Мозговой

Ещё одной важной характеристикой комбрига выглядит ответ на вопрос о его переживаниях во время Дебальцевской операции:

— Вам было страшно?

— Любому нормальному человеку бывает страшно.

— Помните момент, когда было особенно страшно, тревожно?

— Когда наше подразделение заходило в Дебальцево. Тревожно и страшно было за ребят. Думал о том, что что-то не доделал, недосмотрел, что-то не сказал, что могло бы спасти больше жизней. Для нас главное и первоочередное — это сохранение жизни личного состава. За это постоянно переживаем и боремся"125.

Выше, разбирая стихи нашего героя, я говорил о сомнении как отличительной черте Мозгового, который был мыслящим человеком. Комбриг рефлексировал и на войне:

Всю ночь думал над тем, что будет дальше. Как действовать, что делать, что людям говорить с той стороны и что отвечать на вопросы своих бойцов. Как достучаться до генералов, которые бросают в наступление абсолютно не готовые к таким действиям подразделения. Ведь в течение пяти месяцев противник укреплял свои позиции, а нас планомерно разваливали. Но даже если у нас получится прекратить войну между собой, как мы сможем сгладить идеологические разногласия? Если мы этого не сделаем, этому безумству не будет конца. На теме идеологии будут продолжать спекулировать и нагнетать обстановку. Как перейти к строительству той самой народной власти без наличия специалистов разных уровней с чистыми помыслами? Сейчас честный человек большая редкость, я бы сказал — вымирающий вид. Получается так, что я даю сейчас надежду людям на лучшее, а сам не знаю, как этого достичь. Таким образом, обрекаю на разочарование. А сегодня единственный, а может и последний шанс вернуть человеку достоинство, освободить от рабского мышления и отношения к самому себе. Из-за непонимания всего этого рождается сомнение в своих силах и возможностях. И, соответственно, страх перед будущими трудностями. Да, именно страх, и я не боюсь об этом говорить. Я боюсь разувериться самому и убить веру в других«125.

Алексей Мозговой гладит котёнка в своём кабинете

Известным качеством Алексея Мозгового была искренность. Он был честен и с самим собой, и с окружающими. В личных беседах говорил то же, что и на публику, и верил в то, что говорит. У командира «Призрака» был природный талант публичного оратора. Возможно, он был не шибко красноречив в кабинетных интервью, но его дар слова раскрывался в выступлениях перед народом в многочисленных поездках по Луганщине. Мозговой не готовил своих речей, и тем более никогда не читал по бумажке. Он мог незапланированно приехать в далёкий посёлок, собрать вокруг себя людей, и они слушали его с открытыми ртами. Комбриг не сыпал умными фразами и — что важно — не упивался своей ролью трибуна, не пытался специально нравиться аудитории. При этом, общаясь с простыми людьми, был для них таким же, как они, простым мужиком — прямолинейным и искренним, говорившим на их языке. Невозможно было представить в такой роли официальных руководителей ЛНР — того же главу республики Игоря Плотницкого, который бы ездил по Луганщине и общался с людьми без бумажки. Мозгового же отличала личная харизма, умение сказать людям именно то, что в данный момент нужно. Такой талант никакими тренингами не наработаешь. Говорить с людьми, убеждать, вдохновлять их — это и было призвание комбрига.

Многие также отмечают и определённый артистизм Мозгового. Это неудивительно, учитывая творческое прошлое комбрига, когда он многие годы ездил с выступлениями ансамбля. Любой народный трибун и публичный политик — отчасти артист, который использует природную харизму и дар убеждения для того, чтобы вдохновлять людей и вести за собой.

Вот как характеризует Мозгового Игорь Стрелков, вспоминая их первую встречу в Славянске:

Мы говорили тогда больше часа. Я бы не стал уделять так много времени беседе, если бы не поверил этому человеку. Он на меня произвёл очень хорошее впечатление, потому что говорил откровенно и прямо, и без какой-либо попытки польстить. Было видно, что человек не кривит душой и говорит то, что думает. Именно так и должен выглядеть идейный честный человек. Именно на таких людей я в то время старался опираться.

