Токсичные тени

35.

Для них пришло время бежать.

В коридоре было слышно, как идёт бой - солдаты кричат и умирают, бешеные набрасываются на них, как звери. Постоянный грохот винтовок и автоматов, едкая вонь огнемётов. Оккупационные силы намеревались очистить муниципальное здание, превратившееся в нечто вроде улья.

Именно здесь должен был разыграться конец.

Это было очевидно.

Дверь находилась под постоянным обстрелом, когда бешеные пытались проникнуть внутрь.

Лу, Джонни и Лиза были в конференц-зале. Его главными чертами были длинный полированный дубовый стол и окна, выходящие на горящий город. В остальном это было ничем не примечательно. На стене висела доска с различными гражданскими объявлениями и протоколами предыдущих заседаний городского совета.

В дальнем конце комнаты была ещё одна дверь.

Та, в которую они вошли, прогибалась в своей раме. Это была большая тяжёлая работа, иначе она не продлилась бы так долго. Та, что в дальнем конце, казалась нетронутой... до сих пор.

- Пойти туда - это смерть, - сказал Джонни, - но мы не можем оставаться здесь.

Лу сказал:

- Тогда давайте сделаем это. Теперь мне нечего терять.

Лиза, то появляясь, то выходя из своей фуги, издала несколько хрюкающих звуков, которые они восприняли как согласие.

Лу стоял перед дверью. Теперь у него был триста пятьдесят седьмой калибр Лизы. Оружие было пустым.

Джонни, держа Лизу рядом с собой, просто сказал:

- Готов?

Лу кивнул.

Другая дверь распахнулась, и вместе с ней ввалились на пол два или три бешеных, вместе с клубами чёрного дыма и тошнотворным зловонием горящей плоти и взорванного дерева. Не было смысла обсуждать это.

Лу вышел в холл.

Коридор был затуманен дымом.

Когда Джонни и Лиза проскользнули мимо, Лу смотрел в дальний конец. Больше стрельбы не было. Просто много стонов. Криков о помощи. Рычащий, шипящий звук бешеных, пока они калечили и, возможно, пожирали солдат. Лу мог слышать сильные удары, влажные рвущие звуки, всасывающие и чавкающие. К счастью, дым заслонил ему обзор. Языки пламени лизнули стены. От дыма ело глаза.

- Пошли, - сказал Джонни, уводя Лизу.

И Лу собирался так и сделать, но из дыма вышли три фигуры. Бешеные. Трое мужчин. В одном из них было несколько пулевых отверстий, но он всё равно пошёл вперёд. На выгоревших лицах заплясали безумные глаза, от троицы плыла тлеющая вонь больничных палат. Лу выстрелил двум из них в голову, и они упали обратно в стену дыма, разбрызгивая кровь. Третий просто зарычал, низко опустился и исчез так же, как появился.

- Ты в порядке? - спросил его Джонни, когда тот догнал их.

- Хорошо, - сказал Лу. - Пойдём.

Солдаты, подумалось ему, проигрывают эту битву.

Ужасная армия бешеных превосходила их числом и свирепостью. Как можно надеяться бороться с такими дикарями обычными средствами? И это навело его на мысль, что если это будет продолжаться сколько-нибудь долго, Группа экстренного реагирования Терры начнёт использовать более смертоносные средства, чтобы контролировать и уничтожать добропорядочных жителей Кат-Ривер.

Неважно.

Он не доживёт до этого.

Они шли по задымлённому коридору, кашляя, глаза слезились. Туман дыма был хорошим и плохим - он помогал скрыть их, но он также скрывал формы их врагов. Лу продолжал видеть лица своих бывших жён и любимых и желал Богу, чтобы у него была возможность попрощаться с ними. Но сейчас это было далеко за гранью возможного.

Они свернули в коридор и сразу же обнаружили ещё тела. В стенах были пробиты дыры - буквально сотни - от выстрелов. Огромные площади были выжжены огнемётами.

И тела.

Десятки.

Бешеные и солдаты.

Многие сомкнулись в объятиях смерти. Коридор выглядел как куча мусора из лагеря смерти. Запах дыма здесь перебивался гнилой и грязной вонью массовой бойни.

