Одичалая

13.

Взгляд устремился к склону, припорошенному листвой и сосновыми иголками, в обзор угодила скользящая вниз фигура, оставляющая за собой темную борозду из грязи, и она с испуганным криком, ринулась следом. Ноги стремительно поехали вперед, увлекая последовать примеру приятеля, но хватаясь за выступающие из почвы корни, жестко гасила инерцию быстрого спуска, порой больно запинаясь за редкие камни. Со страхом взирая на неподвижное тело, распростертое в самой низине подлеска, за считанные секунду преодолела разделяющее их расстояние, и упала рядом на колени. Бледное спокойное лицо и неестественно вывернутая нога, говорили о состоянии парня лучше всяких слов. С опаской осмотрела его голову, покоящуюся на съехавшем заплечном мешке, и нашла причину бессознательного состояния в виде багрового пятна, окропившего волосы на затылке. Горячечно выругалась и кинулась к ближайшему, на первый взгляд подходящему дереву, достала нож и с остервенением принялась рубить толстую ветку. Молясь, чтобы парень не очнулся, отчистила палку от сучьев и, достав из запасов тряпицу, для самых разных нужд, разорвала ее на лоскуты. Заготовив материал, приступила к самой неприятной процедуре - выпрямлению поврежденной конечности. С тревогой поглядывая на сомкнутые веки, с крайней осторожностью вернула ногу в естественное положение, судорожно сглатывая вязкую слюну при каждом хрусте, и начала накладывать шину, а когда закончила, перевела дух. Прежде чем заняться головой, пришлось капитально облазить ближайшую местность на наличие трав. Обнаружив хвощ, выкинула все, что до этого набрала и вернулась к парню, по-прежнему пребывающему в беспамятстве. Промыв и перетерев листья, наложила повязку на кровоточащую рану и долго поласкала рот от горечи, оставшейся после травы, которую пришлось жевать. И только после этого позволила себе расслабиться, с отчаянием понимая, что ей предстоит в ближайшее время.

Когда Карт, пришел в себя, она успела срезать с него мешок, спрятать весь их груз в надежном месте, соорудить волокуши и разжиться жирной тушкой тетерева. Кинулась к укрытой плащом фигуре и тихо поинтересовалась:

- Ты как?

Болезненная гримаса смешалась с улыбкой:

- Если скажу что паршиво, тебе станет легче?

- Дурак, - цыкнула на него и легонько ткнула кулачком в плечо.

- Знаю, - чуть веселее выдал он, - учитывая частоту, с которой ты об этом намекаешь, сложно не проникнутся смыслом.

- Я серьезно, - буркнула она.

- Я тоже как никогда серьезен, - состроив постную мину, выдал он.

- Да ну тебя, - махнула на него рукой. – Я побоялась тебя перемещать, поэтому давай четко и по существу, как одичалый, где и что болит.

- Нога, я так понимаю сломана, затылок и…, - прикрыв глаза, прислушался к себе и почти радостно произнес, - лопатка.

- Все? – удостоверилась она, а на утвердительный ответ переспросила: - Что с лопаткой?

Он еле заметно повел плечами и оленьими глазами поглядел на девушку:

- В нее камушек больно упирается.

Ева, закатив глаза, под приглушенный смешок приятеля, громко простонала, и все же взялась устранить неудобство, а после вернулась к костру, начав рассуждать вслух:

- Здесь оставаться нельзя, слишком близко Боровик. Сейчас поедим и будем искать место для ночлега.

Наблюдая за приготовлением позднего обеда, парень поглядел на волокуши и с сомнением заговорил:

- Ты меня далеко не утянешь. Оставь мне лук и иди за подмогой. По-любому на полпути на кого-то наткнешься.

Яростный взгляд обратился на него, сквозь зубы вырвалось шипение:

- Ага, и оставить тебя на прикорм санитарам леса, а то чего-то они больно тощие последнее время. Давай я для большей убедительности поковыряюсь в твоей дырке на затылке, а то запах крови больно слабенький.

