Мозговой

«ВОЕНТОРГ»

Термином «военторг» на воюющем Донбассе называют обильные поставки техники и вооружения с «большой земли», которая пришла на помощь ополчению в критический для него момент в середине августа 2014-го и в ходе зимней кампании. Военных из РФ называют «отпускниками», и этот термин вполне справедлив. Чаще всего российские военные с согласия руководства добровольно брали отпуск и проводили его не на берегах Крыма, а в степях Донбасса. Большинство из них отправлялись на войну охотно и почитали за честь оказать помощь русским братьям и сёстрам в Новороссии. По крайней мере, так было летом 2014-го (в 2015-ом с этим стало хуже).

Ресурсы «военторга» оказали решающее влияние на исход летней кампании и содействовали перелому войны в пользу ополчения зимой. Об объёме поступавшей техники говорит красочная цитата российского добровольца Андрея Морозова, который писал из Луганска:

Артиллерии было много, артиллерия была везде, кое-где на улицах в «час пик» наступления были даже пробки, состоящие целиком из Градов«79.

Побочным эффектом «военторга» было то, что внутри ЛДНР он неизбежно выполнял и политические функции. В августе 2014-го помощь ополчению была оказана с условием выезда с Донбасса неподконтрольного Москве Игоря Стрелкова. Зимой 2015-го, когда в обеих республиках уже была создана Народная милиция, вооружением снабжались только батальоны, которые в неё входили. Но оставалось ещё немало «партизанских» подразделений, не входивших в НМ и слабо подконтрольных Луганску. В их числе была и бригада «Призрак». Комбриг Мозговой, конечно, участвовал в совещаниях у командования корпуса и согласовывал с ним все действия своей бригады. Но «Призрак» не снабжался на уровне частей НМ и считался неблагонадёжным из-за личности оппозиционного комбрига.

Ещё одной проблемой Народной милиции было катастрофическое состояние материальной части и нехватка специалистов. Техники было в избытке, а жизненно важных комплектующих и грамотных мехводов — огромный дефицит. Плачевным было и общее состояние связи, что сказывалось на координации воюющих подразделений. Именно из-за этого случились огромные потери ополчения в зимнюю кампанию. Конечно, потери были велики и летом 2014-го, но тогда армии как таковой ещё не было. А зимой 2015-го уже была выстроена армейская иерархия, и начались системные военные поставки с соответствующей бюрократией и материально-техническими требованиями. Поэтому провалы и потери в процессе Дебальцевской операции объясняются не столько объективными обстоятельствами (как нехватка людей и ресурсов в 2014-ом), сколько просчётами и низкой компетенцией командования.

Кроме того, по сравнению с первыми «летними» добровольцами, качественный состав ополчения в зимний период стал хуже. В первые два месяца войны большинство ополчения составляли идейные мотивированные люди. В начале 2015-го, после образования Народной милиции, ополченцев первой волны стало в разы меньше. Зато появилось много «пятнадцатитысячников». Так называли бойцов, которые пришли в ополчение уже после масштабных летних боёв. И не столько по идейным соображениям, сколько за зарплату в 15 тысяч рублей. В то время в ЛДНР это были очень неплохие деньги. За пять тысяч в месяц можно было снимать отличную квартиру в самом центре Донецка.

Пётр Бирюков, один из командиров «Призрака», вспоминает:

Осенью 2014-го надеть военную форму, получить оружие, паёк, денежное довольствие было и почётно, и выгодно. Понять этих людей можно — большинство предприятий остановилось, и людям, особенно с семьями, было нужно на что-то жить. Но одно дело — стоять на блокпостах и шмонать машины, охранять склады с гуманитаркой. Другое дело — идти в бой. Зимой 2015-го всех этих людей, не нюхавших пороху, бросили в самое пекло. Много народу полегло зазря, многие просто разбегались. Так было не только в частях Народной милиции. Такие люди в «Призраке» тоже были. У нас зарплат не было, но свой паёк и оружие все получали. Когда начались бои, у нас сразу толстенная пачка рапортов на увольнение появилась. Всего «призраков» воевало от силы человек триста. Нет, остальные не разбежались, — отряды ведь оставались и в Алчевске, и в Кировске, и на других участках, плюс штабы, тыловые службы. Но трусы и дезертиры в бригаде тоже проявились. По-другому на войне и не бывает«80.

Серьёзной проблемой для воюющей армии ЛНР стал процесс, который ополченцы назвали «обригаживанием». На скорую руку нарезались бригады, и туда включали все отряды ополчения вразнобой, без учёта специфики этих отрядов и их командиров. Главное было — добить численность подразделения до бригады.

Надо сказать, что процесс создания армии в ЛДНР сам по себе был неизбежным и правильным. Долго вести войну против ВСУ партизанскими отрядами было невозможно — это уже показало лето 2014-го, когда ополчение было на волоске от полного разгрома, и спасение пришло только после вмешательства «отпускников». Проблема заключалась не в том, что руководство встраивало вольнолюбивых командиров ополчения в армейскую иерархию, а в том, что военное строительство велось наспех и в худших традициях российской армейской бюрократии. Причём всё это происходило не в мирное, а военное время. При этом преимущества российской армии — технические специалисты и высокое оснащение — экспортированы на Донбасс не были.

Недостаточно было просто прислать военных советников — важнее были профессионализм и моральные качества этих людей. Выше я говорил об изменившемся качественном составе ополчения. Это касается и состава «отпускников». В 2014-м это были в основном идейные и достойные офицеры. В 2015-м на Донбасс стали массово приезжать военные советники, которых больше интересовали зарплаты, чем жизни бойцов.

