Воспламени меня

Глава 28

Я стою посреди комнаты, глядя в никуда.

Я внезапно замерзаю. Мои руки, кажется, дрожат. Или может быть, это мои кости. Может быть, мои кости дрожат. Я двигаюсь механически, так медленно, мой ум все еще нечеткий. Я смутно чувствую, что кто-то мог что-то говорить мне, но я слишком сосредоточена на том, чтобы взять свое пальто, потому что мне так холодно. Так холодно здесь. Мне действительно нужна куртка. И возможно перчатки. Я не могу унять дрожь.

Я одеваю свое пальто. Засовываю руки в карманы. Я чувствую, что кто-то мог бы говорить со мной, но я ничего не могу услышать через странный туман, приглушающий мои чувства. Я сжимаю кулаки, и мои пальцы нащупывают кусок пластика.

Пейджер. Я почти забыла.

Я вытаскиваю его из своего кармана. Это — крошечная вещь; тонкий, черный прямоугольник с набором кнопок вдоль корпуса. Я нажимаю их, не задумываясь. Я нажимаю его снова и снова и снова, потому что это действие успокаивает меня. Успокаивает меня, каким-то образом. Нажать кнопку. Мне нравится повторяющееся движение. Клик. Клик, клик. Я не знаю, что еще сделать.

Клик.

Руки приземляются на мои плечи.

Я оборачиваюсь. Касл стоит позади меня, его глаза полны беспокойства. — Ты же не собираешься уходить,— говорит он мне. — Мы решим это. Все будет в порядке

— Нет — Мой язык — пыль. Мои зубы раскрошились. — Я должна идти.

Я не могу прекратить нажимать кнопку на этом пейджере.

Щелчок.

Щелчок, щелчок.

—Давай присядь, говорит мне Касл. — Адам расстроен, но он будет в порядке. Я уверен, что он не имел в виду то, что он сказал.

— Я уверен, что имел,— говорит Йен.

Касл бросает на него острый взгляд.

—Ты не можешь уехать, говорит Уинстон. — Я думал, что мы собирались надрать им задницу вместе. Ты обещала.

—Да, — говорит Лили, пытаясь казаться оптимистичной. Но ее глаза осторожны, затянуты страхом или беспокойством, и я понимаю, что она боится за меня.

Не меня.

За меня.

Это самое странное ощущение.

Щелчок, щелчок, щелчок.

Клик, клик.

— Если ты уйдешь, говорит она, пытаясь улыбнуться, — мы должны будем жить вот так всегда. И я не хочу прожить с кучей вонючих парней остаток своей жизни.

Клик.

Клик, клик.

— Не уходи, говорит Джеймс. Он выглядит таким грустным. Таким серьезным. — Извини, что Адам был так груб с тобой. Но я не хочу, чтобы ты умерла, говорит он. — И мне не жаль, что ты не мертва. Я клянусь.

Джеймс. Милый Джеймс. Его глаза разбивают мое сердце.

— Я не могу остаться. Мой голос кажется странным для меня. Сломанным. — Он действительно имел в виду то, что он сказал.

— Мы будем скучать, жаль что ты нас оставляешь— Брендан перебивает меня. — И я должен согласиться с Лили. Я не хочу так жить в течение долгого времени.

— Но как?

Входная дверь распахивается.

— ДЖУЛЬЕТТА — Джульетта.

Я оборачиваюсь.

Уорнер стоит там, лицо покраснело, грудь поднимается и опускается, уставившись на меня так, как будто я могла быть призраком. Большими шагами он пересекает комнату, прежде чем у меня есть шанс сказать хоть слово, и обхватывает мое лицо руками, ища глазами меня. — Ты в порядке? Он говорит. — Боже — ты в порядке? Что случилось? С тобой все хорошо?

Он здесь.

Он здесь и все, что я хочу сделать, это упасть, но я не делаю этого.

Я не буду.

— Спасибо— мне удается сказать ему. — Спасибо, что пришел.

Он обхватывает меня руками, не заботясь о восьми парах глаз, наблюдающих за нами. Он просто держит меня, одной рукой тесно обхватывая мою талию, другой придерживая мой затылок. Мое лицо спряталось на его груди, и теплота его так знакома мне теперь.

