Мыс альбатросов

На скованного чарами подчинения Регулус походил меньше всего, но Ремус выбрал нейтральный ответ:

— Всё может быть.

Гермиона при этом прерывисто выдохнула и нервно заломила руки.

— А что с Ксенофилиусом? — спросил Артур.

— Он наотрез отказался уходить со мной.

— Бедная Луна, — сказал Рон, покачав головой. — Что же с ней сделают?

— За её жизнь можешь не беспокоиться, — подала голос Нимфадора, оставив Ремуса в покое. — Она нужна им живой, чтобы приструнить дурака Лавгуда, и он тоже это понимает. Боюсь, журналу пришёл конец.

— Журналу, который мы знали, — справедливо заметила Джинни.

— Похоже на то.

— Нужно как можно скорее сообщить Кингсли и остальным! Если Лавгуд поддержит Министерство магии, магглорождённые окажутся под угрозой, — сказал Рон.

— Почему это?

— Потому что Лавгуд выдаст ваши точки сбора!

— Рон прав! — воскликнул Гарри.

Ремус устыдился из-за того, что сам не подумал об этом. А нечего было церемониться с Лавгудом! Схватить его и Луну, да бежать! Теперь же столько жизней оказалось под угрозой.

— Да, Рон. Ты молодец, — пробормотал Ремус, отправляя послание Кингсли с помощью зачарованного галлеона.

Ответ пришёл незамедлительно: «Ничего не предпринимайте. Ждите!»

— Ждите, — проворчал Гарри, прочитав надпись на ободке монеты. Его тон Ремусу совершенно не понравился.

Наблюдая за сыном лучшего друга, он чуть не пропустил нечто важное: выражение лица миссис Тонкс. Он отлично его знал. Так же смотрел Сириус, встретившись с Питером спустя тринадцать мучительных лет под сводами Визжащей хижины. Это взгляд человека, готового на всё. Но когда Ремус сообразил, что к чему, Андромеда уже покинула комнату.

— Кроме Империуса, что это может быть? — тихо спросила Гермиона, когда почти все разошлись. — Вдруг Регулуса чем-то опоили?

Гарри встал рядом с ней, хмуро буравя Ремуса глазами.

— Ты не хуже меня знаешь, Гермиона, что ни одно зелье не даст такой результат.

— А как же морочащая закваска? Я никогда её не варила, но читала, что это снадобье может изменить восприятие реальности, и вообще — на свете очень много дурманных настоев!

— Согласен, но моих знаний в этой области недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Мне искренне жаль, Гермиона, что так случилось.

— Это мог быть не Блэк, — сказал Гарри. — Кто-то другой, принявший Оборотное зелье с его волосом.

— Точно! — казалось, Грейнджер была готова расцеловать Поттера сию секунду.

Ремус не был столь уверен. Перед ним у пруда был Регулус. Настоящий Регулус Блэк.

— Хочу показать вам ещё кое-что, — сказал Люпин, протянув Гарри пожелтевший пергамент. Он промок, и изображение волшебницы немного расплылось.

— Рисунок вашей подруги. Взгляните. Это статуя Ровены Равенкло, которая украшает гостиную факультета. У неё на голове диадема.

Гермиона направила палочку на изображение и убрала влагу.

— Я уже видел это, — пробормотал Гарри севшим голосом.

— Я и не знала, что ты был в гостиной Равенкло. Чжоу тебя проводила?

— Нет, — Поттер улыбнулся совсем как Джеймс в далёком прошлом. — Я видел эту диадему и даже держал её в руках. Буквально в прошлом году.