Джонни опустил Лизу на пол и снял с солдата огнемёт и девятимиллиметровый пистолет. Лу, следуя его примеру, тоже снял оружие с трупа. Им нужно всё, что они могут получить.

- Впереди дверь, - объяснил Джонни. - Она ведёт в коридор технического обслуживания. Там лестница на крышу.

- Если доберёмся.

- Конечно, если доберёмся.

Джонни снова шёл впереди. Лиза всё ещё была погружена в свои наркотические сны (или в их отсутствие), но она могла пробираться вперёд, если у неё была рука, за которую можно было держаться. Лу решил, что ей повезло. Она была не в себе уже несколько часов. Если повезёт, подумал он, может быть, она умрёт, так и не придя в себя, и, в самом деле, на что ещё можно было надеяться?

И тут женщина вышла из мрака.

Лу увидел её и вздрогнул.

Она смутно напомнила ему бешеную женщину-полицейского, с которой он подрался той ночью внизу. Она была так же прекрасна - высокая, элегантная, совершенно обнажённая, с прядью светлых волос, ниспадающих на одно плечо. В одной руке у неё был нож, а в другой что-то. Голова. Голова мужчины, грубо отрубленная, с обрубка, как конфетти, свисало капающее мясо. Она одарила Лу сардонической, голодной ухмылкой, на самом деле черепной гримасой, и струйка блестящей слюны потекла у неё изо рта, сочась по конусу её груди, скапливаясь на соске.

Он вспомнил о своём пистолете и поднял его.

Что-то ударило его в грудь, и он упал на задницу.

Голова.

Одним плавным взмахом мускулов она швырнула в него голову, и с такой силой это было похоже на попадание набивного мяча. Воздух буквально вышибло из него. Он потерял оружие, а она наступала, как голодный волк, отделивший от стаи слабого оленя.

Она нырнула на него.

Он боролся со всем, что у него осталось, чего было немного. Она легко одолела его, прижав к полу и осыпав его кричащее лицо поцелуями, облизывая своим длинным бесцветным языком, который был таким холодным, таким очень холодным... как змея из холодильника. Слюна залила его лицо, и он безнадёжно сопротивлялся, когда она лизнула место на его шее и игриво прикусила его зубами, высосав вытекающую кровь, как младенец из соска матери.

Он был прикован к её сверкающим волчьим глазам... и вдруг ему это понравилось.

А потом был выстрел.

За ним второй и третий.

Женщина напряглась, начала дрожать, её рот раскрылся в зверином крике поражения. Она выла и визжала, а затем рухнула вперёд, изрыгая на него море чёрной крови и ядовитых отходов.

Лу вырвался на свободу.

Джонни был в нескольких футах от него, но его оружие было опущено. Он смотрел мимо Лу на бешеную женщину, поднимающуюся вверх по стене змеиными движениями.

Руби Сью стояла там с оружием в руке.

Она была окровавлена, избита и выглядела так, словно только что сбежала из тигриной клетки. Но её глаза были нормальными, если не остекленевшими и пустыми. Они отражали узнавание тех, кого она видела в коридоре.

Женщина подтянулась по стене, в её спине зияли три кровавые дыры. Она повернулась и уставилась на нападавшего ядовитыми глазами. Она зарычала, щёлкнула челюстями и выплюнула сгустки крови и мокроты. Её глаза нашли Лу и остановились на нём с этой порочной, кипящей ненавистью.

А потом Руби Сью выстрелила ей в голову.

Она медленно сползла по стене, как капля дождя по окну, оставив за собой пятно крови. Но ни на мгновение её маниакальные глаза не отрывались от глаз Лу. Даже после смерти, лишённой добычи, как у какой-нибудь болезненной человеческой львицы, у неё оставался этот постоянный и холодный аппетит.

Руби Сью посмотрела на неё сверху вниз, перешагнув через безрукое тело солдата.

- Что ж, - очень небрежно сказала она, - можно идти.

