Серая мышка — 2

Глава 3

Я обернулась и увидела, как бабушка улыбается, слегка щурясь от солнца.

– Ну чего смотришь, пошли, пока не передумала. Иванович, на выходных жду на пироги.

– Обязательно приду. Располагайся, деточка, – это уже было адресовано мне. Затем старичок пошел к своему автомобилю, вытащил мою сумку и передал мне.

Я пошла вслед за бабушкой. Дом у нее был старенький, деревянный. Доски на крыльце скрипели, так же, как и массивная дверь. На веранде стояла старая пружинистая кровать, но с чистым постельным бельем. Она вошла в другую комнату, и я проследовала за ней.

– Разувайся. У меня тут чисто всегда, ходить только в тапочках. Я вообще люблю чистоту и не терплю бардака, поэтому смирись и держи в чистоте свою комнату.

– Хорошо.

– Ты чего там шепчешь, говори громче.

– Извините, немного простыла. Чисто физически не могу, – старалась оправдаться.

– Ничего, быстро вылечу. Помощница мне не помешает. Хозяйство большое, а я уже старенькая.

– Буду только рада помочь, – и это была чистая правда, чтобы выбросить из головы все, смена деятельности мне очень в этом поможет.

В комнате, где мы разулись, стоял стол большой и диван. Разделяло помещение русская печка. Никогда не видела их вживую, а тут она не только для украшения или пережиток прошлого. Где используется только как шкаф или полка, она работала. На улице итак была жара, а от нее так и веяло теплом. Значит, что-то готовили недавно.

– Удобства у меня на улице, правда в свое время мой покойный муж сделал баню и там еще один туалет, чтобы зимой не застужаться. Но я использую тот туалет только в холодное время. Дорого у нас дерьмо вывозить стоит. А баньку часто топлю, люблю я попариться. Смотри, здесь я готовлю и принимаю гостей, – она обвела рукой кухню. – Если будешь мне помогать, то научу, как пользоваться печкой, ты готовить умеешь?

– Да, но печкой ни разу не пользовалась. Вообще в первый раз вижу.

– Оно и понятно почему. Вы городские привыкли ко всяким ресторанам и наворотам. А вот я без нее не могу. Но плита у меня тоже есть, супчики и картошку сможешь приготовить. Пошли дальше.

Она отворила еще одну дверь, и мы попали еще в одну комнату.

– Вот тут зал, вон там телевизор, – она указала вглубь комнаты, где под кружевной салфеткой стоял "древний" телевизор. Он был огромных размеров, я думала, что такие уже не работают. Маленький стол, так же укрытый кружевной белой скатертью, и диванчик. На полу лежали узорчатые ковры.

– Хорошо у вас тут.

– В шоке от старины? А не у всех куча денег, живем, как можем. Ну, ты коль сбежала, то привыкай. Тут моя комната, – она показала на дверь справа. – Теперь пошли покажу твою комнату, она давно пустует. Я ее даже не использую.

Мы прошли дальше и за занавеской очутились в маленьком тамбуре, старушка открыла ключом дверь комнаты и отворила ее.

– Вот тут, скромно, но тебе хватит. Есть стол, стул, кровать и окно. Располагайся, и пойдем перекусим, с дороги небось ничего не ела, – я и правда толком ничего не кушала, но голода не было. Больше усталость и жуткая сонливость.

– Спасибо вам.

– Да не за что. Я позову, как приготовлю. Тебя, кстати, как звать-то?

– Мальвина.

– О-о. Красиво. Родители, небось, гордятся тобой, такая хорошенькая, – заинтересованно спросила бабушка.

– Они умерли. Давно. Так что не знаю.

– Извини, ложись, полежи. Я позову. Меня Клавой зовут.

И она оставила меня одну. Странная женщина, то набрасывается, обвиняя меня во всех смертных грехах, то заботливая и добрая. От такого резонанса в поведении пробивает дрожь. Теперь нужно с ней обсудить, сколько я ей должна за проживание, где покупать продукты, чтобы приготовить еды, но это потом, сейчас чуть-чуть отдохнем. Я аккуратно стянула покрывало и, сложив его, повесила на стул. Подушку, которая стояла треугольником и была накрыта салфеткой, удобно положила на кровать. Из сумки достала сменную одежду и переоделась, все же в дороге я пробыла почти шесть-семь часов. Как только моя голова коснулась подушки, то моментально "отключилась".

Впереди дверь, та самая, от которой стынет кровь.

Закрываю глаза, пытаюсь сделать вдох.

Я не могла оказаться в этом месте вновь.

Тут точно есть в чем-то подвох.

Кладу ладонь на шершавую дверь.

Другую сжимаю в кулак посильней.

Но я не смогу сейчас закричать.

И никто не услышит меня здесь опять.

Я слышу шаги, чьи-то крики и стоны.

Они повторяются, как в диктофоне.

Там просят о помощи все тише и тише.

И голос такой, что еле услышишь.

Мне не уйти и не сдвинуться с места.

Выход один – приоткрыть эту дверцу.

Со звуком открыла, ударяя о стену.

А там лежит девушка, уже тихо предаваясь тлену.

Вставай, возьми себя в руки, ведь ты же не тряпка.

Утри ему нос, все будет в порядке!

Но мой крик не слышит она...

Ведь девушка — это сама я.

