Две Европы [Очерки Верхнезаморского клуба]

13. Чувство. Разум. Вера

К.Ш.: Итак, каждый человек причастен трём категориям – сущности, индивидуальности и ипостаси. Отсюда и разные уровни познания мира человеком.

Разум – это то, что объединяет всех людей в их единой сущности. Мышлением человек познаёт мир не с точки зрения половой, возрастной, этнической или какой – то другой идентичности, а с точки зрения человека как такового. Это всегда объективное познание всеобщего в мире всеобъемлющим разумом.

А вот единичное человек может познавать двумя способами – индивидуально и ипостасно.

Индивидуальное познание чувственно, эмпирично, а значит всегда субъективно и фрагментарно. Оно осуществляется «со своей колокольни»: в прямой перспективе, с конкретной точки пространства – времени, исходя из собственного опыта. Короче говоря, это познание с точки зрения всего набора собственных идентичностей: как мужчина или женщина, как подросток или старик, как китаец или немец и т. д.

Ипостасное познание сверхчувственно, метафизично, интуитивно, и осуществляется непосредственно и сразу во всей полноте. А главное – оно, как и мышление, тоже универсально в силу того, что каждый человек – полноценная личность.

Открытие ипостаси привело к тому, что наряду с мышлением, которое ещё с античных времен являлось инструментом познания сущности, христианство вводит ещё один сверхчувственный гносеологический принцип – веру. Это отнюдь не обыденное – «вера как недостаток знания». Это «технический» богословский термин. Знаменитые слова апостола Павла о вере из 11 – й главы «Послания к евреям» относятся к ипостаси. В греческом оригинале стоит именно это слово – υποστασις[88]. Вера – это ипостасное знание. Это особый вид опытного познания, отличный от чувства и мышления. Это познание единичного бытия, но не феноменального, индивидуального, а потаённого, метафизического – того, что Лосев определяет, как «с а мо е – с а мо»[89].

Л.Д.: Чего – то я не совсем понял.

К.Ш.: Хорошо, объясню на пальцах. В человеке различаются индивидуальность, сущность и ипостась. Им соответствуют три познавательные способности – чувство, разум и вера.

Сначала о чувстве. Каким мир представляется нашим чувствам? Если вы посмотрите вдаль сквозь собственный оттопыренный мизинец, то увидите, что он по размеру больше деревьев и телеграфных столбов. Они там вдали такие маленькие, а мой мизинец такой большой. Почему так происходит? Потому что так устроено наше зрение. В живописи это называется прямой перспективой. Предметы, расположенные близко, нам кажутся большими, а удаленные предметы наоборот – кажутся маленькими. Что это значит? А то, что, когда я воспринимаю мир зрением, подлинный размер предметов не имеет значения. Важно только то, где они расположены относительно меня. Если они расположены близко ко мне, они большие, если далеко, тогда они маленькие.

Точно также мы воспринимаем мир всеми другими органами чувств. Писк комара я слышу хорошо, потому что он летает рядом с моим ухом, а рёв реактивного двигателя я почти не слышу, потому что он где – то там, в 30 километрах от меня. И так как сейчас комар ближе всего ко мне, его писк становится самым громким звуком во всей Вселенной.

Вот так и сейчас, для вас в данную минуту самый громкий звук во Вселенной – это звук моего голоса. Почему? Потому что я нахожусь рядом с вами.

Получается, что для моих чувств предметы, имеющие самый большой размер, самый сильный запах и самый громкий звук во Вселенной – это те предметы, которые расположены рядом со мной. Во Вселенной рождаются и взрываются звезды, создаются и распадаются целые галактики, но я этого не вижу и не слышу. А это значит, что по сравнению с тем, что происходит у меня в комнате, все эти события кажутся далёкой периферией. Всё в мире относительно, и относительно именно по отношению ко мне. Т. е. я собственно и есть центр Вселенной. Именно об этом говорят мне мои чувства. Чувства – это великие льстецы, сообщающие мне о высочайшей степени моей значимости во Вселенной. О том, что я и есть центр Вселенной.

Но этого мало. Наше сердце как средоточие наших чувств также воспринимает мир в прямой перспективе. Все вещи классифицируются нашим сердцем в зависимости от степени близости. Самым ценным для меня является всё то, что именно моё, и не отчуждаемо от меня. Это моё тело, мои привычки, предпочтения, странности. Я рефлекторно, не задумываясь, реагирую на свою боль. Когда у меня болит зуб, именно эта боль находится в центре мироздания. Всё остальное – цунами в Японии, тайфун над Австралией, обрушение моста в Занзибаре – всё это не существует, а если и существует, то это слишком мелко, незначительно.

На боль других людей я реагирую по – разному. Если человек – мой близкий, моя реакция молниеносна. Хотя самой физической боли я не чувствую, но моя эмоциональная связь с близким человеком ставит его боль в центр моей жизни, а значит и моей вселенной.

Когда неприятности испытывает «просто знакомый», мои сердечные толчки гораздо слабее. Это знак того, что на его неприятности я реагирую, но они далеки от вселенского центра. Они, конечно же, значительны и важны для него самого. И я ему сопереживаю. Но сила наших с ним эмоций несопоставима. И если для него самого события его жизни находятся в центре вселенной, то для меня это не так. Они если и не на самом краю, то уже где – то ближе к периферии мироздания.