- Всегда восхищался твоим чувством юмора, - с восторгом сообщил он.

Насадив тушку на вертел и установив над огнем, уже спокойнее проговорила:

- Мне больше нравилось, когда ты лежал без сознания.

- Как разительно разнятся наши мнения, - продолжал развлекаться Карт, при этом явно испытывая крайне болезненные симптомы.

Она проигнорировала выказывание, наполнив водой металлическую кружку из фляги, ссыпала туда промытые листья и примостила ее на угли.

- Ева, - вдруг тихо окликнул он, а поймав взгляд, проговорил: - Прости.

Помотала головой, устремив незрячий взор в огонь.

- На твоем месте могла оказаться я. А если по справедливости, теперь моя очередь тащить твою тушку до дому.

- Тот случай не считается и не идет ни в какое сравнение, - не согласился он, серьезно глядя на нее, - ты еще была неопытна и отделалась вывихом ноги, угодив в кротовую нору. Более того, у нас значительно разниться весовая категория.

- Я рассчитываю на упомянутое тобой «наткнуться». Завтра днем, пока будем двигаться вдоль леса, будешь подрабатывать свиристелкой.

- Любой каприз за спасение моей никому не нужной шкурки, - важно продекламировал приятель.

Шикнув на него, погрозила пальцем и, обмотав руку тканью, вытащила из костровища исходящую паром кружку.

- Не прибедняйся, – всучила ему тару и преувеличенно грозно сказала: - На, займи свой язык, а то он проказничает.

Видимо боль действительно оказалась чрезмерной, так как парень без единого слова принял из ее рук травяной напиток и с алчностью припал к обжигающему лекарству, способному подарить покой.

Выдвинулись они лишь ближе к вечеру. Парень помогал ей как мог: устроившись животом на волокушах, сплетенных из орешника, усиленно греб руками, буквально отрывая свое тело от поверхности земли, в результате девушка неоднократно выдергивала из-под него возок, оставляя его возлежать на мокрой взрыхленной почве. Глядя на все со стороны, она с трудом сдерживала смех, но едва с лица приятеля сходила болезненная гримаса, оба раздражались безудержным хохотом. В итоге совместных плодотворных усилий, значительно отдалившись от лесополосы, обнаружили хорошее укрытие среди массивных глыб в изножье небольшого скалистого взгорья, и пришли к единодушному мнению. Грязные, чумазые и уставшие, долго приводили себя в порядок у холодного ключа, соорудили пару силков и, поужинав скудными остатками из обеденных запасов, рухнули в беспамятство.

Утро настроение не прибавило, как и не принесло должного отдыха. Невзирая на значительный вклад друга в перевозку собственного тела, Ева претерпевала жуткую боль в перегруженных мышцах, всем видом демонстрируя великолепное самочувствие, однако скрыть очевидное не удалось.

- Ева, дальше ты идешь одна, - сурово изрек Карт. - Мы еще вчера вечером должны были быть дома, Аксен наверняка выждал положенный срок и еще на рассвете выслал поисковые отряды.

Тяжко вздохнув, качнула головой.

- Здесь они не найдут нас, все равно придется выходить к Боровику. Одного тебя не оставлю, поэтому можешь не изощряться в словесной эквилибристике и не тратить попусту воздух, на меня не действует твой тон, - узрев раскрывшийся в возражении рот, поспешила задать вопрос: - Ты бы меня оставил?

Глядя ей в глаза, медленно сомкнул челюсть, так что над скулами выдались желваки, и отвернулся.

- Тьма!

- Вот и я о том же, - устало выдала она и сняла с огня мясо.

Возвращение к лесополосе проходило тяжелее, она буквально через час выдохлась, хотя покрытое ими расстояние, занимало от силы двадцать минут. Во время остановки, опустилась на землю, в изнеможении привалилась к молоденькому деревцу и задыхающимся голосом обратилась к спутнику:

- Карт, мы в дневном переходе от дома, нас раньше вечера не найдут. Придется перебежками двигаться на встречу, если не хотим еще одну ночь провести под открытым небом.

