Воспламени меня

Глава 56

Уорнер спал все утро.

Он не проснулся для того чтобы пойти на работу. Не проснулся, чтобы пойти в душ. Не проснулся, чтобы хоть Что-то сделать. Он просто лежал здесь, на животе, обхватив руками подушку.

Я не спала с 8 утра, и наблюдала за ним в течении двух часов.

Обычно он встает в 5:30. Иногда раньше.

Я боюсь, что он, возможно, к этому времени пропустил уже очень много важных дел. Я понятия не имею, есть ли у него сегодня встречи или места, которые он должен посетить сегодня. Я понятия не имею, нарушился ли его график, от того, что он спит так долго. Я не знаю, придет ли кто-нибудь его проверить. Я понятия не имею.

Я знаю, что не хочу будить его.

Мы уснули слишком поздно ночью.

Я провожу пальцами вниз по его спине, меня по-прежнему смущает слово

ВОСПЛАМЕНИ, вытатуированное на его коже, и я пытаюсь приучить глаза смотреть на его шрамы, как на нечто иное, чем как на ужасающее насилие, которому он подвергался всю свою жизнь. Я не могу принять эту ужасающую правду. Я сворачиваюсь вокруг него, кладу лицо на его спину, мои руки крепко прижимаются к его бокам. Я целую его спину.

Я чувствую, как он дышит, вдох и выдох, так равномерно. Так постепенно.

Уорнер шевелится слегка.

Я сажусь.

Он поворачивается медленно, все еще в полусне. Тыльной стороной кулака трет глаза.

Моргает несколько раз. И затем он видит меня.

Улыбка.

Эта сонная, сонливая улыбка.

Я не могу не улыбнуться в ответ. Я чувствую, как раскрываюсь и наполняюсь солнечным светом. Я никогда раньше не видела сонного Уорнера. Никогда не просыпалась в его руках. Я всегда видела его лишь бодрым, внимательным и собранным.

Прямо сейчас он выглядит почти ленивым.

Это очаровательно.

— Иди ко мне— говорит он, потянувшись ко мне.

Я, пододвигаясь, льну к его рукам, а он крепко прижимает меня спиной к себе. Целует меня в макушку. Шепчет — Доброе утро, дорогая.

— Мне нравится— говорю я тихо, улыбаясь, хотя он не может видеть этого. — Мне нравится, когда ты называешь меня дорогая.

Он смеется, его плечи дрожат, когда он это делает. Он переворачивается на спину, вытянув руки по швам.

Боже, как же хорошо он выглядит без одежды.

— Я никогда в жизни не спал так сладко— говорит он тихо. Он улыбается, не открывая глаз.

Ямочки на обеих щеках.

— Я чувствую себя так странно.

— Ты спал очень долго— говорю я ему, сплетая его пальцы с моими.

Он открывает один глаз

— Правда?

Я киваю.

— Уже поздно. Уже 10:30.

Он застывает.

— В самом деле?

Я снова киваю.

— Я не хотела будить тебя.

Он вздыхает.

— Боюсь, мне тогда надо собираться. У Делалью уже, наверное, случилась аневризма.

Пауза.

— Аарон— говорю я неуверенно. — Кто именно этот Делалью? Почему он так заслуживает твоего доверия?

Глубокий вздох.

— Я знаю его уже много—много лет.

— И это...все? спрашиваю я, откинувшись, чтобы посмотреть ему в глаза. — Он знает так много о нас, и о том, что мы делаем, и это меня временами беспокоит. Я думала, ты говорил, что все твои солдаты ненавидят тебя. Для тебя это не подозрительно? Ты не доверяешь ему меньше?

— Да— говорит он тихо — должен был бы.

— Но ты не делаешь этого?

Уорнер встречается со мной глазами. Смягчает голос. — Он отец моей матери, любимая.

Я напрягаюсь мгновенно, дернувшись назад.

Уорнер смотрит в потолок.