– Проснись, дочь, – меня дергают за руку, и я резко вскакиваю на кровати. – Тихо-тихо – это всего лишь сон! Ты дома! Тут спокойно, – она говорила действительно успокаивающе. – Я принесла тебе молока с медом. Тебе и для горла полезно и поможет уснуть без кошмаров. Кушать может хочешь? Я тебя будить не стала, – бабушка говорила немного взволнованно, я посмотрела за окно, там чуть светало, значит уже утро или вечер. – Сейчас уже три утра. Я обычно в пять встаю, скот покормить. А тут немного раньше. Кушать хочешь?

– Нет. Спасибо.

Я взяла у нее кружку и сделала глоток. Сладковатый привкус меда немного успокоил мое сильно бьющееся сердце. В тишине я допила молоко, старушка забрала пустую кружку.

– Полежи еще, если что я буду на кухне.

Она тихонько вышла, а я так и осталась в кровати. Сон – это всего лишь был сон. Но такой сильный и яркий. Я чувствовала все, как на яву. Когда уже все закончится?

Провалялась с час и поняла, что больше не усну. Поднялась и прошла на кухню. Там бабушка крутилась возле печки и что-то доставала.

– Ты вовремя, садись, сейчас будем завтракать. Уверяю, такую кашу ты никогда не кушала.

Я послушно села за стол, тогда бабушка поставила чугунок на деревянную подложку. Достала две тарелки и половником начала выкладывать содержимое. Умопомрачительный аромат заполнил всю кухню, во рту сразу образовалось много слюны. Возможно, я действительно сильно проголодалась.

Каша была очень вкусная. Пшено было идеально пропарено, а молоко опять с привкусом меда. Я не заметила, как моя тарелка опустела, и бабушка положила мне добавки. Когда уже вдоволь подкрепилась ей, бабушка налила мне ароматного травяного чая.

– Рассказывай, Мальвина. Что у тебя стряслось? – взволнованно спросила старушка.

– Извините, что так получилось. Я не хотела вас будить, – мне было неудобно из-за той ситуации, все же она не молодая, и тут еще я со своими проблемами.

– Мальвина, называй меня просто бабушка. Знаешь, я всегда мечтала о детях. Только вот Бог не дал мне такой радости. Всю жизнь и прожили с мужем одни. Мне будет приятно, если ты доверишься мне, и я смогу тебе помочь. Нам же старикам нужно о ком-то заботиться, я поэтому и скот не бросаю, без него скучно. А ведь могла еще семь лет назад, когда мужа схоронила, – она спокойно делилась своими переживаниями, что и мне тоже захотелось рассказать все, что на душе. Я и рассказала…

Про подругу, которая утаивала от меня правду, про Руслана, с которым приходилось постоянно бороться и про Алана, который вел себя странно. Я старалась передать всю ненависть, которая находилась в моей душе, всю злобу и негодование. А бабушка серьезно смотрела и слушала, не перебивала, не упрекала и не говорила: «Что это я во всем виновата». Когда мой рассказ был закончен, я не удержалась от последних слов.

– Бабушка, я его ненавижу. Всем сердцем, за то что испортил мою жизнь, – а она тихонько вздохнула и сказала:

– Знаешь, дочь. Вот не вижу я в твоем взгляде ненависти. Горечь – есть, обида – много ее. Сожаления – еще больше. Но ненависти – нет. Когда люди ненавидят, они горят и взрываются. Они как сухое сено, могут вспыхнуть за одну секунду, а ты наоборот. Ты тихо тлеешь. Не говори так зло, у него тоже не простая судьба. И все, что с вами произошло – это не его воля. Если долго хранить плохие воспоминания, то они отравляют тебя изнутри. Отпусти… знаю, это сложно, но возможно. Здесь все по-другому, тут хорошие люди живут, всегда помогут. И для тебя найдется работёнка. Главное не замыкаться в себе, если что-то тревожит, то всегда говори мне. Я буду рада тебе помочь.

– Спасибо вам огромное, что приютили. Сколько я буду должна за проживание? – задала интересующий вопрос.

– Мальвин, я не возьму с тебя денег. Если хочешь помогать, то помогай. В деревне всегда найдется работа. А с голода мы не помрем.

– А если не секрет, вы живете на пенсию и за счет своего хозяйства? Извините если что, посчитаете нужным не отвечать – это ваше право, – решила исправиться, а то возможно перегнула со своим интересом.

– Тут нечего скрывать. Живу на пенсию, приезжает раз в месяц женщина и выдает нам ее. А еще у нас тут у одной бабушки есть сын. Он давно решил открыть в городе магазин с фермерской продукцией. И вот приезжает в сезон и скупает у нас овощи, фрукты, картошку. Мне хватает. Еще Иваныч отвозит молоко в село и город – тоже деньги. Мы тут все друг другу помогаем. Если у кого-то случилась беда, то всегда вместе.

– Хорошо тут у вас. Жаль, что не все такие.

– Знаешь, дочь. Я бы тебя не приняла, если бы ты начала отстаивать свое имя, кричать о том, что я не права. Лишь твое выражение лица изменило мое мнение. Ты настолько разочаровалась в людях, что я не смогла тебя отпустить. Порой одного выражения лица хватает, оно говорит громче, чем тысяча слов.

– Я не знаю, как Вас и благодарить, – растерянно прошептала.

– Ничего не нужно, ты называй меня бабушка. Я к тебе на «ты» и ты тоже. Мне будет приятно, – смущенно сказала она.

– Договорились.

– А теперь ты иди, отдохни, а я пойду в огород. Потом тебе все расскажу, как придешь в себя. Поступай, дочь.

Я не могла уйти просто так, собрала посуду и вымыла ее. После, все же чувствуя еще усталость, пошла в комнату и опять забылась сном.