Путь к сердцу принца лежит через его...

ГЛАВА 12

Не успел Кастаниэль Сладкоголосый вытянуть последнюю фальшивую ноту, как раздался шквал аплодисментов. Подозреваю, вовсе не от восторга, а от облегчения, что этот ужас, наконец, закончился. Едва гордый от успеха принц сошел со сцены, как его атаковали поклонницы.

— Это было прелестно!

— Какой вы талантливый!

— Я получила незабываемые впечатления от вашего пения!

Вот с последней репликой, пожалуй, соглашусь. Мысленно хмыкнула, с трудом удерживая на лице подобающее выражение. Тем более что Кастаниэль уже делал мне знаки подойти. А поклонницам пришлось расступиться, пропуская меня в их тесный кружок, столпившийся возле принца. Он сам недвусмысленно попросил дать дорогу его ученице.

Понятливая же Лисандра поспешила вообще разогнать толпу, сказав, что Сладкоголосому нужно немного отдохнуть. Я же заметила на себе множество колючих и неприязненных взглядов. Особенно зверское лицо было у Миры Райскрейд. Она, похоже, даже клыки выпустила, судя по ставшей угрожающей улыбке, больше напоминающей оскал.

Зря стараешься, кошечка, меня таким не испугаешь! — хмыкнула я, ослепительно улыбаясь «учителю». Хотя это я, вероятно, себе польстила насчет ослепительности. Но по крайней мере, честно попыталась.

Кастаниэль отвел меня в сторонку, прихватив по дороге у официанта два бокала шампанского.

— Выпьем за мой успех, ученица?

Пить категорически не хотелось, но обижать принца на этом этапе не стоит. И так собираюсь провернуть довольно рискованную партию. Поэтому из вежливости пригубила. Сладкоголосый же чуть ли не залпом выпил содержимое своего бокала и улыбнулся. Вот, у кого улыбка действительно ослепительная! Не будь я такой черствой колючкой, точно бы впечатлилась.

— Как тебе мое выступление? — задал ожидаемый вопрос Кастаниэль.

— Вам честно сказать? — осторожно отозвалась, понимая, как рискую.

Но если буду гнуть ту же линию, что и его фанатки, то превращусь для него в еще одну пустышку. А оно мне не надо.

Улыбка Кастаниэля несколько померкла.

— Неужели тебе не понравилось? — настороженно спросил он.

— Скажем так, стихи вы пишете лучше, чем поете. И, по моему мнению, стоит сосредоточиться именно на поэзии. Там, конечно, тоже еще нужно кое над чем поработать, но потенциал есть.

А вот теперь мне, похоже, удалось его задеть! Голубые глаза недобро блеснули, чеканные губы поджались. Нужно срочно исправлять ситуацию.

— Послушайте, ваше высочество, если хотите лести и комплиментов, а не правды, то задайте лучше тот же вопрос кому-то из тех девиц, — красноречиво кивнула в сторону буравящих нас ревнивыми взглядами поклонниц.

— Значит, полагаешь, что они мне просто льстят? — сухо проговорил Кастаниэль.

— Боюсь, что да, — я пожала плечами. — Их привлекает, по большому счету, не ваше творчество, а вы сами. Каждая из них ради того, чтобы прыгнуть к вам в постель, на все готова.

— А ты, выходит, нет? — гнев сменился легким раздражением и каким-то азартом.

— Как раз меня больше привлекает ваше творчество. Уж простите, принц! — нахально ему подмигнула. — И я считаю, что в вас есть огромный нераскрытый потенциал. А напросилась я к вам в ученицы именно для того, чтобы помочь его раскрыть.

— Вот даже как? — он склонил голову набок, разглядывая меня, как какую-то диковинную зверушку.

— Когда разумный начинает считать себя гениальным и не воспринимает никакой критики, на этом его профессиональный рост заканчивается. Мне бы не хотелось, чтобы так произошло с вами. Можете считать меня именно таким критиком, который действует исключительно вам во благо.

Кастаниэль становился все более задумчивым, а интерес в его глазах лишь еще сильнее разгорался.