Но вот я в метро. Там полно совершенно незнакомых мне людей. У каждого из них свои проблемы. Но я их не чувствую. Потому что всё это где – то на периферии моей вселенной. А значит это не так существенно. И это никак не влияет на мои жизненные планы и распорядок дня.

Когда ты видишь лежащую на мостовой женщину, сбитую пьяным грузовиком, внутри возникает неприятное ощущение, смешанное с любопытством. Но всё это как в телевизоре – тебя мало касается. Пока ты вдруг не замечаешь знакомые туфли, разбросанные возле накрытого простынёй трупа. Сквозь туман, медленно застилающий сознание, ты вспоминаешь, что где – то здесь поблизости, кажется, располагается собес, в который как раз сегодня собиралась пойти твоя мама. В голове начинают выть какие – то сирены. А сердце готово выскочить из груди. Ты, не помня себя, продираешься сквозь толпу зевак. И в эту минуту тебя волнует только один жизненный вопрос – она или нет. И вот, ты откидываешь край простыни…

В случае, если страшная догадка подтверждается, весь огромный мир тут же проваливается ко всем чертям. Для тебя он перестаёт существовать. Перед фактом смерти близкого человека, дела, ещё минуту назад казавшиеся неотложными, исчезли, нескончаемые заботы растворились, а неразрешимые проблемы кажутся просто нелепыми. Кроме этого факта ничего больше нет.

А теперь другой вариант. Ты откидываешь край простыни и видишь, что это не твоя мать, а какая – то совершенно незнакомая женщина. Что ты почувствуешь в этот момент? Страшно признаться: невыразимое облегчение и радость. Да – да, ты, обычный человек, не нацист, не извращенец, при виде трупа испытываешь облегчение и радость. И всё оттого, что это не твоя мама, а мама какого – то другого человека. Но ты их не знаешь. Поэтому этот факт не становится центральным событием твоей жизни. Ты тут же уходишь и спустя полчаса твои проблемы и заботы возвращаются. Ты вспоминаешь о делах. И идёшь на их зов, как ни в чём не бывало.

Так уж получается, что вскочивший на носу прыщ или севший на моей тачке аккумулятор беспокоит меня значительно больше, чем землетрясение в Турции с тысячами погибших. А это значит, что мои чувства, моё сердце представляют мне Вселенную именно такой, и никакой другой. И в этой вселенной я – центр мироздания.

Но для другого человека всё по – другому. Он живет в другой вселенной, в которой сам и является центром. И все предметы измеряются относительно него. И наши с ним вселенные не совпадают. Для него одни предметы являются самыми большими и важными, а для меня другие. И если мы будем спорить с ним о мире с точки зрения наших чувств, мы с ним никогда не договоримся. Потому что здесь нет объективной точки зрения. Здесь всё измеряется относительно той или иной точки отсчёта, т. е. конкретного человека.

Близкие люди живут в моём сердце. Они дороги мне. А я дорог им. Но ни я, ни они не дороги чужим, незнакомым людям. Мы все им безразличны. Может быть, даже они испытывают к нам неприязнь, по причине зависти или классовой ненависти. По правде сказать, все чужаки и незнакомцы нам также безразличны. Между нами нет любви, и это нас разъединяет. Парадокс: чувство, соединяющее меня с близкими людьми, оно же, затихая и исчезая по мере удаления, разъединяет меня с чужими.

Да, любовь соединяют людей. Любовь к вещам, футбольной команде, рок – н – роллу, к родине, друг к другу. Но она соединяет лишь тех, кому дороги эти самые вещи, близок рок – н – ролл, эта футбольная команда, этот человек, этот город, эта страна. Любви на всех не хватает. И каким бы большим ни был круг близких людей, он всё равно не может охватить всё человечество.

Когда сердца людей соединяются в единой любви к чему – ни-будь, они видят мир более или менее одинаково. Но видят они его всё равно в прямой перспективе. И они начинают враждовать против других сердец, которые тоже видят мир в прямой перспективе, но уже со своей колокольни.

Оговорюсь, речь, конечно, идёт не об абсолютной, небесной любви, не о той благодати, о которой говорит христианство. Речь о любви как о чувстве, как о некой материальной силе тяготения. Речь о той естественной, земной любви, которая свойственна и людям, и высшим животным. И в этом смысле сердце как способность чувствовать и любить – это самый обычный космический объект. Просто он существует не в виде грубой материи, а виде сгустка энергии. И как любой космический объект, оно тоже обладает гравитацией. Только её величина зависит не от физической массы, как у Эйнштейна, а от силы этой земной любви. Любовь человеческого сердца к себе, предметам и близким людям способна искривлять пространство и время вокруг себя. Иногда эта сила может превратиться в страсть. Тогда сердце становится чёрной дырой, замыкающей на себе свой собственный свет – земную любовь.

Каждый человек гравитацией своего сердца искажает мир вокруг себя. Ему самому кажется, что всё нормально, мир ровный. И лишь ты со стороны видишь, что мир вокруг него искривлён. В то же время ты не видишь, как искривлён мир вокруг тебя. Ты то уверен, что живёшь в ровной реальности своего сердца. А это не так. Мы все живём в искривлённых параллельных мирах, которые лишь кое – где пересекаются.