Две Европы [Очерки Верхнезаморского клуба]

25. Фаустовская культура

К.Ш.: Ещё один момент, о котором я уже вскользь упоминал, – фаустовская культура. Вторичность личности была не так заметна до того времени, как человек полагался сотворённым Богом. Его сущность создана Богом, а уже из этой сущности рождается человеческая личность. Но развитие науки показало, что человек – это результат эволюции, он – порождение Космоса. Следовательно, личность, будучи порождением индивидуальной человеческой сущности (микрокосма), в конечном счёте – тоже порождение Космоса. И здесь неважно, создан Космос Богом или нет. Главное, что человек космичен, и личность его, опосредованная сущностью, тоже космична. Они имеют одно начало – «материнское».

Пожалуй, в этом и заключается позиция деизма, ставшего популярным на Западе с развитием науки: Бог создал Космос, дал ему законы, и больше не вмешивается в его жизнь. Космос абсолютно автономен. Поэтому после того, как атеисты устранили Бога окончательно, эта деистская конструкция спокойно продолжила своё существование, уже без Бога.

По большому счёту, это возврат к греческому пониманию человека, но уже на новом уровне, с христианской убеждённостью существования свободной личности, которую, впрочем, уже ампутировали. Эта убеждённость есть фантомная боль, которая по старой памяти наделяет личность самостоятельностью и активностью, а также ставит задачи по собственному совершенствованию.

Логика такая: если личность порождается человеческой сущностью, надо понять её закономерности и организовать её так, чтобы она порождала личность нужного качества. Но сама сущность, как микрокосм, есть порождение большого Космоса. Следовательно, чтобы создать наилучшую сущность, необходимо познать окружающий мир – Космос, который эту сущность формирует, и прежде всего большой человеческий космос – социум, культуру. Познать, чтобы потом изменить.

Именно здесь заключён исток западного революционного пафоса. Что есть природа человека? Это совокупность каких – то особенных отношений и закономерностей, влияющих на качество порождаемой личности. Наилучшая природа будет порождать наилучшую личность. Стало быть, надо понять эти внутренние закономерности, овладеть рычагами и принять участие в создании особой, желательной природы, которая будет порождать особые личности с заданными свойствами. Логика неумолима: «Если личность есть отношение, то верно и обратное: отношения создают личность. Отсюда – соблазн социализма, похоть власти: если наши ребята придут к власти, они такие отношения смогут создать, такие законы принять, регулирующие отношения, что мы таки сделаем нового человека. Государственная власть призывается формировать новую ткань общественных отношений, и в этих отношениях родится "новый человек". Тезис Маркса есть законно рожденное дитя Фомы Аквинского»[149].

Возникает жёсткий естественнонаучный, а вслед за ним и социокультурный детерминизм, согласно которому личность есть исключительно космический феномен. Так, познав Космос, можно познать личность. Конечно, спорить с этим сложно – природа и социум действительно во многом формируют человека. Но только если речь идёт о личности не как о метафизической ипостаси, а как о космической персоне.

Во всей этой схеме представлен чистой воды архаичный, кондовый матриархат. Человеческая личность здесь не является субстанцией, и не присутствует в явлении человеческой природы изначально, пусть даже в виде потаённого семени. Она зарождается в толще материи путём каких – то особых внутри-материальных (космических), «демократических» отношений. Каков внешний мир, таков и внутренний. Бытие здесь определяет не только сознание, но и его носителя – личность. Рождается фаустовский тип культуры: через изменение внешнего мира – изменить внутренний. Для этого надо понять устройство и закономерности этого мира. Отсюда – похоть познания, приведшая к рождению новоевропейской науки.