Воспламени меня

Глава 19

Каждый пялится на меня. Кенджи только что закончил объяснять им то, что я ему рассказала, позаботившись о том, чтобы никто не узнал о любви Уорнера ко мне, и я была ему благодарна. Хоть я и сказала Адаму, что мы больше не должны быть вместе, наши отношения по-прежнему были сырыми и нерешенными.

Я двигаюсь дальше, держу дистанцию, потому что я хочу защитить его; я так много переживала по поводу потери Адама, но сейчас я больше не уверена, что чувствовать. Я понятия не имею, что он думает обо мне.

Есть так много всего, о чем мне нужно поговорить с Адамом; я просто не хочу, чтобы Уорнер был среди этого. Уорнер всегда был напряженной темой доя нас, особенно теперь, когда Адам знает, что они братья, и я не в настроении для этого разговора, тем более в первый день моего возвращения. И, похоже, что у меня не будет возможности легко уйти отсюда.

— Уорнер спас тебе жизнь? — спрашивает Лили, даже не потрудившись скрыть свой шок и отвращение. Даже Алия обращает сейчас свое внимание на меня, ее взгляд прикован к моему лицу, — Какого черта вдруг он это сделал?

— Детка, забудь об этом, — отрезает Ян, — Что мы будем делать с тем, что Уорнер просто забирает наши полномочия, черт?!

— У тебя нет никаких полномочий, — отвечает ему Уинстон. — Так что тебе не о чем беспокоиться.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — огрызнулся Ян. — Небезопасно для таких психов, как он, иметь такую способность. Это беспокоит меня до чертиков.

— Он не псих, — я пытаюсь сказать, но в комнате вспыхивает множество голосов, каждый борется за возможность быть выслушанным.

— Что это вообще значит?...

...Опасный?

— Соня и Сара выжили...

...Нужны Андерсону? Как он выглядит?

— Почему он даже... ...ладно, но это не...

— СТОП! — обрывает всех Адам. — Где он, черт возьми, сейчас? — Он поворачивается и смотрит мне в глаза, — Ты сказала, что Уорнер привел тебя туда, чтобы показать, что случилось с Омегой, но в ту же минуту, как появился

Кенджи, он исчез. — Пауза. — Верно?

Я киваю.

— Так что? — говорит он, — Он ушел? Просто ушел? — Адам ходит по кругу и смотрит на всех.

— Ребята, он знает, что по крайней мере один из нас все еще жив! Он, вероятно вернется, чтобы найти способ всех нас.. — он останавливается, качает головой, тяжело, — Дерьмо, — говорит он себе под нос, — ДЕРЬМО!

Все одновременно замирают. В ужасе.

—Нет, — говорю я быстро, подняв обе руки. — Нет. Он не собирается этого делать.

Восемь пар глаз уставились на меня.

— Он не хочет вас убить, ребята. Ему даже не нравится Восстановление. Он ненавидит своего отца..

— О чем ты говоришь? — Адам встревоженно обрывает меня, — Уорнер — животное.

Я успокаиваю свое дыхание. Мне нужно вспомнить, как мало они знают о Уорнере, как мало они слышали всего с его точки зрения; у меня есть воспоминания того, что я думала о нем всего несколько дней назад.

Уорнер открылся мне так недавно. Я не знаю как правильно защитить его, или как унять все эти мнения насчет него, иногда он бесит и меня с его множеством глупых отговорок, он всегда ставит меня в положение выбора. И если бы никто не думал о нем как о больном, повернутом психе, я бы точно не встала на его защиту.

— Он хочет убрать Восстановление, — пытаюсь объяснить я, — И он хочет убить Андерсона, очень.

Комната взрывается множеством аргументов. Все крики сводятся к тому, что никто не верит мне, все думают, что я сошла с ума, а Уорнер промыл мне мозги; они думают, что он убийца, который запер меня и пытался использовать для пыток людей.

И они не ошибаются. Кроме того, кем он является.

И я так отчаянно хочу объяснить им то, что они не понимают.

Никто из них не знает правду, и они не дали мне шанс объяснить. Когда я собиралась сказать Что-то в свою защиту, я мельком увидела Яна.