Странно успокаивающая. Он проводит рукой вверх и вниз по моей спине, наклоняет голову к моей. — Что случилось, любимая? — он шепчет. — Что произошло? Пожалуйста, скажите мне

Я моргаю.

— Ты хочешь, чтобы я забрал тебя обратно?

Я не отвечаю.

Я не знаю больше, что я хочу или должна сделать. Все говорят мне оставаться, но это не их дом. Это — дом Адама, и настолько ясно, что он ненавидит меня теперь. Но я также не хочу оставлять своих друзей. Я не хочу покидать Кенджи.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? спрашивает Уорнер.

— Нет, — говорю я слишком поспешно. — Нет.

Уорнер отстраняется назад, совсем чуть-чуть. — Скажи мне, чего ты хочешь? — говорит он отчаянно.— Скажи мне, что сделать, — говорит он — и я сделаю это.

—Это — безусловно, самое сумасшедшее дерьмо, которое я когда-либо видел, говорит Кенджи. — Я действительно никогда не поверил бы. Даже через миллион лет.

—Это похоже на мыльную оперу. Кивает Йен. — Но с плохой актерской игрой.

—Я думаю, что это отчасти мило, говорит Уинстон.

Я дернулась назад, наполовину оборачиваясь. Все уставились на нас. Только Уинстон улыбается.

—Что происходит? — спрашивает их Уорнер. — Почему она выглядит так, как будто вот-вот заплачет?

Никто не отвечает.

— Где Кент? — спрашивает Уорнер, глаза сузились, как будто он читает их лица. — Что он сделал с ней?

— Его нет— говорит Лили. — Он ушел немного раньше.

Глаза Уорнера темнеют, поскольку он обрабатывает информацию. Он поворачивается ко мне. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не хочешь оставаться здесь больше.

Я роняю свою голову на руки. — Все хотят помочь . . . бороться . . . за исключением Адама. Но они не могут уехать. И я не хочу оставлять их.

Уорнер вздыхает. Закрывает глаза. — Тогда оставайся, — говорит он мягко. — Если это то, что чего ты хочешь. Оставайся здесь. Я всегда могу встретиться с тобой.

— Я не могу, говорю я ему. — Я должна уйти. Я не смогу вернуться сюда снова.

— Что? — Гнев. Внутри и снаружи его глаз. — Что ты имеешь в виду под — не сможешь вернуться?

— Адам не хочет, чтобы я оставалась здесь больше. Я должна уйти прежде, чем он вернется.

Челюсть Уорнера напрягается. Он уставился на меня так, как будто чувствует себя столетним. Я почти вижу, как он думает — его ум работает на невероятной скорости — в поисках решения. — Хорошо, наконец, говорит он. — Хорошо. Он выдыхает. — Кишимото, говорит он внезапно, ни разу не нарушив зрительный контакт со мной.

— Так точно, сэр.

Уорнер старается не закатить глаза, когда он поворачивается к Кенджи. — Я расположу твою группу на своей личной тренировочной площадке на базе. Мне потребуется день, чтобы проработать детали, но я буду убежден, что вам будет предоставлен легкий доступ и возможность войти на территорию по прибытию. Ты сделаешь себя и свою команду невидимыми и последуешь за мной. Вы можете свободно оставаться на той территории, пока мы не будем готовы возобновить первую стадию нашего плана. — Пауза.

—Такое предложение тебя устроит?

Кенджи выглядит так, как будто ему противно — Черт, нет.

— Почему нет?

— Ты собираешься запереть нас на своей "личной тренировочной площадке"? — Говорит Кенджи, делая воздушные кавычки пальцами. — Почему бы тебе просто не сказать, что ты собираешься посадить нас в клетку и медленно убить? Ты думаешь, я идиот? По какой такой причине я должен верить в это дерьмо?

—Я удостоверюсь, что вы питаетесь хорошо и регулярно, говорит Уорнер вместо ответа.

—Ваше помещение будет простым, но не проще, чем это, говорит он, указывая на комнату. — Это предложение предоставит нам широкие возможности для встречи и обсуждения наших следующих шагов. Ты должен знать, что ставишь всех под угрозу, оставаясь на нерегулируемой территории. Ты и твои друзья будут в большей безопасности со мной.

