Мелодия проклятой любви

Часть II. Глава 2

Странное нежелание шевелиться покинуло меня к полудню. Образы, увиденные ночью в притоне, отступили на второй план. Потребность в еде оказалась сильней апатичного намерения провести весь день в постели. Я поднялась. В покосившемся настенном шкафчике слышалось нервное шебаршение. Наверное, мышь готовилась к самоубийству. Я бы и сама повесилась, но апартаменты мои не имели надлежащих для этого дела удобств, но зато задавали нужный настрой.

Чтобы выйти на улицу, мне нужно было преодолеть длинный общий коридор, по обеим сторонам которого имелись двери в другие комнаты. Почти все они были заперты, так как жильцы в разгар рабочего дня, в отличие от меня, отправлялись добывать деньги. Я же шла их тратить. Но остановилась уже перед самым выходом, застигнутая врасплох детским плачем. Надрывные, тяжёлые всхлипы неслись из-за приоткрытой двери, напротив которой я стояла.

- О, малышка, потерпи! Я сейчас! – чуть приглушённей прозвучал женский голос. Но малышка не могла терпеть. Плач её прервался кашлем, а кашель перешёл в хриплый стон. Услышав его, я ощутила, как сжимается моё сердце под грудной клеткой. Толкнув дверь, я зашла в чужие покои. Они были просторней моих и состояли из двух комнат. Проход во вторую был завешан плотной серой тканью. Видимо, взрослые постояльцы находились там. А плачущая маленькая девочка лежала в тесной для неё люльке, подвешенной у окна. Светлые волосики потемнели от пота и прилипли ко лбу, личико покраснело от слёз. Малышка не шевелила ни ножками, ни ручками, лишь моргала и хныкала, словно невыносимая слабость завладела её крошечным телом. Я лишь мимоходом раньше видела детей такого раннего возраста, когда покидала школу для прогулок по городу. Вид беззащитного страдающего дитя привёл в действие механизм чувств, о которых я раньше даже не подозревала. Взявшись одной рукой за край люльки, я принялась тихонько её качать.

- Дивные птицы в далёких садах

Трели выводят чудные,

Они прилетают к нам лишь во снах,

Забирают думушки трудные, - пропела я не своим голосом колыбельную, которую слышала от мамы. Девочка тяжело дышала, но не плакала. Я не могла понять: то ли у неё совсем кончились силы, то ли мне удалось её успокоить.

- Ты кто такая и что здесь делаешь? – заставив меня вздрогнуть, спросила молодая женщина. Я и не заметила, как она отодвинула плотную занавеску и вышла из второй комнаты. Хоть вопрос женщины и прозвучал грозно, но выглядела она измученной и неприлично худой.

- Я думала, что могу помочь, - правдиво ответила я. Недоверие отразилось на лице незнакомки.

- Кто там, Лали? – на сей раз в диалог вступил мужчина. Он выглянул из той же комнаты. Кажется, ему было трудно передвигаться, поэтому он остановился, схватившись за косяк.

- Вы вчера сражались с Громом, - непонятно зачем я произнесла свою догадку вслух. «Герой», который и минуты не продержался на арене, стыдливо опустил взгляд.

- Ага, сражался! – вспылила вдруг женщина. – Решил счёты с жизнью свести, чтоб я одна с малышкой мучилась! Ей лекарства нужны, а он весь израненный явился! Последние простыни перевела на повязки!

- Я хотел раздобыть денег, - оправдываясь, буркнул мужчина. – Обещали двести зар! Нам бы хватило на микстуру из аптеки, а не на бесполезные травы знахарки!

- Но ведь ты и клинок-то держать не умеешь!

- Я не хочу, чтоб ты торговала телом!

Перепалку супругов нарушил новый приступ кашля. Щёки малышки горели алым, теперь я понимала, что это не из-за плача. У девочки поднялся жар.

- У меня есть деньги, какая именно микстура нужна? – сообразив, что реально могу помочь, быстро спросила я. Лали, мать малышки, вновь недоверчиво посмотрела на меня, затем перевела взгляд на дочь. В нём было столько нежности и тревоги, что я невольно отступила на шаг назад от люльки.

