Путь высшего

У Реоа был ответ, но какой-то неуверенный. Мол, чем я чаще использую озарения, тем вероятнее рост важной для этого озарения Линии сразу на волос, а не паутинку. «Живая Молния» брала большую часть толщины именно из Духа. Но был ли в получении вместо паутинки волоса элемент случайности или же это закономерность — Реоа не знала.

Я пощупал холодную рукоятку дешёвой трёхсильной мочи-ки, висевшей в чехле за моей спиной. Потом поправил кожаные ремешки железных наплечников. Моя броня из небесного стекла пришла в негодность после битвы с Эрну Кохуру, поэтому я нацепил нагрудник от одного набора, наплечники и шлем от другого, а кожаные наручи от третьего. Поножи у меня остались от моего стеклянного набора.

Зато я обзавёлся редкой для дивианцев обувью — сапогами. Позаимствовал их в сундуке тех небесных стражников, которые переселились к нам из сломавшегося акраба.

Сапоги были не такими крутыми, как сапоги воинов отряда Вишала Кохуру: ни тебе петелек для метательных ножей, ни железных штырей на голенищах, ни металлической оббивки на носках и пятках. Даже подошва тонкая, как у кед. Но я всё равно чувствовал себя в этой обуви увереннее, чем в традиционных сандалиях с толстой подошвой и муторной шнуровкой.

Из-за столь разнообразных предметов обмундирования я походил на выучек, которые тоже носили кто что смог купить у дивианских торговцев.

— Пры…

Коломётная машина на крыше башенного акраба загремела и выстрелила.

Старший не успел договорить «…гаем!» — толстый и очень ровный штырь, блестевший как игла, пробил железную обшивку акраба, разорвал металлические перила и снизу вверх проткнул нашего старшего небесного стражника, стоявшего рядом со мной. Острие вошло у него между ног и вышло из темени, разбив стеклянный шлем на крупные осколки.

Стражник был привязан к перилам. Кол подбросил его вверх, но вязка задержала подскок и перенаправила воина за борт, где он повис безжизненной тушей с разбитой надвое головой и торчащим из разлома остриём.

Убойная сила металлического копья значительно превосходила деревянные дрыны стрельцов из Лесной Крепости. Их даже не надо смазывать отравой — они и так способны убить пропустившего удар небесного воина.

Низкие снова удивили своей изобретательностью.

Втаскивать погибшего обратно нет смысла: металлический кол раскроил его череп изнутри — части головы и мозга разлетелись по скалистым вершинам. Даже если мы по крупицам соберём комочки мозгов и костей, то ни один целитель Дивии не склеит голову из этих ошмётков.

Командование перешло к Мадже.

— Прыгаем! — заорала она и первой перемахнула через развороченные перила.

✦ ✦ ✦

Сверху вся обстановка ясна. Враги выстроились у входа в храм, сам вход закрыт каменной плитой, по бокам висят каменные башни, плюющиеся смертельными железными кольями. Лучники отступили под прикрытие колонн. Но как только я опустился на землю, всё слилось в клубок неразберихи. Мимо меня бежали воины и небесные стражники. Одни кидали копья, другие били озарениями, добавляя в клубящуюся вокруг меня путаницу языки пламени, прожилки электричества или завешивая всё вокруг смерчами «Порывов Ветра», состоявшими из сухой травы и верхнего слоя почвы. Все вокруг кричали, отдавали приказы или, как я, спрашивали друг друга: «Куда бежать-то»? Ибо, куда ни глянь, я видел или своих товарищей, которые растерянно шагали вообще куда-то в бок от того направления, в каком, я полагал, нужно было двигаться, или меня сбивали с ног громадные небесные воины и славные герои, которые ещё успевали проорать: «Поберегись!» или: «Что встал, как обосравшийся гракк?» Изредка из этой кутерьмы вырывался призрачный буйвол, верхом на котором сидел небесный воин, тоже — славный герой, размахивающий топором или копьём. Потом мелькнули широкие крылья огромного призрачного орла, который летел чёрт знает куда, а в когтистых лапах нёс оторванную голову выучки, словно спешил накормить ею своих призрачных птенцов. И я бежал то за своими товарищами, то за славными героями, то на зов Маджи, приказывающей нас построиться в «Непоколебимые Волны». Но не найдя её, бежал на зов Илиина, призывающего всех подручных не лезть в самую гущу битвы, и не мешать взрослым. Хотя казалось, чему можно вообще помешать в таком хаосе? Я давно сложил стопкой узоры «Удара Молнии», но так и не нашёл, кого мне ею ударить. Я вдруг ярко вспомнил момент из жизни Дениса Лаврова, когда он решил заделаться клубным тусовщиком, для чего смело принял в ночном клубе экстези и запил стаканом водки, после чего совершенно перестал понимать где он и что ему надо, но при этом его дико тянуло танцевать. Танцевать он не умел и только отдавил на танцполе ноги всем девушкам. Так и я сейчас: не понимал, где враг, но ударить кого-то молнией казалось необходимым, ведь я в битве, чёрт меня подери, я должен поддержать товарищей по оружию! Наконец мне повезло — из стены то ли чёрного дыма, то ли «Облака Тьмы» на меня выбежал выучка. Шлема на нём уже не было, а из плеча торчал сарит-топор, из-под лезвия которого бил пульсирующий фонтанчик крови. Кровь брызгала в лицо выучки и смешивалась с потоками слёз, обильно текущих из его глаз. Пока я разбирался, чем мне добить несчастного низкого, ведь не хлестать же его всеми молниями, на него наскочил — точнее просто наступил — огромный небесный качок, облачённый, как водится, в короткую и обтягивающую тунику. Придавив человека к земле голой ступнёй, качок выдернул из его плеча топор, который в его огромных ручищах казался игрушкой, и рубанул плачущее лицо. Потом воин обернулся на меня, отечески улыбнулся и спросил:

— Ну, чего, малец, замер, как обосравшийся гракк? — И на «Проворстве Молнии» умчался обратно в сумрак вихрей, полных земли и камней.