— Что ж, посмотрим, что из этого выйдет… — пробормотал он, наконец. — Доля истины в твоих словах есть.

— Ваше высочество, вы совсем про нас забыли! — раздался позади капризный голос одной из поклонниц. — А ведь обещали всем автографы раздать!

Кастаниэль снова нацепил на лицо обворожительную улыбку и развернулся.

— Я весь в вашем распоряжении, мои дорогие!

Но я заметила, как, подписывая очередной экземпляр своей книги, он смотрит на всех этих женщин с некоторой настороженностью. Особенно когда они начинали его расхваливать. И при этом нет-нет, да и косился на меня. Похоже, зацепило! А это именно то, чего я добивалась. Нужно сделать его зависимым от моего одобрения. Показать, что никто другой не скажет ему правду из-за скрытых мотивов. И только я стану его верной соратницей на пути к настоящему успеху.

М-да, становлюсь настоящим чудовищем! Манипулирую бедным принцем самым бесцеремонным образом. Даже усомнилась в том, что делаю. Впрочем, подозреваю, что не такая уж он невинная овечка. Сам тот еще манипулятор. Пользуется своей внешностью, чтобы покорять женщин одну за другой, воспринимая их как очередное развлечение. Что посеешь, то и пожнешь, как говорится.

А мне, пожалуй, уже пора! Дальше здесь оставаться незачем. Да и не хочется. Попрощаюсь с Кастаниэлем и хозяйкой вечера и незаметно слиняю.

Вот только пробиться к принцу оказалось на этот раз невозможно. Он, все равно явно задетый моими словами, делал вид, что не замечает моих тщетных попыток. Купался в комплиментах и расточал улыбки окружающим его дамам. А фанатки, гадины такие, встали таким тесным строем, что им бы боевая пехота позавидовала! Не просочишься ну никак.

Плюнув на это дело, попросила пробегавшего мимо официанта передать Кастаниэлю, что его ученица уходит. А сама нарочито медленно двинулась к выходу, рассчитывая на то, что моя хитрость сработает. Как и ожидала, позади вскоре послышался бархатный голос принца:

— Ну, и куда же вы уходите, Фелиция? Вечер в самом разгаре!

Обернулась, нацепив на лицо легкую усмешку.

— А я не любительница подобных вечеров. Пришла сюда исключительно с целью встретиться с вами.

Небольшая лесть не помешает, учитывая, как сильно я пошатнула его самолюбие.

— Но теперь не вижу смысла дальше здесь оставаться.

— А ты знаешь, мне тут уже надоело, — проворковал Кастаниэль, беря меня под руку и склоняясь над ухом. — Может, поедем в особняк, который я снял в столице? Почитаю тебе свои новые стихи!

Ага, стихи! Нашел дурочку! Вот ведь кобелина озабоченный!

— Вы их обязательно мне почитаете, ваше высочество. Но завтра, — состроив в меру неприступный вид, отозвалась. — Не пристало порядочной девушке на ночь глядя посещать дом одинокого мужчины.

— Жаль, что ты так категорична, — хмыкнул он, буквально раздевая меня глазами. — Ну да ничего. Надеюсь, со временем изменишь свое мнение.

Ожидаемо, мой отказ его только раззадорил. Любая поклонница Кастаниэля с радостью бы ухватилась за такое предложение. И он это прекрасно понимает.

— Жду тебя завтра в своем особняке, скажем… эм-м… в двенадцать. Раньше я вряд ли встану, — сказал напоследок Кастаниэль и назвал адрес. — Запомнишь или записать?

— Память у меня хорошая, так что запомню, — усмехнулась я.

— Ну что ж, тогда буду тебя ждать, Фелиция, — эльф облобызал мне руку и, наконец, позволил удалиться.

Обернувшись уже у самой двери, заметила, как фанатки Кастаниэля явно воспрянули духом, поняв, что я ухожу. Начали с удвоенным усердием атаковать объект своего поклонения. Не сомневаюсь, что ночевать принц в своем особняке будет не один, а с одной из этих девиц. Но меня подобное не беспокоило. Очевидно, что таким связям Кастаниэль не придает никакого значения.

