Воспламени меня

Глава 31

Я решаю принять ванну.

Я никогда не принимала ванну прежде.

Я осматриваю все вокруг, пока ванна наполняется водой, и обнаруживаю бутылочки и пачки с душистым мылом. Разные виды. Разные размеры. Каждый кусок мыла завернут в толстый пергамент и перевязан веревкой. На каждой упаковке есть наклейки, чтобы отличить один запах от другого.

Я беру одну из упаковок.

— ЖИМОЛОСТЬ.

Я разворачиваю мыло и не могу не вспомнить о том, как я принимала душ в Омега Пойнт. У нас не было ничего настолько причудливого, как это. Наше мыло было тяжелым, довольно неэффективным и странно пахло. Кенджи приносил их на наши тренировки, разламывал и швырял в меня, когда я не была сосредоточена.

Воспоминания делают меня слишком эмоциональной.

Сердце наливается тяжестью, когда я вспоминаю о том, что мои друзья будут здесь завтра. Я думаю, что это действительно произойдет. Мы будем бороться, все вместе. Я не могу больше ждать.

Я более внимательно изучаю этикетку.

Доминируют ноты жасмина и винограда. Легкий аромат сирени, жимолости, розы и корицы. Цветки и цедра апельсина завершают композицию.

Звучит потрясающе.

Я краду мыло у Уорнера.

Я моюсь и надеваю чистую одежду.

Я постоянно нюхаю свою кожу, приятно удивленная тем, как хорошо она пахнет, как цветок. Я продолжаю вести пальцами по руке, удивляясь, насколько огромна разница благодаря хорошему куску мыла. Никогда не чувствовала себя настолько чистой. Не знала, что мыло может так пениться и взаимодействовать с моим телом. То мыло, которое я использовала раньше, сушило мою кожу и оставляло чувство дискомфорта на несколько часов. Но это другое. Замечательное. Я чувствую, как кожа становится мягкой и гладкой.

И я не имею к этому никакого отношения.

Я сажусь на кровать Уорнера, подминаю ноги под себя и смотрю на дверь, ведущую в кабинет.

Меня так и подмывает проверить, закрыта ли эта дверь.

Моя совесть, однако, останавливает меня.

Я опускаюсь на подушки со вздохом. Поднимаю одеяла и забираюсь под них.

Закрываю глаза.

Моя голова сразу заполняется изображениями злого лица Адама, его дрожащих кулаков, обидных слов. Я стараюсь затолкать воспоминания подальше, но не могу.

Мои глаза распахиваются.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь увидеть его или Джеймса снова.

Может, это то, чего хотел Адам. Вернуться к жизни со своим младшим братом. Ему не нужно будет думать о том, как прокормить себя и других восьмерых людей, так он проживет гораздо дольше.

Но что потом? Не могу об этом думать.

Он будет в одиночестве. Без еды. Без друзей. Без денег.

Мысль об этом разбивает мое сердце. Я буду считать его борцом за жизнь, за обеспечение брата. Даже если Адам ненавидит меня сейчас, я не думаю, что когда-нибудь смогу ненавидеть его.

Я даже не знаю, что вообще произошло между нами.

Это кажется невозможным, что мы с Адамом расстались так резко. Я так сильно переживаю за него. Он был со мной тогда, когда никого не было, он дал мне надежду, когда я больше всего нуждалась в ней, он любил меня, когда никто этого не делал. Он не из тех людей, кого я хотела бы просто так вычеркнуть из своей жизни.

Я хочу его вернуть. Я хочу, чтобы он снова был моим другом.

Но теперь я понимаю, что Кенджи был прав.

Адам был первым и единственным человеком, который сочувствовал мне. Первый и тогда единственный, кто смог прикоснуться ко мне. Я настолько не верила в это, была убеждена, что нас свела судьба. Его татуировка всегда была моим идеалом в голове.

Я думала, что это о нас. О моем побеге. О нашей счастливой жизни… после.

И это было.

Но и не было.

Я хочу смеяться над своей собственной слепотой.

Это связывает нас, действительно. Эта татуировка. Она действительно свела нас с Адамом, но не потому, что мы были предназначены друг для друга. А потому, что у нас есть кое-что, что связывает нас обоих. То, что никто из нас не смог понять.

Уорнер.

Белая птица с золотыми прожилками на голове, похожими на корону.

Мальчик со светлой кожей и золотистыми волосами, лидер Сектора 45.

Это всегда был он. Все время.

Связь.

Уорнер, брат Адама, мой похититель, а теперь товарищ. Он случайно свел меня и Адама. И, находясь рядом, он дал мне Адама. Я была так напугана и сломлена, а Адам заботился обо мне, давая мне силы постоять за себя, когда я была слишком слаба, чтобы я поняла, что у меня всегда были силы для этого. Это была привязанность и отчаянное желание физического контакта. Две вещи, которых я так долго была лишена. У меня не было ничего, с чем бы можно было это сравнить.

Разумеется, я думала, что была влюблена.

Но даже если я не понимаю многого, я знаю, что если бы Адам любил меня, то он не поступил бы со мной так сегодня. Он бы не предпочел мою смерть чему-либо.

Я знаю это, потому что я видела полную противоположность этому.

Я умирала.

И Уорнер мог бы дать мне умереть. Он был зол, я сделала ему больно, он имел все основания злиться на меня. Я просто разорвала его сердце, дала ему надежду на будущие отношения. Я позволила ему открыть мне свои чувства, позволила прикоснуться ко мне так, как не позволяла даже Адаму. Я не просила его прекратить.

Каждый дюйм во мне говорил да.

А потом я оборвала все это. Потому что я была напугана, запутана и растеряна. Из-за Адама.

Уорнер сказал, что любит меня, а в ответ, я накричала на него, оскорбила, солгала, оттолкнула. Но когда у него был шанс увидеть, как я умираю, он не сделал этого.

Он нашел способ спасти мою жизнь.

Безо всяких требований. Без ожиданий. Зная, что я влюблена в кого-то другого, осознавая, что мое спасение только для того, чтобы снова отдать меня другому.

И сейчас я не уверена, что будет делать Адам, если я буду умирать на его глазах. Я не уверена, будет ли он спасать мою жизнь. И наедине со мной неопределенность заставляет меня понять, что что-то было неправильно между нами. Не было правдивым.

Может, мы оба влюбились в свои иллюзии о чем-то большем.