Он смеялся надо мной.

Вслух, хлопая себя по колену, буквально воя от восторга, потому что он думает, что это моя глупость; и на мгновение я начинаю сомневаться в себе и во всем, что Уорнер сказал мне.

Я зажмуриваю глаза.

Могла ли я когда-нибудь знать наверняка, что я могу доверять ему? Откуда мне знать, что он не лгал мне о том, каким он был на самом деле с самого начала?

Я так устала от всей этой неопределенности. Так устала от этого.

Но я моргаю, когда кто-то вытаскивает меня из толпы, тянет к спальне

Джеймса, к большому шкафу, который раньше стоял в его комнате. Адам закрывает дверь, отрывая нас от этого безумия. Он держит меня за руки, смотря в мои глаза со странным, интенсивным огоньком, и это поражает меня.

Я в ловушке.

— Что происходит? — спрашивает он, — Почему ты защищаешь Уорнера? После всего, что он с тобой сделал, ты должна его ненавидеть! Ты должна быть в ярости!

— Я не могу, Адам, я...

— Что значит, ты не можешь?

— Я просто.. Просто это больше не так, — я качаю головой, пытаясь объяснить необъяснимое, — Я не знаю, что думать о нем сейчас. Есть так много всего, чего я не понимаю.. Чего я не могу понять, — я опускаю глаза, — Он действительно...

Я не решаюсь сказать.

Я не знаю, как сказать правду и не остаться лживой.

— Я не знаю, — наконец, говорю я, смотря на свои руки, — Я не знаю. Он просто...

Он не такой плохой, как я думала.

— Ого, — Адам шокировано выдыхает, — Он не такой плохой, как ты думала. Не такой плохой? Как же он может быть не таким плохим?

— Адам..

— О чем, черт возьми, ты думаешь, Джульетта?

Я смотрю на него. Он не может скрыть отвращения во взгляде.

Я в панике.

Мне нужно найти способ объяснить, предоставить неоспоримое доказательство того, что Уорнер действительно не такой, как все о нем думают; но я уже знаю, что Адам потерял доверие ко мне, что он не поверит мне больше, я вырываюсь.

Он открывает рот, чтобы сказать Что-то.

Я перебиваю его, — Ты помнишь тот день, когда ты нашел меня в душе, когда я плакала? После того, как Уорнер заставил меня мучить того малыша?

Адам колеблется, прежде чем кивнуть, медленно, неохотно.

— Это была главная причина моей ненависти к нему. Я думала, что он на самом деле привел туда ребенка, что он украл малыша и хотел посмотреть, как я его мучаю. Это было бы так подло, — говорю я, — отвратительно, гнусно. Я думала, что он совсем бесчеловечный. Абсолютно злой. Но... этого не было на самом деле, — шепчу я.

Адам выглядит смущенным.

— Это было моделирование, — пытаюсь объяснить я, — Уорнер сказал, что это всего лишь симуляция. Не комната пыток. Он сказал, что все это случилось только в моем воображении.

— Джульетта, — говорит Адам, вздохнув. Он смотрит то в сторону, то она меня, — О чем ты говоришь? Конечно же, это было моделирование.

— Что?

Адам издает сконфуженный смешок.

— Ты знал, что этого не было в действительности...? — спрашиваю я.

Он смотрит на меня.

— Но когда ты нашел меня... Ты сказал, что это не моя вина. Ты сказал, что слышал обо всем, и это не моя вина...

Адам проводит рукой по волосам на затылке.

— Я думал, что ты была расстроена из-за того, что разрушила стену, — говорит он, — Я знал, что моделирование, вероятно, будет адски страшным, но я думал, что Уорнер сказал тебе заранее об этом. Я понятия не имел, что ты участвовала в чем—то подобном, думая, что это реальность, — он зажмуривается, — Я думал, что ты была расстроена из-за обнаружения новой сумасшедшей способности.

Из-за солдат, которые были ранены в последствии..

Я потрясенно уставилась на него.