В следующий раз мы встретились через два месяца, после тяжёлых летних боёв. Мозговой был подавлен большими потерями при обороне Лисичанска, и я убедил его отступить в Алчевск. Потом меня с Донбасса «попросили», и виделись мы уже в Москве, куда Мозговой приезжал по делам бригады. Я запомнил, что в один из приездов на нём был стильный шарф — как в Первую мировую лётчики носили. Мозговой всегда был подчёркнуто аккуратен, имел определённый стиль. Ничего лишнего он на себя не цеплял. Не позволял себе, в отличие от многих командиров, увешиваться орденами. Мне это импонировало, так как я отношусь к этим «иконостасам» насмешливо.

Я бы охарактеризовал Мозгового именно как военно-политического лидера, — такую роль он играл в ЛНР. Он был сердцем своего подразделения. Никакие военные профессионалы не смогли бы его заменить в качестве комбрига. Без Мозгового никакого «Призрака» бы не было"127.

Заместитель комбрига Пётр Бирюков отзывается о покойном командире так:

Для Мозгового в отношении к людям никогда не было различий, он никого не делил по происхождению, положению, статусу, званию. Рядовой или генерал, рабочий или политик — для Мозгового все были равны, со всеми он говорил одинаково. Не заискивал перед начальством и не пытался возвыситься над подчинёнными. Особенная его черта, хотя она имела и много минусов, — он не предавал и до последнего верил людям. Мозговой иногда ошибался, иногда был прав. Он не был весь такой правильный. Но он был настоящий. За это его уважали и любили«128.

Отмечу слова Бирюкова о том, что Мозговой «не был весь такой правильный», и сделаю важное отступление.

Как автору, мне, конечно, хочется создать для героя своей книги литературный памятник и увековечить его имя в русской истории (хотя увековечат Мозгового не книги, а его дела). Но я не хочу делать из Мозгового икону. Проблема многих почитателей в том, что они не знают и не хотят знать реального образа своих кумиров. Вокруг них — и живых, и умерших — образуется фан-клуб, который возводит героя в ранг святого и потом с негодованием реагирует на любые слова о том, что этот герой всё же был человеком, и, следовательно, имел свойственные любому человеку недостатки. Русским вообще свойственно впадать в крайности и быстро проходить путь от любви до ненависти, от превозношения до поношения. Наглядный тому пример — отношение людей к Игорю Стрелкову. Когда он был успешным командиром ополчения в Славянске, его чуть ли не обожествляли, а когда ушёл в отставку и вернулся к мирной жизни, многие, в том числе бывшие восторженные поклонники, принялись с тем же усердием поливать Стрелкова грязью. Алексей Мозговой, конечно, не принял на себя столь много поношений и критики, потому что погиб. Я не знаю наверняка, как бы сложилась его судьба, и каково было бы к нему отношение людей через многие годы. Но я точно знаю, что сам Мозговой с неодобрением бы отнёсся к тому образу «небесного комбрига», который рисуют некоторые его почитатели.

Алексей Мозговой и кот

Исследуя жизнь Мозгового, я не ставил целью выискивать тёмные стороны его биографии. Тем более что по сравнению с его благими делами всё плохое уже давно не имеет значения. Но плохое, естественно, было, и для объективного понимания личности Мозгового стоит сказать и об этом.

Конечно же, «святошей» Алексей Мозговой не был. В бытность комбригом он ошибался, заблуждался, делал на основе этих заблуждений неверные выводы, несправедливые суждения об окружающих людях. Как и многие идеалисты, бывал излишне доверчив, и эта доверчивость в условиях войны создавала для подразделения проблемы — рядом с комбригом оказывались нечистоплотные, корыстные люди, и окружению Мозгового стоило больших усилий, чтобы от них избавиться.