Лисандру я в зале не увидела, поэтому попросила дворецкого передать хозяйке мои извинения из-за скорого ухода. Мол, плохо себя чувствую. Он вежливо поклонился, а потом распахнул передо мной дверь.

Не успела я порадоваться, что все, наконец-то, закончилось, и подозвать к себе одного из возниц наемных экипажей, карауливших неподалеку от особняка, как неподалеку послышался вкрадчивый голос:

— Прошу сюда, баронесса!

Последнее слово прозвучало с явным сарказмом, и я вздрогнула. Сердце встревожено забилось. Посмотрев в ту сторону, я ничуть не удивилась при виде ректора. Он, похоже, сегодня таки решил меня достать! Хардин Райскрейд находился в экипаже с гербом, как раз подкатившем ко мне. Дверца кареты оказалась распахнута, а изнутри мне насмешливо улыбался оборотень.

— С чего вы решили, что я куда-то поеду с вами? — прошипела я, даже не подумав двинуться к нему.

— Если не хотите публичного разоблачения, то поедете, голубушка! Никуда не денетесь! — хмыкнул Хардин. — Считаю до трех, после чего хватаю вас за шкирку и тащу обратно в зал. А там во всеуслышание заявляю, что никакая вы не баронесса.

— Вы в этом так уверены? — изо всех сил пытаясь сохранить лицо, гордо вскинула подбородок.

— Один… — не удостоив мою реплику никаким комментарием, начал отсчет ректор.

— Да это просто возмутительно!

— Два…

— Тролля вам в задницу! — выругалась я, сдавшись, и приблизилась к карете.

— Правильный выбор, моя милая! — усмехнулся Хардин, отодвигаясь вглубь экипажа. — Но вот ругаться не стоит. Не люблю этого.

На языке так и чесалось очередное ругательство и замечание, что мне плевать на его предпочтения. Но сдержалась. Сейчас моя судьба и правда висит на волоске. Не до безрассудства.

Не успела я забраться в карету, как возница захлопнул за мной дверцу, и вскоре экипаж тронулся. Мы с Хардином сидели друг напротив друга, схлестнувшись взглядами. Но если в свой я постаралась вложить всю неприязнь и негодование, что испытывала, то ректор смотрел без враждебности, а скорее, с интересом и легкой насмешкой.

Так, нужно успокоиться! Злость — плохой советчик. Пока мой противник сохраняет трезвую голову, а я вся на нервах, он однозначно в плюсе. Постаралась остыть и принять более расслабленную позу, откинувшись на спинку сиденья.

— И куда же мы едем? Сразу предупреждаю, что к вам домой — не вариант. Не хочу портить свою репутацию.

— Репутацию кого, дорогуша? — весело хмыкнул он. — Баронессы или моей бывшей студентки?

— Вы меня явно принимаете за кого-то другого! — отчаянно блефовала я.

— Тогда почему вы сели в карету? — ехидно заметил он. — Если вам нечего было опасаться разоблачения?

Я прикусила язык. Крыть было нечем.

— Не беспокойтесь, Эмили… — Вскинулась было, чтобы возразить, но под ироничным взглядом ректора сникла. Похоже, он и правда уверен в том, кто я такая. — Мы сейчас поедем в один уютный ресторанчик и там обо всем поговорим. Ваша репутация не пострадает, — прозвучало явно издевательски, но злиться я не стала.

Вместо этого лихорадочно прокручивала в голове варианты дальнейших действий. Как лучше вести себя с Хардином, чтобы не помешал моим планам? Учитывая то, что он всегда относился ко мне без какой-либо симпатии, будет трудно.

До самого ресторана ректор не пытался больше заговаривать со мной, давая возможность все хорошенько обдумать. Но смотрел с легкой улыбкой и каким-то нечитаемым выражением в глазах, которое трудно было разгадать. Отметила лишь, что раньше такого взгляда в отношении меня я не видела. Ну что ж, хорошо это или плохо, скоро узнаю!