- Я сейчас дам рецепт, - женщина отвернулась к столу, на котором уже стояли какие-то бутыльки и лежали различные бумаги.

- Мы вызывали врача, - как бы оправдываясь, проговорил мужчина. – Осмотр обошёлся нам в двадцать зар. А уж выписанные им лекарства купить нам не по карману. Меня уволили…

- Хватит ныть, - прервала мужа Лали и молча протянула мне смятый лист бумаги.

Если я вчера возмущалась наглостью торговца оружием, то сегодня я была просто в немом ступоре. Фармацевт стребовал с меня за скляночку размером с мизинец сто зар, а ещё пятьдесят за таблетки в плотной бумажной упаковке, тридцать за болеутоляющий сироп и пятнадцать за мятный леденец от кашля.

- Это же грабёж, - процедила я сквозь зубы, забирая товар.

- Это импортные лекарства, - воздев в воздух указательный палец, пояснил аптекарь. Вступать в дискуссии у меня времени не было, но наградить мужчину убийственным взглядом напоследок я успела.

Когда вернулась в барак, то без стука зашла в комнату соседей. Лали сидела на стуле и кормила дочь грудью. Я вообразить себе не могла, откуда браться молоку в теле столь худой женщины. Мужчину я не увидела. Подумала, что он в другой комнате оправляется от своих ран.

- Чем она больна? – выкладывая лекарства на стол, шёпотом спросила я.

- Внутреннее воспаление, - сухо ответила Лали. – Это излечимо, если есть на что лечить.

Сарказм женщины вызвал у меня усмешку. Правоту её слов подтверждали цены, увиденные мной в аптеке.

- Меня зовут Мирела, - запоздало представилась я. – Если что, я живу в конце коридора со стороны ванной комнаты.

- А её зовут Кариша, - женщина кивком указала на девочку. – Ты и так сделала для нас слишком много. И это даже странно. Но я вижу, что ты юна и искренне желаешь помочь. Спасибо тебе, Мирела. Надеюсь, доброта твоей души всегда будет с тобой. Ну или хотя бы какое-то время.

Оставив молодую семью, я все же добралась до ближайшей харчевни. В кошеле слабо звякали о жетон оставшиеся у меня двадцать зар серебряниками. Но о потраченных деньгах я не жалела, но в тоже время не могла согласиться со славами Лали обо мне. Разве я добрая? Неужели, я несколько лет ошибочно считала себя эгоистичной и жестокой? Хотя, в школе ведь никто и не нуждался в моём сострадании. А в реальной жизни всё иначе. Грубость внешняя помогает забыть о внутренней. Интересно, это только в моём случае так?

Копалась в себе я нарочно, чтоб отвлечься от кисловатого вкуса похлёбки, которая в горло не лезла. Кажется, желудок мой предпочёл бы ещё немного попустовать, чем принять в себя холодную жижу с кусочками… А вот из чего кусочки, лучше не гадать. Иначе догадки могут ещё на неделю аппетит отбить.

Расправившись с похлёбкой, я принялась за более вкусные ломтики хлеба. Они были тверды и прочны, как раз, чтоб дольше грызть. В это время в харчевне значительно прибавилось народу. Наверное, с ближайшей текстильной фабрики пришли рабочие на обеденный перерыв. Спокойно поесть не входило в их планы. Поочерёдно они начали возмущаться тому, как быстро растут цены. То есть прям мысли мои озвучили.

- Какая-то муть творится в Вирулене! – громогласно сообщил один пухлолицый работяга. Все остальные притихли, будто уже привыкли слушать этого мужчину. – Нам ещё в столице везёт, а мой брат живёт в Турче. Так там у них недавно такая напасть случилась: монстры крылатые прилетели невесть откуда и готовы были весь город сожрать! Маги ничего сделать не могли! Толку от них ноль теперь. И куда, спрашивается, налоги наши идут?