Лу сидел на заднице, укушенный, в царапинах, в синяках и в крови. Сквозь маску из крови и желчи он начал смеяться. На самом деле, он начал безумно кудахтать, как будто это была самая смешная вещь, о которой он когда-либо слышал.

Руби Сью взяла его за руку и помогла подняться на ноги.

- Так ты окончательно спятил с ума, а? - сказала она. - Ну, чёрт возьми, пора, чувак.

Никто не удосужился спросить её, что она там делает и не заразилась ли она? К этому моменту это было в значительной степени данностью: кроме Лизы, среди них не было больше девственниц.

У всех это было.

Все они вкусили зубы бешеных и несли в себе тёмную тайну Кат-Ривер.

Джонни снова лидировал.

Лу был арьергардом.

Руби Сью помогала Лизе.

Ни одна группа солдат не участвовала в худших боевых действиях, чем они, пробираясь через столько крови, внутренностей и безумия. И даже если бы по какому-то сумасшедшему, невозможному стечению обстоятельств одному или нескольким удалось выжить, они уже никогда не были бы прежними, никогда не были бы целыми, никогда не были бы людьми как таковыми.

Теперь они двигались ниже, почти пригнувшись.

Коридор был настолько густым от дыма, что это было похоже на попытку вдохнуть из выхлопной трубы "Buick".

- Дверь должна быть впереди, - сказал им Джонни, ведя их вперёд.

Он внезапно остановился, услышав пронзительное гоготание.

Это напомнило ему пальцы с длинными ногтями, которыми провели по доске. Даже отдалённо не человек. В дверном проёме присела пожилая женщина в потрёпанном, окровавленном халате. Она уронила то, что грызла, - человеческую руку.

Её голос был влажным и булькающим, как лёгкие жертвы аммиака:

- Как насчёт поцелуя, красавчик?

Затем голос превратился в шипение, подобное кислоте, растворяющей плоть.

Она выпрямилась и подошла к нему, с её губ брызнула слюна.

Её руки были почти у его горла, когда он нажал на курок автомата, взятого у мёртвого солдата. Её тело дёрнулось, когда залп из трёх пуль пробил его. Её глаза остекленели, стали влажными и блестящими, полупрозрачными, как глянцевая эмаль. Она отступила назад, ощупывая свои раны.

Джонни выстрелил ей в лицо, и она рухнула на пол, дрожа и хлопая руками по бокам. Кровавый гной и грязь брызнули с её губ, и она замерла.

На её место пришла другая женщина.

На ней была деловая юбка с разрезом на бедре и высокие каблуки, но не более того. Река пенистой слюны хлынула из её рта и окрасила её трясущиеся груди, как масло из бутылочки. Она открыла рот и испустила на них стон мучения. Её язык скользнул по губам, и она выплюнула комок слизи в лицо Джонни.

Он поднял свой девятимиллиметровый.

Руки на коленях, она раскачивалась из стороны в сторону, как ребёнок, готовящийся попасть по мячу. Из-под её юбки вытекла струйка мочи с кислым запахом и пролилась дождём на пол. Её плоть блестела от чумных выделений, испуская резкий, едкий туман.

Но она не пыталась атаковать.

Джонни всадил в неё четыре патрона.

Первый прошёл между её ног, полностью исчезнув. Следующий попал ей в бедро, остальные в живот. Она крутилась, истекая кровью, и кричала, как женщина в комнате с мягкими стенами.

Он выстрелил ей в грудную клетку, превратив одну грудь в обвисший мешок с мясом.

Она повернулась и вцепилась в воздух, залаяла в потолок, безумно вращая глазами, словно это шарики на рулеточном столе. Непрерывный поток чего-то чёрного и сочащегося лился из её ран. Сырая желчь человеческого зла. То, что текло в венах растлителей малолетних, насильников и массовых убийц. Она вся тряслась, как мокрая, вонючая собака, потом рухнула кучей, по ней пробежали судороги.

Затем выжившие снова двинулись, и они могли слышать стрельбу ещё больше и гораздо ближе. Теперь не только стрелковое оружие, но и крупнокалиберные пулемёты. Что-то походило на вертолёты, жужжащие над зданием, как будто у них была миссия по охоте на ос.