Воспламени меня

Глава 65

— Что ты ему сказал? спрашиваю я, как только двери лифта закрываются.

Уорнер делает глубокий вдох. И ничего не говорит.

— Ты не собираетесь мне говорить?

— Я бы не хотел— говорит он тихо.

Я беру его руку. Сжимаю.

Двери лифта открываются.

— Тебе кажется это странным? Спрашивает Уорнер. Он выглядит так, как будто его удивил его собственный вопрос, как будто он не может поверить, что вообще спросил об этом.

— Что?

— Что Кент и я... братья .

— Нет я говорю ему. — Я знала это раньше. Это ничего не меняет для меня.

— Это хорошо— говорит он тихо.

Я киваю, я запуталась.

Мы пришли в спальню. И сидим теперь на кровати.

— Тогда ты не возражаешь— говорит Уорнер.

Я до сих пор ничего не понимаю.

— Если он и я— говорит Уорнер, — проведем какое—то время вместе?

— Что? спрашиваю я, мне не верится в это, и я не в силах этого скрыть. — Нет— говорю я быстро. — Нет, конечно, нет — я думаю, что это было бы прекрасно.

Уорнер уставился в стену.

— Так... ты хочешь провести с ним время? Я так старалась дать Уорнеру пространство, и не хотела совать свой нос в это дело, но я просто ничего не могу с собой поделать.

— Я хотел бы узнать, своего собственного брата, да.

— И Джеймса? спрашиваю я.

Уорнер слегка смеется. — Да. И Джеймса.

— Так ты... счастлив по этому поводу?

Он отвечает не сразу. — Я не несчастен.

Я сажусь к нему на колени. Беру его лицо в руки, наклоняя подбородок, чтобы увидеть его глаза. Я улыбаюсь глупой улыбкой. — Я думаю, что это так замечательно— говорю я ему.

— Тебе нравится? Он усмехается. — Как интересно.

Я киваю. Снова и снова. И я целую его один раз, очень мягко.

Уорнер закрывает глаза. Улыбается немного, на его щеке появляется ямочка. Он теперь выглядит задумчивым. — Все стало таким странным.

Я чувствую, что могу умереть от счастья.

Уорнер поднимает меня с колен, кладет меня обратно на кровать. Медленно двигается, оказываясь на мне. — И почему ты так взволнована? — Спрашивает он, стараясь не смеяться.

— Ты практически летаешь.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив— говорю я ему, мои глаза изучают его. — Я хочу, чтобы у тебя была семья. Я хочу, чтобы тебя окружали люди, которые беспокоятся о тебе— говорю я. — Ты заслуживаешь этого.

— У меня есть ты— говорит он, касаясь своим лбом моего. Его глаза закрыты.

— У тебя должна быть не только я.

— Нет— шепчет он. Он качает головой. Его нос касается моего.

— Да.

— А как насчет тебя? И твоих родителей? спрашивает он меня. — Ты когда-нибудь хотела найти их?

— Нет— говорю я спокойно. — Они никогда не были моими родителями. Кроме того, у меня есть мои друзья.

— И я— говорит он.

— Ты — мой друг— говорю я ему.

— Но не твой лучший друг. Кэнджи — твой лучший друг.

Я так стараюсь не смеяться над ревностью в его голосе. — Да, но ты — мой любимый друг.

Уорнер наклоняется, обходя мои губы. — Хорошо— шепчет он, целуя меня в шею. — Теперь перевернись— говорит он. — На живот.

Я уставилась на него.

— Пожалуйста— говорит он. Улыбаясь.

Я переворачиваюсь. Очень медленно.

— Что ты делаешь? Шепчу я, оглядываясь на него.

Он опускается сзади меня.

— Я хочу, чтобы ты знала— говорит он, расстегивая молнию костюма — на сколько я ценю твою дружбу. Шов молнии оголяет мою кожу, и я стараюсь не дрожать.

Молния останавливается на пояснице.

— Но я бы хотел, чтобы ты пересмотрела мое звание— говорит Уорнер. Он опускает мягкий поцелуй посередине моей спины. Его руки скользят вверх по моей коже и спускают рукава костюма с моих плеч, он покрывает поцелуями мои лопатки, заднюю часть шеи. — Потому что моя дружба— он шепчет — принесет гораздо больше преимуществ, чем Кенджи мог бы тебе предложить.

Я не могу дышать. Не могу.

— Тебе так не кажется? спрашивает Уорнер.

— Да— поспешно отвечаю я. — Да.

А потом я утопаю, теряюсь в ощущениях, и интересно, как скоро мы потеряем такие моменты, и интересно, как много времени пройдет прежде, чем мы сможем снова наслаждаться ими.

Я не знаю, куда мы идем, он и я, но я знаю, куда я хочу попасть. Мы как часы и минуты, идущие в ту же секунду, держась за руки, несемся вперед в новый день к обещаниям чего-то лучшего.

Но хотя у нас есть будущее, и есть прошлое, у нас никогда не будет настоящего. Этот момент и следующий, и даже тот, который был только что — прошли, уже прошли, и все что у нас остается — это уставшие тела, как единственное доказательство того, что мы пережили за это время.

Это стоит того, в конце концов.

Бороться, чтобы жить.