мои советы! Начни деятельно распоряжаться своим существованием, чтобы со временем радостно наслаждаться им! Если потеряешь время в жизни, потеряешь себя самого. А потеряешь себя самого — кто тебе тебя вернет?

Мне кажется, что я слышу, однако, безмолвный ропот и вижу, будто ко мне поворачиваются спиной. Иной скажет: к хорошим вещам зовешь, да трудным. Отвечаю. Надо расколоть орех, если хочешь съесть его, и кто хочет овладеть найденным кладом, должен копать. Ленящиеся копать вынуждены попрошайничать, а это очень стыдно. И не правда ли, студенческая жизнь подобна воинской службе? Так вот, римский солдат, столь победоносный в древности, считал для себя законом носить снаряжение четырех видов: первое — предметы личного пользования, второе — оружие наступательное и оборонительное, третье — кол или жердь для устройства лагеря везде, куда бы ни довелось прийти, четвертое — пища на несколько дней. Вот хорошенькая поклажа! Но только при такой поклаже они могли побеждать. Подражай им, проходя службу в лагере муз! Да и почему, наконец, непривычный труд должен казаться таким тяжелым? Есть достаточно примеров, и всякий сможет понять правила этой воинской службы.

Каменский Я. А. Об искусном пользовании книгами — первейшим инструментом развития природных дарований // Избр. пед. сон.: В 2 т. Т. 2. М., 1982. С. 41, 42–43