Две Европы [Очерки Верхнезаморского клуба]

11. Западно – христианская антропология

К.Ш.: Филиоквистское богословие неосторожным движением мысли, как бы нечаянно, не нарочно, меняет «полярность» ипостаси и сущности, провозглашая тем самым первенство безличностного начала над личностным, «материнского» над «отцовским». Это не было сознательной установкой, это была ошибка, породившая определённый тренд, в логике которого дальше уже двигалось и западное мировосприятие, и антропология. Ничего не поделаешь, тут действует некий духовный закон: «Что бы ни заключали в себе образы богов – это всегда подчиняло себе строй жизни и накладывало отпечаток на целый период человеческой культуры»[82].

По сути – это чистый монизм. В человеке есть только одна субстанция – человеческая сущность, которая в результате саморазвития порождает свой эпифеномен – человеческую личность. Человеческая личность не онтологична, она не трансцендентна, и не имеет своего собственного бытия за пределами сущности. Она зарождается и формируется отношениями, таящимися в глубине человеческой природы. Всё, что необходимо для зарождения и развития личности – это правильная комбинация сущностных, «подлунных», «материнских» элементов. Никакой «пятый», «отцовский» элемент здесь не нужен. Вполне достаточно «здоровой» сущности. При этом божественная Природа настолько хороша, что она рождает божественную Ипостась. Человеческая природа не столь хороша, и она рождает несовершенную человеческую личность.

Казалось бы – незначительная прибавка, но она вернула богословскую и философскую мысль на традиционный, глубоко матриархальный, «демократический» путь греческой героической мифологии и дохристианских религий, лишив христианство его уникальной особенности. Осталась лишь декларация патриархата при глубинном ментальном матриархате. Дальше продолжались разговоры о свободе и о Христе, но богословская ошибка обозначила вектор движения всей дальнейшей западной мысли.