Некоторые люди приходили в «Призрак» не для того, чтобы воевать, а чтобы разжиться оружием и обделывать тёмные дела за спиной у комбрига. Зачастую, совершая преступления, они прикрывались авторитетом бригады и именем Мозгового. Несмотря на дисциплину и регулярные чистки рядов, среди огромного количества людей, прошедших через «Призрак», попадались уголовники, которые занимались грабежами и вымогательствами. Те, кому не повезло с ними столкнуться, делали выводы о том, что «Призрак» — это банда, а Мозговой покрывает преступления подчинённых.

В своих публичных высказываниях или на переговорах с представителями властей Мозговой бывал резок и несдержан, и офицерам бригады приходилось сглаживать углы, чтобы не доводить ситуацию до острого конфликта. Понятно, что по натуре Мозговой был правдорубом, и по многим вопросам занимал бескомпромиссную позицию. Но некоторые ситуации требовали терпения и выдержки, а их комбригу не всегда хватало. Порой он сам потом признавал, что погорячился. Впрочем, в напряжённых военных условиях и в мужских коллективах, где высока концентрация людей с сильными характерами и амбициями, «горячка» была неизбежной.

В минуты вспыльчивости комбриг швырял телефон, а то и стрелял из пистолета в воздух. Будучи в гневе, мог провинившегося вполне заслуженно наказать, но, с другой стороны, был отходчив и об инциденте быстро забывал. Этим недобросовестные подчинённые и пользовались. Хорошо, если рядом находились люди, которые компенсировали неровности характера командира своими действиями в улаживании конфликтов.

Родион Мирошник, советник главы ЛНР в 2014-15 годах, вспоминает:

Алексей часто себя вёл импульсивно. Крайности — это его обычное состояние. Он был человеком демонстративной акцентуации. Характерно, что он много внимания уделял тому, как выглядит его военная форма. Ему было важно всегда быть в центре внимания«129.

Конечно же, это тоже характеристика артиста. Как человек харизматичный и умевший выступать перед публикой, Мозговой и был артистом, — об этом я уже писал. Сам Мирошник относился к комбригу с симпатией и даже старался встроить его в систему власти ЛНР (о чём пойдёт речь в другой главе книги).

Конфликты Мозгового с властями начались ещё в самом начале восстания. Как человек амбициозный, лидером ополчения он видел именно себя. Его крутой нрав и попытки встать в центр сопротивления породили трения с Валерием Болотовым и его окружением. Хотя проблема, конечно, была не только в амбициях Мозгового, — он обвинял власти ЛНР в ошибочных действиях и хотел, возглавив ополчение, эти ошибки исправить.

Несколько раз разборки между своими доходили и до рукоприкладства. Когда Мозговой в апреле 2014-го прошёл в здание СБУ, разговор с окружением Болотова закончился дракой, — потасовку спровоцировали болотовцы, решившие успокоить Мозгового кулаками.

Острый конфликт у Мозгового возник с Валерием Лопиным. Он в конце апреля 2014-го помог будущему комбригу разбить лагерь в Верхней Ольховой — рядом со Станицей Луганской. Предварительно он договорился с Мозговым и взял с него «слово мужчины», что в Станице не будет никаких беспорядков. Это были родные места Лопина, и он хотел, чтобы власть тут поменялась спокойно и бесконфликтно. В начале мая бойцы Мозгового выбили двери здания администрации Станицы и взяли его под контроль. Узнав об этом, Валерий Лопин приехал на место, публично обвинил Мозгового в том, что он не держит слово и ударил в челюсть. Мозговой на удар отвечать не стал, но его подчинённые зачем-то набросились на машину Лопина, перевернули и выбили стёкла. Лопин уехал и общение с Мозговым прекратил.