Недостаточно было передать ополчению много техники — важнее было научить грамотно эксплуатировать эту технику. Обучить бойцов, снабдить их учебной литературой. Практически ничего этого сделано не было. Понятно, что с начала создания Народной Милиции прошло всего три месяца, и многие проблемы объясняются элементарной нехваткой времени. Но решением этих проблем в руководстве НМ мало кто озаботился, а последующие годы показали, что с задачей нормального армейского строительства командование в то время просто не справилось.

В январе 2015-го Дебальцевская операция планировалась в более широком формате — с глубоким охватом Дебальцева и выходом к Мироновскому водохранилищу в районе Светлодарска. Но этот план почти сразу провалился. Дебальцево быстро взять не удалось, ополчение стало нести огромные потери. Поэтому боевые задачи на ходу менялись, и в итоге свелись всего лишь к взятию самого Дебальцева. И даже в ходе этой операции управление войсками было практически потеряно. Бои велись, как за полгода до этого, силами небольших батальонов, укомплектованных добровольцами первой волны.

Алексей Марков после окончания операции говорил о процессе её планирования довольно уничижительно:

Я бы назвал его отвратительно спланированным, но сильно сомневаюсь, что его вообще кто-то планировал. Танки без пехоты, пехота без прикрытия, отсутствие связи между подразделениями… В общем, всё закончилось так, как и должно было закончиться. Спустя неделю все послали высокое начальство по широко известному адресу и начали координировать действия между собой на низовом уровне. Но резервов уже не осталось«81.

Андрей Морозов, бывший в ту пору командиром взвода связи танкового батальона «Август», писал:

Обригаживание в большинстве случаев носило форму вписывания в спущенные сверху штатки бойцов уже существующих отрядов, стоявших на передовой. Дополнительный набор людей для заполнения штатного расписания проводился на бригадном уровне, и в итоге, по-моему, не удалось провести ни одних полноценных учений хотя бы батальонного уровня.

В итоге, после больших потерь новобранцев в начале операции, всю основную работу в обороне и в наступлении делали разведчики и штурмовые группы бойцов с опытом летних и осенних боёв — группы, сложившиеся ещё до обригаживания. Вся бумажная оргшелуха отпала, и на сцене остался командующий корпусом НМ ЛНР со своим штабом с одной стороны, и эти самые штурмовые группы — с другой. Пока они, получая поштучно распределяемые боеспособные танки и БМП, грызли укрепрайоны противника, в тылу работал конвейер по формированию «сводных рот» из кого попало.

В этой ситуации чуть ли не единственным подразделением, успешно действовавшим как единое полноценное подразделение, оказалась бригада «Призрак» Мозгового, который отказался обригаживаться в состав НМ ЛНР, считая, что это снизит боеспособность его подразделения. За это Мозговой был лишён военторга, поставок техники, артиллерии, боекомплекта и ГСМ, но, с другой стороны, мог посылать на хер штабных стратегов, которые придумали гнать людей с одними автоматами на штурм укрепрайонов без поддержки бронёй и вменяемой артой. У людей Мозгового была своя собственная, внештатными средствами на свои деньги реализованная нормальная связь, налаженное взаимодействие, ими командовали вменяемые люди с реальным боевым опытом современной войны. «Призрак» был единственным местом, где я видел актуальную современную крупную карту Дебальцева на том уровне, на каком она должна была быть в первую очередь — у ротного командира на местности, «в поле». Фактически к моменту нашего прибытия в район 8 Марта всю движуху там координировал призраковец Аркадич«82.

Андрей Морозов (позывной Мурз)

Слова Морозова о единственной крупной актуальной карте Дебальцева у «Призрака» — не преувеличение. Нормальных карт не было ни у кого, даже в штабе корпуса — командующий показывал офицерам направление движения по распечатанной на принтере чёрно-белой аэрофотосъёмке. Не было даже элементарных расчётных карточек для артиллерийской стрельбы. В «Призраке» к делу подошли более ответственно. Алексей Марков распечатывал «АБВГДейки» — карты формата А4, расчерченные на квадраты — «А, Б, В, Г, Д…», — чтобы артиллеристы могли отмечать на них свои цели. Эти листы Добрый ламинировал, иначе в условиях зимы любая бумажка приходила в негодность за сутки. Для ополчения в тот период эти элементарные действия были технологической революцией. Ни у кого не было ни принтеров, ни — тем более — машинок для ламинирования. «АБВГДейки» с артиллерийскими целями начали выпрашивать у «Призрака» командиры других подразделений под Дебальцевом. Если не хватало плёнки для ламинирования — обклеивали листы скотчем.

По таким мелким, но принципиальным деталям, становится понятен уровень планирования и проведения Дебальцевской операции. Конечный успех был достигнут именно благодаря таким людям, как Морозов или Марков, которые в условиях ужасного технического дефицита заставляли работать старую технику, умудрялись налаживать хорошую радиосвязь83 и координацию между подразделениями.

Пётр Бирюков считает, что победа в Дебальцевской операции была достигнута вопреки всей сложившейся в ЛНР ситуации, и это её делает ещё более ценной:

Несмотря на начавшееся осенью 2014-го армейское строительство, зимой 2015-го никакой регулярной армии не было. Точнее, она была только на бумаге. Это было то же ополчение, которое просто надело погоны и получило армейские звания. Не было ни боевой подготовки, ни слаженности подразделений. Если взять калькулятор и считать, сопоставлять, — то у нас ничего не должно было получиться, с точки зрения военного искусства операция была проиграна заранее. Бардак был страшный. Соотношение сил и средств — просто удручающим. Нельзя оценивать итоги Дебальцевской операции без учёта этих факторов. Эта оценка показывает, что ополчением было сделано больше, чем можно было сделать. Мы победили вопреки всему. За счёт чего? Думаю, за счёт процессов разложения украинской армии и силы духа наших добровольцев«84.