Один из вихрей затих, открыв мне вид на башенный акраб. Вся опалубка с него давно слетела, а ворота упали, превратившись в сходни. Изнутри тёмного проёма вырвался рык, и показалась морда гракка, обмотанная бусами и цветными лентами. Я испугался, всё-таки гракк был взрослый, ростом едва ли не с саму башню. Он даже не выходил из неё, а вытянул морду, как черепаха из панциря. Потом просунул когтистые передние лапы, словно бы снял с себя эту башню, как некий костюм, настолько тварь была огромна. После испуга я радостно приготовил молнии — наконец приму хоть какое-то участие в битве! «Поберегись!» — услышал я. Мимо меня огромными прыжками пронеслись трое небесных стражей в стеклянной броне. Я не успел хлестнуть молнией по морде гракка, как стражники навели на вход в башню тройную «Стену Воздуха». Они просто-напросто закупорили тварь внутри! Гракк бился мордой в шипящую стену, выл и царапал её, раскачивая башню. Всё безрезультатно — его каменный дом стал клеткой. «Потом добьём», — сообщили мне стражники и умчались. Эта нейтрализация опасной угрозы показалась мне верхом мастерства. Вот так просто и элегантно они вывели из боя опасного противника.

— Да не стой ты, как обосравшийся гракк! — донёсся до меня крик Маджи. — Иди к нам.

✦ ✦ ✦

Пока я добрался до колонн скального храма, откуда меня призывала Маджа, битва закончилась. Вихри опали, «Облака Тьмы» и дым рассеялись. Последние метры я шёл по искорёженным трупам, все — низкие.

Башни, с запертыми в них гракками уже разрушены, сами твари — мертвы. Из-под камней бывших башен вздымались их туши, рассечённые оружием и боевыми озарениями. Большинство воинов и стражников сидели на корточках или прямо на трупах. Многие тяжело дышали, уперевшись ладонями в колени, как курильщики, пробежавшие полумарафон.

— Вот это, малец, была славная битва, — сообщил мне тот качок, которого я встретил в пылу сражения. Он сидел на груде мёртвых выучек и жадно пил ароматную воду из квадратной фляги. Его сарит-топор, в несколько слоёв покрытый кровью, был рядом — воткнут в спину врага.

— Как предки воевали, так и мы должны, — согласился с ним небесный воин. — Выследить, вынюхать, подумать — к чему нам вся эта хитрость в низких царствах? Сразу бить этих гадов надо. Что тут думать?

— Да, брат, бить надо резко, как молния, — поддержал его другой воин.

— И ослеплять, как полуденное солнце, — добавил однорукий воин, в котором я узнал того, с которым поссорился во время взятия Лесной Крепости.

Воин с иероглифом рода Кохуру на нагруднике сказал небесному стражнику, сидевшему на корточках:

— А вы, братья, лихо заперли гракков в башнях. Моё вам почтение и уважение.

Едва ли не впервые я увидел небесных воинов и стражников, которые не спорили друг с другом, а даже хвалили.

Я продолжил шагать по трупам, которых становилось тем больше, чем ближе вход в скалистый храм.

Среди мертвяков оказались и колдуны, ибо я заметил группы свободных граней, висящие над трупами. Внутренний Взор привычно подсветил их, грани зашевелились и, прежде чем я успел среагировать, слетелись ко мне.

ТЫ СОБРАЛ 1 035 ГРАНЕЙ УМЕРШИХ ОЗАРЁННЫХ.

— Эй, эй! — вдруг заорал на меня небесный воин из рода Кохуру. — Ты чего, малец, совсем обнаглел?

— Простите, я не хотел, оно само…

— Это твои грани, а? — поддержал его небесный стражник. — Ты убил колдунов? А? Скажи?

— Нет.

— А чё хватаешь чужое?

Воин Кохуру иронично заметил:

— Я-то видел, что ты, малец, всю битву стоял, как обосравшийся гракк. Даже мочи-кой не шевельнул, чтобы убить хотя бы одного низкого.

— Простите. Я верну грани.

— Усвоенное уже не вернуть, бестолочь! — рассвирепел небесный воин.

Стражник поддержал его:

— Вот так вот, воюешь во славу Дивии, значит, а потом приходит какой-то малец и собирает все твои честно выбитые из грязи грани.

— Да уж, — поддержал воин Кохуру. — А мне говорили, Самиран Саран — молодой герой.

До меня дошло, что старшие издевались надо мной:

— Когда научусь творить кристаллы, верну вам эти грани.

— Да иди уж, — добродушно разрешил воин. — Но в следующий раз не трогай чужое.

Я сделал благодарное лицо, а сам подумал, знает ли этот доблестный воин из рода Кохуру, что старшие его рода именно этим и занимались — заманивали детей в храмы и через грязное колдовство отбирали их грани?