— Он — твой дед? Теперь я сижу на постели.

Уорнер кивает.

— Как давно ты знаешь? Я не знаю, как оставаться спокойной в такой ситуации.

— Всю свою жизнь— Уорнер пожимает плечами. — Я знаю его лицо с тех пор как был ребенком, я часто видел его около нашего дома, на заседаниях Восстановления, организованными моим отцом.

Я так ошарашена, что и не знаю что сказать. — Но... ты относишься к нему, как...

— Своему лейтенанту? Уорнер разминает шею. — Ну, да.

— Но он — твоя родня.

Он был назначен в этот сектор моим отцом, и у меня не было оснований полагать что он хоть чем—то отличается от человека, давшего мне свою ДНК. Он никогда не ходил навещать мою маму. Никогда не спрашивал о ней. Никогда не интересовался ей. У Делалью ушло девятнадцать лет, чтобы завоевать мое доверие, я совсем недавно позволил себе эту слабость., потому что был в состоянии чувствовать его искренность постоянно на протяжении лет.— Уорнер делает паузу. — И хотя мы и достигли некоторого уровня близких отношений, он никогда, никогда не признает наше родство—

— Но почему нет?

— Потому что он не более мой дед, чем я сын своего отца—

Я смотрю на Уорнера достаточно долго, прежде, чем понимаю, что нет смысла продолжать этот разговор. Потому что я думаю, я понимаю. Между ним и Делалью нет ничего больше, кроме странного формального уважения друг другу. И только то, что вы связаны кровью, не делает вас семьей.

Я знаю.

— Так ты сейчас уйдешь? шепчу я, жалея даже о том, что подняла тему Делалью.

— Не прямо сейчас— он улыбается. Касается моей щеки.

Мы оба молчим.

— О чем ты думаешь? спрашиваю я.

Он наклоняется, целует меня так нежно. Качает головой.

Я касаюсь кончиком пальца его губ. — Здесь есть тайны— говорю я. — Я хочу их.

Он пытается укусить меня за палец.

Я отдергиваю его.

— Почему ты так хорошо пахнешь? спрашивает он, еще улыбаясь, уходя от ответа на мой вопрос. Он наклоняется снова, оставляя легкие поцелуи вдоль моего подбородка. Это сводит меня с ума.

— Я украла твое мыло— говорю я ему.

Он поднимает брови.

— Извини— я чувствую, что краснею.

— Не переживай— говорит он внезапно так серьезно. — Ты можешь брать все что захочешь.

Можешь взять все это.

Я застигнута врасплох, так тронута искренностью в его голосе. — Правда? спрашиваю я. — Потому, что мне понравилось то мыло.

Он усмехается надо мной. Его глаза озорные.

— Что?

Он качает головой. Срывается. Выскальзывает из кровати.

— Аарон.

— Я сейчас вернусь— говорит он.

Я смотрю, как он направляется в ванну. Слышу как открывается кран, и поток воды наполняет ванную.

Мое сердце начинает стремительно биться.

Он возвращается в комнату, и я цепляюсь за край одеяла, уже протестуя тому, что как я думаю, он собирается сделать.

Он тянет за одеяло. Наклоняет голову ко мне.

— Отпусти, пожалуйста.

— Нет.

— Почему нет.

— Что ты собираешься сделать? спрашиваю я.

— Ничего.

— Лжец.

— Все хорошо, любимая— Его глаза дразнят меня. — Не стесняйся.

— Здесь слишком светло. Выключи свет.

Он громко смеется. Срывает одеяло с кровати.

Я кусаю назад крик.

— Аарон.

— Ты прекрасна— говорит он. — Каждый дюйм тебя. Прекрасен— говорит он снова. — Не прячься от меня.

— Беру свои слова обратно— говорю я, паникуя, прижимая подушку к телу. — Не нужно мне твое мыло, беру свои слова обратно.

Но потом он вырывает подушку из моих рук, берет меня в охапку, и уносит.