- Ты себя видела? – с укоризной прозвучал вопрос.

- Нас бомбили, я спасалась? – тут же предположила она, осознавая какое жалкое зрелище, представляет собой в этот момент.

- Хуже. Нас препарировали, мы тряслись, - с легкой издевкой выговорил он, и тут же жестко добавил: - Кончай храбриться, на тебе лица нет.

Она кисло скривилась и ехидно ответила:

- Прости, не заметила, зеркала с собой нет, косметичку дома забыла.

- Как же так, Ева? Ты теперь видная дама, всегда должна быть при параде, - в тон вымолвил он. - Неужели за три года подрастеряла навыки? В таком случае надо срочно взять пару уроков у Алисты.

Слушая приятеля, ее с каждым словом все больше разбирал смех.

- Угу, и вызнать, где можно разжиться натуркосметикой.

Дружный хохот взорвался над поляной, взметнув стайку птиц с ближайших деревьев.

К обеду она выдохлась, но упорно тащила за собой не менее уставшего парня, мучающегося не прекращающейся болью в сломанной ноге и голове – отвар уже не помогал. Ноги дрожали, руки не слушались, пальцы, цепляющиеся за «повод», свело судорогой, а легкие горели. Перед глазами маячила единственная цель, как можно скорее передать травмированного друга в надежные руки, все остальное потеряло для нее смысл. Окружающее пространство ее не волновало, лишь эхо свиста, все реже звучащего с волокуши, подстегивало двигаться дальше. Уперев взгляд в землю, она подобно танку тянула потяжелевший «воз», означавший очередное беспамятство друга. Коса растрепалась, волосы противно липли к мокрой шее, в голове шумело, но это не мешало ей с упорством барана продвигаться вдоль Боровика, шаг за шагом преодолевая расстояние до спасительной встречи. Где-то впереди раздался свист, но она приняла его за унесенный ветром «зов» Карта, оттого даже не предприняла попытки остановиться и расшифровать позыв.

- Ева, - внезапно услышала она и подняла голову, не поверив своим глазам. Вожак лично пришел на помощь, взяв с собой несколько человек, стремительно нагоняющих замершую в неподвижности высокую фигуру. Быстро оценив обстановку, он с тревогой вглядывался в ее силуэт, в попытке найти повреждения, которые успело нарисовать его воображение. Двое молодых парней обогнули мужскую фигуру и направились к ней, в дым развеивая сомнения относительно игры уставшего разума. Она сделала это, доставила друга в безопасное место и теперь с чистой совестью может расслабиться, предоставляя право мужчине решать их дальнейшую судьбу. Колени отозвались болью, яркой вспышкой озарив рассудок. Пока она размышляла о возможности отдохнуть, тело уже сделало собственные выводы и пустило по напряженным мышцам сигнал отбой. Зрение на миг померкло, а в следующую секунду увидела спешащего к ней Аксена. Заваливающийся девичий стан очутился в крепком и неожиданно нежном захвате, ее оторвали от земли и прижали к горячему торсу.

- Все хорошо, Ева, - донеслось до нее, сквозь пелену спасительной тьмы, затягивающей изможденный рассудок. - Теперь ты в надежных руках, девочка.

В себя она пришла уже в постели, обтираемая влажной тканью, дарующей ни с чем несравнимое наслаждение. Неуверенно шевельнулась, мгновенно услышав тихий голос:

- Тш. Тихо, не двигайся.

Ева, разлепила веки и поглядела на склоненного над ней мужчину, охаживающего шею и грудь прохладной тряпицей. Судя по всему ее разоблачили до нижнего белья и накрыли, дабы не смущать и не провоцировать одну из сторон. Воспоминания вихрем пронеслись в сознании, и она поспешила урезонить свой страх: