Новые Боги: Темный культ

Память Бога

Легкий пасс рукой и вся техника в комнате превращается в искореженную груду металла. Бог из машины? Что это за спаситель человечества? Если меня не подводит память, все же в этом жалком человеческом теле мои возможности малы, спасибо хоть не распадается еще оболочка…

Итак, Бог из машины - выражение, означающее неожиданную, нарочитую развязку той или иной ситуации, с привлечением внешнего, ранее не действовавшего в ней фактора. И судя по тому, что эта тварь отследила меня в этом странном аналоге интернета, симптом не очень приятный. Впрочем, это выражение не подразумевает именно Бога или его влияние, да и в иной ситуации я бы до последнего считал ЭТО проявлением некой новой силы, пусть и заслуживающей внимания, но не столь опасной. Сейчас же, с учетом плачевного положения Божеств на сегодняшний день. Так что даже если эта “божественность” не более чем фигура речи, то сейчас данный соперник является приоритетным. Все же Оно, в отличии от Богов сейчас, в каком-то смысле вездесуще, даже в том же Риме, ставшим оплотом Светозарного еще много лет назад, от технологий не отказались, они уступили лидирующее место магии, но полный отказ не произошел, пусть к подобному исходу и стремится мой ненавистный оппонент, что так же ставит меня в противовес ему, ведь мне что магия смертных, что их технологии были полезны, любое развитие, изменение лишь польза. И как бы не презирали мои действия как “светлые”, так и “темные” Боги, но мое влияние принесло людям в конечном итоге пользу. Цель оправдывает средства, а многочисленное, бороздящее просторы космоса человечество – лишь благо для меня, разумеется, под моим чутким руководством.

Но все это лирика, а уж из-за непонятной природы привязки к смертным телам, неизвестно что случиться с Богами дальше, например, после смерти оболочки. Возможен как “перенос” в новое смертное тело, что является наиболее вероятным вариантом, так и освобождение от этой привязки, что все же маловероятно, но есть и наиболее неприятный вариант – уничтожение самой сущности, и если ранее я считал этот вариант невозможным, все же даже мне уничтожить окончательно Бога крайне сложно, да и если уничтожить, то энергия рассеется вокруг, тогда собрав достаточно этой “божественной крови”, можно воскресить Бога, правда сильно ослабленного. И работы в этом направлении ведутся, тот же Дагон способен воскресить меня и без моей “крови”, так как внутри него находится часть меня, он есть часть меня, что наиболее близко приближает его к Новым Богам. И ведь не только я озаботился подобным, те же ангелы Светозарного, высшие жрицы Барона, все они несут кусочки своих хозяев, пусть и много меньшую, чем мое творение. Знать бы, что случилось с моим сыном-отцом, куда подевался Дагон.

Сейчас я понимаю, что не стоило так эгоистично замыкать все лишь на себе. Конечно, создавать Богов нужно осторожно, создавать их лишь как продолжение своей Воли, создавать “Младших Богов”, если моих коллег по божественному цеху считать “Старшими”.

Что-то я задумался, совсем забыл уже слабость смертного разума, а эти жалкие служители либо слишком бояться, либо уже в религиозном экстазе. Конечно, для них это все “испытание” от их единственного и истинного Бога, а узнав, что сам Бог стал лишь немногим могущественнее них, явно поменяли бы свое отношение к “возлюбленному” всевышнему.

Как говаривал классик:

Уж если ты разлюбишь — так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.

Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,

Не наноси удара из засады.

Пусть бурная не разрешится ночь

Дождливым утром — утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда — Твоей любви лишиться навсегда.

(Уильям Шекспир. Уж если ты разлюбишь — Сонет 90)

Вот только мне любовь их не нужна, но их вера важнее страха, ненависти и любви. И если их вера выражается обожанием, то для меня это почти тоже самое, что страх. В самом начале мне было слишком мало веры, я был придирчив, сейчас же…

Сейчас я многократно улучшил и свое понимание, и свои навыки пожирания душ и получения энергии веры из живых. А после “неожиданной” и “трагической” смерти Ра, я получил небольшую часть его исследований о природе Душ. К сожалению, самое интересное он хранил исключительно в своей памяти, но даже те обрывки, что достались мне, при должном использовании слабейшим из Богов, повысили б его силы на несколько порядков. К несчастью, часть исследований для меня была бесполезна. Что-то из-за связи именно с силами присущими Ра, например, управление светом, в том числе неким “светом души”, так и видоизменение верных служителей, причем менялись они не внешне, а внутренне, сама их сущность становилась сильнее. Еще кусочек информации был мне известен и самому, все же искажать души – моя обязанность. Зато остальное было интересно в том числе и мне, к примеру, использование душ как батареек, причем что в каким-либо артефактах, что “внутри себя”, последнее можно сравнить с конфетой, которую можно как раскусить, получив сразу большую дозу удовольствия, так и растянуть процесс, и пусть сиюминутная выгода будет меньше, но в перспективе, такой способ даст много больше. К слову, все те, кто создал себе “личные миры”, где удерживает души последователей, используют именно последний способ, даже я в итоге пришел к этому, пусть и не создавая свое измерение, зато создал “мир” внутри моего тело, моего настоящего тела, а не этой жалкой, смертной оболочки.

Итак, решение данного кризиса я вижу одновременно простым и сложным: нужно вернуть себе тело, для чего необходимо найти причину перемен. Впрочем, одна теория у меня уже есть – Deus ex machina (Бог из машины) – в действительности это выражение, означающее неожиданную, непредсказуемую развязку той или иной ситуации, с привлечением внешнего, ранее неизвестного персонажа. Приём чудесного спасения можно встретить в литературе совершенно разных времён и жанров. Его часто использовали Шекспир в «Зимняя сказка», «Как вам это понравится», французские драматурги эпохи классицизма, например, Мольер в «Тартюфе» и «Амфитрионе», представители романтизма «Капитанская дочка» Пушкина, «Колодец и маятник» Эдгара По. Натянутые, малоправдоподобные счастливые развязки типичны для романов Диккенса начиная с «Оливера Твиста».

При этом у Диккенса и более современных авторов чаще всего речь идёт не о прямом вмешательстве высших сил, как божеств или монарших особ, а о резком изменении хода событий благодаря внезапной случайности. В фантастике данный приём часто оформлен в виде всемогущего технического устройства, вдруг оказавшегося в руках героев и обеспечившего их конечную победу. Данные примеры общеизвестны, потому понимать это “сообщение” буквально не стоит, но и пренебрегать таким будет глупо. Все же человечество слишком быстро среагировало на пропажу божественных сил.

Тем не менее, боюсь сейчас Бога из машины стоит понимать максимально близко к контексту, да и среди Богов нет такого глупца, что пожертвует своими силами. Если же этот кто-то смог лишить сил нас, но сам остаться при своих, то уже давно бы явил себя, уничтожив ослабших оппонентов, хотя, сильно в этом сомневаюсь, все же сил на такие “чудеса” не хватило бы ни у одного из нас, все же воздействовать даже на служителей другого бога сложно, а уж на нас самих…

Однако, я немного не прав, результатом не стало обращение в смертного, пусть и мелено, но моя сила возвращается, так что это не превращение в человека, сама цель иная.

Божественная сила, это не магия, скорее воля и желание, которые нужно подпитывать энергией веры, потому то мне и не понятно, как можно погасить волю божеств, навязав им потерю сил, уж даже молчу о необходимой энергии. Да и перед тем, как очутиться в теле смертного ничего необычного не происходило, я, как множество раз ранее, подправлял траектории небесных тел, дабы наконец избавиться от своего заточения. К слову, сам мой сон, моя тюрьма так же не более чем навязанное остатками моего смертного разума, сейчас, осознавая, как работает вера людей, да и всех сверхъестественных существ, я понимаю, что само заточение не более чем фикция, как и условия моего освобождения. Собственно, однажды, находясь в состоянии сильного аффекта от приближения армии Посейдона, я невольно смог игнорировать свой сон, тем самым уменьшив влияние чужой веры и самоубеждения на будущее, но окончательно разрушить неспособен. Возможно, из-за ослабшего влияния, а возможно и по иным причинам, но силы мои возвращаются, раздумывать же о природе этих странных событий, пока что, более нет смысла.

Зато в налаживании дел своего культа смысл есть, и пусть многие мертвы, а уж высшие эшелоны поголовно, но и простых слуг мне пока хватит. А уж выясненный факт, что простая магия своих сил почти не растеряла, позволяет мне наладить связь, раздать приказы. Давно уже я сам не занимался делами культа, а уж простые служители и вовсе никогда не получали ответы на свои молитвы, зато теперь они получат, о чем молят, даже с переизбытком, пусть умирают за меня, отдав свои жалкие души мне.

Итак, план: принести весь этот город в жертву, а перед разрушением сбежать через портал в любой отдаленный город, где главенствует мой культ.