Все время небольшая часть меня все еще сомневалась, полагая, что камера пыток была реальной, и Уорнер лгал мне. Снова.

Но сейчас.. У меня есть подтверждения Адама.

Я в тупике.

Адам покачал головой, — Ублюдок, — сказал он, — Я не могу поверить, что он сделал это с тобой.

Я опускаю глаза, — Уорнер сделал много сумасшедших поступков, но он действительно думал, что помогает мне.

— Но он не помогал тебе! — говорит Адам, снова разозлившись, — Он тебя мучил!

— Нет. Это не правда, — я фокусирую взгляд на трещине в стене, — В странной манере.. но он помог мне, — я стараюсь не встречаться со взглядом Адама, — Тогда в камере моделирования я впервые позволила себе разозлиться. До того момента я не знала, что я могу, не знала, что я могу быть настолько сильной.

Я отворачиваюсь.

Сжимаю и разжимаю руки.

— Уорнер открывает другую стороны, — говорю я, — Он ведет себя как больной, как бессердечное чудовище, но он... Я не знаю... — В моих глазах Что-то непонятное. Воспоминания. может. Улыбающийся Уорнер. Его нежные руки, вытирающие мои слезы. — Все в порядке, с тобой все хорошо— говорил он мне, — Он действительно...

— Я не.. хм, — Адам прерывается, прерывисто выдыхая, — Я не знаю, как мне воспринимать это, — говорит он, выглядя ошарашенным, — Ты.. что? Он нравится тебе? Вы с ним друзья теперь? С тем самым парнем, который пытался меня убить? — он едва скрывал боль в голосе, — Он подвесил меня на конвейер в скотобойне, Джульетта. Или ты уже забыла об этом?

Я вздрогнула. Избавьте меня от стыда.

Я забыла об этом.

Я забыла, что Уорнер чуть не убил Адама, выстрелив в него прямо на моих глазах. Он видел в Адаме предателя, солдата, приставившего к его затылку пистолет, бросившему ему вызов, похитившему меня.

Это делает мне больно.

— Я просто.. Я растеряна, — наконец, говорю я, — Я так хочу его ненавидеть, но просто не знаю как.

Адам смотрит на меня так, будто не понимает, кто я.

Нам нужно поговорить о чем-нибудь другом.

— Что с Каслом? — спрашиваю я, — Он болен?

Адам колеблется, прежде чем ответить, понимая, что я стараюсь сменить тему.

Наконец, он смягчается и вздыхает, — Он плох, — говорит он мне, — Он был поражен хуже остальных. И это действительно очень настораживает Кенджи.

Изучая лицо Адама, пока он говорит, я не могу удержаться от поиска сходства с

Андерсоном и Уорнером.

— Он действительно не оставляет это кресло, — говорит Адам, — Он сидит там весь день, пока буквально не падает от усталости. Но даже тогда он просто засыпает, сидя там. Просыпаясь, он делает то же самое снова, весь день. Он ест только тогда, когда мы заставляем его, встает только за тем, чтобы пойти в ванную, — Адам качает головой, — Мы все надеемся, что он придет в себя довольно скоро. Это было бы ужасно, потерять такого лидера, как он. Касл был ответственным за все. А сейчас его, кажется, ничего не заботит.

— Он, наверно, до сих пор в шоке от этого, — говорю я, вспоминая, что битва была всего три дня назад, — Будем надеяться, что со временем он придет в норму.

— Да, — говорит Адам. Кивает, изучая свои руки, — Но я действительно не знаю, как мы будем жить. У нас закончится еда через несколько недель, — говорит он.

— Нам нужно прокормить десять человек. Плюс, Брендан и Уинстон все еще больны, я делаю для них все, что могу, но им действительно нужно к врачу, им нужны медикаменты, чтобы выздороветь, — пауза, — Я не знаю, что Кенджи сказал тебе, но они были серьезно ранены, когда мы принесли их сюда. Травмы

Уинстона только—только начали проходить. Мы не можем оставаться здесь больше, — говорит он, — Нам нужен план.

— Да, — с облегчением выдыхаю я, услышав, что он готов к действиям, — Да. Да.