Дары инопланетных Богов

— Ничего не хочешь мне сказать? — лаская её, он пытался стащить рубашку. Нэя не давалась.

— Почему ты поправилась? — он заглянул ей в самые зрачки, в самое дно души. Она давно всё знал, но она упрямо молчала.

— Ты же сам меня раскормил. Теперь и страдай. Или бросишь, если растолстею и стану похожей на вот такой баул! — Нэя раскинула руки впереди живота, намекая на будущий его объём. После чего легла ему на грудь, широкую и удобную, замирая от счастья. Живот был незаметен, но заплывшая талия и увеличившаяся грудь её выдавали. Рудольф молчал, зная о той жизни, что наливалась и развивалась в её утробе. Он ждал с любопытством, как она скажет ему о тайне, давно не бывшей таковой. Но она стала любителем милых и хитроумных игр с ним, брала с него пример. Забавный момент заключался и в том, что его внук и его ребёнок родятся едва ли не вместе. Любитель конспирологии Франк тоже ничего ему не говорил, а шептался с Нэей, часто увлекая её в медотсек. Он жил на базе так, будто Рудольфа рядом не существует. В столовом отсеке, где они пересекались, да и то редко, Франк, исподтишка изучая Рудольфа, воображал, что тот ничего не замечает. Однажды Рудольф, перехватив его взгляд, спросил, — Доктор, со мной что-то не так?

Франк взглянул отчего-то тревожно и не сквозь него, как обычно, но ничего не ответил. И это не было типично для их уже давнего и взаимного игнорирования. Как-то утром Нэю стошнило, и Рудольф потащил её к Франку. Франк попросил его покинуть медотсек, а Нэю оставил. Через некоторое время он бодро сообщил, что всё в порядке, а она просто объелась его новой гибридной клубникой, и виноват он, Франк.

— Ты её отравил? — разыграл возмущение Рудольф. Франк стал бормотать, что нет ничего опасного, смотрел не в глаза, а в переносицу и явно лгал. Поэтому Рудольф не стал с ним больше разговаривать. Франк никогда и никому не лгал, но, не уважая Рудольфа, считал это возможным в отношении человека, которого вычеркнул для себя из великого звёздного человечества и низверг его в низший разряд. А низшими он считал местных аристократов заодно с преступниками. И если простых людей он жалел глубоко и искренне, ведя тут тайную спасательную миссию, делая всё, что было в его силах, но так, чтобы не нарушать режима секретности, то Рудольфа считал даже худшим, чем любой из названной категории. Они такими тут формировались с детства, а Рудольф в его понимании опустился до их уровня. Возможно, что Франк лелеял в себе надежду заняться его спасением, но как-то удобного дня не наступало.