Для начала нужно наловить в городе жертв, все же заклинаниям нужно брать откуда-то силу, особенно для портала. Затем добить всех служителей, и начать ритуал, думаю, подойдет землетрясение, все же проще направить природу, а не создавать что-то с нуля, а движение тектонических плит, это естественный процесс, даже если в этот раз выйдет настоящая катастрофа, плюс ко всему, это неплохо скроет мою здесь деятельность.

Хотя, можно попробовать для начала иное: люди, причем совершенно без подсказок и помощи с моей стороны, когда-то создали заклинание, позволяющие видеть события, что привели к глобальным переменам, точнее, они то пытались выяснить откуда появились Боги, но это уже другой вопрос. Те, кто пытается заглянуть дальше нашего появления в этом мире, всегда лишатся рассудка, лишь сами боги могут отправиться туда, в тот день, как и в дни что были до.

Зато сейчас это может помочь мне, дать немало ответов.

Обычно подобная магия требует редких ингредиентов, прорву сил и много месяцев на подготовку, но я заменю все это десятками жертв и капелькой божественной энергии.

Комнату наполняет едкий дым, в нем начинают проявляться первые образы, и уже через мгновение я нахожусь на какой-то улице, дождь застилает взор, и я помню это место, этот день…

***

Сегодня в Лондоне было паршиво. Да и вообще, в это время года — в начале октября, найдется мало мест по эту сторона Ла-Манша, где не было бы так же паршиво, как и в столице. Дожди шли, не прекращаясь, и если в центре мостовые еще хоть как-то убирались, то на окраинах дела обстояли куда как хуже. В слякоти и грязи можно было без малого утонуть. Да еще и на небе, как назло, не видно было ни единого проблеска — все вокруг затянула серая дымка. А уж про такой район, как Скэри-сквер, и говорить нечего. Криминальная кишка Лондона не просто так называлась Ямой. Осенью здесь стояла лютая вонь. Тянуло, казалось бы, отовсюду. От пропитых, провонявших перегаром бомжей в дранных тряпках, намотанных друг на друга. От курящих проституток, чья дешевая туалетная вода не могла заглушить запах продажного секса. От наркоманов, которые справляли любую нужду исключительно под себя. Воняло от продажных копов. Нет, не тем ощущаемым запахом, а другим — «моральным». А разве может не вонять, когда двое рослых мужиков вяжут педофила на «горяченьком», везут в участок, а потом, когда оказывается, что тот принадлежит какой-нибудь местной банде, отпускают за пятьсот фунтов. И всего через два часа этих же самых фараонов видят в одном из притонов, где сутенер, оказавшийся по совместительству тем самым педофилом, старчивает малолетних, смазливых дурочек. И, что и не удивительно, эти одурманенные, еще вчера школьницы, оказываются в объятьях фараонов. Да, Скэри-сквер провонял не только ощутимой вонью, но и другой, той, которая еще хуже. По этим темным, почти не освещенным улицам, среди вываленных на тротуар куч грязи и мусора, шла закутанная в шаль миниатюрная женщина. Она покачивалась, иногда спотыкалась и все приговаривала: «Тише, маленький, тише». В руках она держала какой-то сверток, изредка издавая странные звуки сопения и причмокивания. Никто и никогда не видел этой женщины в Скэри-сквер, вернее, никто б не смог её узнать, ведь она не появлялась здесь уже много лет. Возможно, это и сыграло свою роль в дальнейшей истории. Сейчас же, когда дама все пыталась идти прямо и не падать, за ней следили три пары глаз. Три пары сальных, вечно пьяных глаз. Но их никто не видел, да и какое там — уж очень хорошо умели скрываться крысы района. Ведь их, слабых, на игле, всегда были рады попинать более крупные хищники, члены банд и различных группировок. А сейчас им представился шанс самим слегка поразвлечься на халяву. И уж они-то его точно не упустят. Женщина же, свернув на одну из узких дорожек, прошла по пустырю и, наконец, счастливо вздохнула. Перед ней высилось четырехэтажное здание. Свет в нем горел лишь на первом, но изредка можно было заметить отсветы свечей в окнах повыше, которые, впрочем, однажды промелькнув, редко когда показывались снова. Поудобнее подхватив сверток, мадам направилась к крыльцу. Это крыльцо, как и все здание, явно требовало ремонта. Оно было деревянным, с обшарпанными ступеньками, на которых находилось что-то наподобие плитки, перила же были трухлявые и покрыты уже давно потрескавшимся зеленым лаком. Девушка (а сейчас уже было понятно, что это именно девушка) поднялась по скрипучим, дышащим на ладан ступенькам и положила сверток у порога.