- Ну-ну, угомонись! – подала голос из-за стойки хозяйка харчевни. – Известно, что маги не по своей вине обессилели. А те, что при короле комитет образуют, ещё при могуществе своём, но дел-то у них выше крыши. Во-первых, поддерживать работу электрических станций. Во-вторых, разбираться с причинами недавних происшествий…

- Это всё хорошо, конечно, - прожевавшись, широколицый вновь вступил в беседу, - но, кажется, мы слишком их превозносили все эти годы. Вот в других королевствах, я слышал, магам таких почестей не оказывают, как у нас. Там они делами доказывают свою полезность. Вот кстати, в Турче-то и проявил себя настоящий герой! Без особого образования, без надменности всем им присущей, пришёл и спас целый город! Безвозмездно! Брат писал, что долго этого молодца уговаривали хоть лошадей взять для продолжения странствий да денег немного.

Другие посетители выразили своё одобрение.

- Поскорей бы этот герой до столицы добрался! – воодушевлённо добавил работяга.

- В дёсны с ним сшибаться будешь? – насмешливо поинтересовалась хозяйка.

- Да и сшибусь, если он в нашем районе нечисть успокоит!

Вот эта фраза меня настолько удивила, что я даже хлебом подавилась. Кашлем привлекла к себе внимание.

- Э, как ты её перепугал! – усмехнулся кто-то из мужиков.

- Да нет, наоборот, - я быстро подскочила на ноги и остатком сухаря, зажатым в ладони, указала на местного оратора. – Что за нечисть и где она обитает? Могу расправиться с ней за символическое вознаграждение!

- Ты чего, блаженная? Совсем тебе от готовки местной дурно стало? – поинтересовался мужчина, дружный смех прокатился по харчевне.

- Ваш сарказм неуместен, - как можно спокойней произнесла я и вынула свой жетон – подтверждение моих магических талантов. Эффекта особого он не произвёл. Тринадцатый ранг это не то, чем можно хвастаться. Но, тем не менее, весёлость из разряда хохота перешла в сдержанные улыбки.

- Я живу в другой части города, у площади Первых дождей, там в последнее время по вечерам странности творятся: стоны раздаются, фонари гаснут, птицы замертво подают. Людям ещё вреда от этого не было. Но и невыносимо жуть эту терпеть, - сощурив карие глаза, поведал мужчина.

- Я попробую разобраться, - воодушевлённо пообещала я. Шанс подзаработать несказанно меня радовал.

К десяти часам вечера я явилась на указанное место. В тренировочном костюме, с прилаженными за спиной ножнами, волосами, зачёсанными в высокий хвост. Я надеялась, что выгляжу соответствующе истребительнице  нечисти. На круглой площади, от которой брали своё начало четыре улицы, собралась порядочная толпа. Пришли и те, кого я видела в харчевне, и те, с кем ни разу не встречалась, даже женщины были. Кто-то щелкал семечки, кто-то негромко переговаривался. Когда я приблизилась, то наступила тишина. Широколицый работяга деловито упёр руки в бока. Кажется, мой внешний вид не внушил ему доверия. А жаль. Со стороны я себе представлялась очень опасной.

- Чтобы я ненароком никого не покалечила, вы лучше углубитесь вдоль улиц и на площадь не выходите, - принялась я давать указания зевакам. – Звуков лишних не издавайте, внимание не привлекайте…

- А чьё внимание-то? – удивилась одна старушка. – Тут же только охи да ахи слышны. Может, это ветер так завывал.

Предположение пожилой женщины вызвало возмущение у более молодых:

- Ну что вы, ну в самом деле.

- Ветер так не воет.

- Да ясно же, что это погань какая-то…

И дабы сомнений у бабули не осталось, то, что она назвала ветром, проявило себя. Заунывный стон прокатился по ночному небу. Я развернулась лицом к площади. За спиной послышались торопливые шаги отступающих. Стон повторился, и у меня не осталось сомнений – работёнка будет непростой. Или ну её? Что мне мешает трусливо умчаться прочь отсюда?

Мешала, конечно же, гордость. Она заглушила доводы разума и толкнула меня вперёд – в центр площади. Фонари, стоящие по окружности, начали поочерёдно моргать.