—Почему ты хочешь сделать это, невзирая ни на что? — спрашивает Йен. — Почему ты хочешь помочь нам и накормить нас и держать нас в живых? Это не имеет никакого смысла

— Это не должно иметь смысл.

— Конечно, должно, — возражает Лили. Ее глаза тверды, сердиты. — Мы не собираемся идти на военную базу только, чтобы нас убили, — продолжает она. — Это может быть какой-нибудь безумной уловкой. — Она встает. — Может быть это — какой-нибудь больной трюк.

— Хорошо, — говорит Уорнер.

— Хорошо, что? — Спрашивает Лили.

— Не ходи.

— О, — Лили моргает.

Уорнер поворачивается к Кенджи. — Ты официально отказываешься от моего предложения, так?

— Да, нет, спасибо, — говорит Кенджи.

Уорнер кивает. Смотрит на меня. — Мы можем идти?

—Но . . . нет — Теперь я паникую, смотря то на Уорнера, то на Кенджи и снова на Уорнера. — Я не могу просто уехать . . . я не могу просто никогда не увидеть их снова.

Я поворачиваюсь к Кенджи.

— Ты просто собираешься остаться здесь? — Спрашиваю я. — И я никогда не увижу тебя снова?

— Ты можешь остаться здесь с нами.— Кэнджи скрещивает руки у себя на груди. — Ты не должна уходить.

— Ты знаешь, я не могу остаться,— Говорю я ему, с гневом и болью. — Ты знаешь, Адам имел ввиду именно то, что сказал — Он сойдет с ума, если он вернется, а я еще здесь.

— Ты только поэтому собираешься уйти, так? — Резко говорит Кенджи. — Ты собираетесь уйти от всех нас, — он показывает на всех — только потому, что Адам решил стать придурком? Ты меняешь всех нас на Уорнера?

— Кенджи . . . Я не. . . Мне негде жить! Что ты мне предлагаешь?

— Остаться.

— Адам выбросит меня.

—Нет, он не сделает этого, говорит Кенджи. — Мы не позволим ему.

—Я не буду мучить его своим присутствием. И упрашивать его тоже не буду. Позволь мне, по крайней мере, оставить каплю достоинства.

Кэнджи вскидывает руки в воздух в отчаяние. — Это ерунда!

— Пойдем со мной, — я говорю ему. — Пожалуйста . . . Я хочу, чтобы мы остались вместе.

— Мы не можем, — говорит он. — Мы не можем так рисковать, Джей. Я не знаю, что происходит между вами, — говорит он, жестикулируя между мной и Уорнером. — Может быть, он действительно другой с тобой, я не знаю, но независимо от этого, я не могу поставить под угрозу все наши жизни, основываясь на эмоциях и предположениях. Может быть, он заботится о тебе— говорит Кенджи — но он ничего не сделает ради нас— Он смотрит на Уорнера. — Не так ли?

— Не так ли, что? — Спрашивает Уорнер.

— Ты позаботишься о любом из нас? О нашем выживании, нашем благополучии?

— Нет.

Кэнджи почти смеется. — Ну, по крайней мере, ты честен.

— Мое предложение, однако, до сих пор в силе. И ты идиот, чтобы отказываться, — говорит Уорнер. — Вы все умрете здесь, и ты знаешь это лучше, чем я.

—Мы рискнем.

—Нет, — я задыхаюсь. — Кенджи.

— Все будет в порядке, — говорит он мне. Его лоб прорезан морщинками, его глаза тяжелы.

— Я уверен, что мы найдем способ, чтобы увидеть друг друга однажды. Сделай то, что ты должна сделать.

— Нет, — пытаюсь я сказать. Пытаюсь дышать. Мои легкие раздуваются, мое сердце бьется настолько быстро, что я могу услышать его биение в своих ушах. Я чувствую жар и холод, слишком жарко, слишком холодно, и все, о чем я могу думать, нет, это не должно было случиться, все не должно развалиться, не снова, не снова.

Уорнер хватает меня за руки. — Пожалуйста,— говорит он, его голос крайне испуганный. — Пожалуйста, не делай этого, любимая, я нуждаюсь в тебе, не делай это.

— Черт возьми, Кэнджи! — Я взрываюсь, отрываясь от Уорнера. — Пожалуйста, ради Бога, не будь идиотом. Ты должны пойти со мной — ты мне нужен.