Воспламени меня

Глава 43

Алия спроектировала для меня новый костюм.

Мы сидим на матах, как обычно делаем по вечерам, и прямо сейчас Алия показывает нам свои работы.

Я никогда не видела ее такой оживленной.

Она с большей уверенностью разговаривает о содержании своего альбома, нежели о погоде. Она говорит быстро и плавно, описывая детали и размеры, даже обрисовывая в общих чертах материалы, которые нам понадобится, чтобы сделать это.

Костюм будет сделан с использованием углерода.

Углеволокна, если быть точнее. Она пояснила, что углеродные волокна настолько жесткие и абразивные, что их надо будет связать с чем—то очень гибким для того чтобы они стали пригодны для носки, так что она планирует поэкспериментировать с различными материалами. Что-то о полимерах. И о синтетических волокнах Что-то. И о куче других слов, которые я реально не понимаю. Ее эскизы показывают, как углеволокно буквально вплетается в текстиль, создавая прочный и легкий материал, который будет служить в качестве прочной основы, в чем я и нуждаюсь.

Ее идея была навеяна кастетами, которые она сделала для меня.

Она сказала, что ее оригинальной задумкой был костюм из тысяч кусочков бронзы, но потом она поняла, что не сможет это реализовать, потому что у нее никогда не будет инструментов для того чтобы сделать кусочки такими тонкими, как ей хотелось бы, а поэтому костюм будет слишком тяжелым. Но звучит это просто удивительно.

— Он дополнит и увеличит твою силу, — говорит она мне. — Углеволокна предоставят тебе дополнительный уровень защиты, их нелегко повредить, так ты сможешь более свободно передвигаться через различные местности. И когда ты будешь находиться в опасной среде, не забывай поддерживать состояние электрикума все время; таким образом твое тело станет практически неразрушимо— говорит она.

— Что ты имеешь ввиду...? Я смотрю то на нее, то на Касла, ожидая объяснений. — Как это может быть, возможно?

— Потому что — объясняет Алия — таким же образом ты можешь пробить бетон, не поранившись, ты также должна быть в состоянии противостоять атаке — от пули, например, — без вреда — Она улыбается. — Твои способности делают тебя функционально непобедимой.

Ничего себе.

— Этот костюм — скорее мера предосторожности, не более того, — продолжает она. — Мы видели раньше, что на самом деле, ты можешь повредить кожу, если не полностью контролируешь свою силу. Когда ты разломала землю в учебных комнатах— говорит она — мы думали, это было чудовищного масштаба действие, что именно поэтому ты поранилась. Но после изучения ситуации и твоих способностей более тщательно, Касл, понял, что этот вывод был ошибочным.

— Наши энергии никогда не противоречат, — Касл вскакивает, кивая на Алию. — Они следуют шаблону — с практически математической точностью. То что ты можешь сломать бетонную стену, не поранившись, противоречит тому, что ты смогла пораниться, разрушая землю, но осталась невредима после разрушения почвы во второй раз, — он смотрит на меня. — Твои повреждения имеют отношение к контролю над твоей способностью. Если ты когда-нибудь выскользнешь из электрикума — даже на мгновение — ты будешь уязвима. Помни об этом все время. Если будешь об этом помнить — будешь неуязвима.

— Я так сильно ненавижу тебя прямо сейчас, — Кенджи бормочет себе под нос. — Функционально непобедимая задница.

— Ревнуешь? — я улыбаюсь ему.

— Даже смотреть на тебя не могу.

— Это не должно было быть для тебя сюрпризом, — Уорнер только что вошел. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он приближается к нашей группе, улыбаясь хрупкой улыбкой никому конкретно. Он присаживается напротив меня. Встречается со мной взглядом, когда говорит:— Я всегда знал, что твои способности, когда-то сдерживаемые, будут непревзойдённы.

Я стараюсь дышать.

Уорнер, наконец, отрывает свой взгляд от меня, и оглядывает комнату. — Всем добрый вечер — говорит он. Кивает Каслу. Особенный вид признательности.

У Адама — свой собственный особенный способ выражать признательность.

Он уставился на Уорнера с сильно чувствующейся, нескрываемой ненавистью, так как-будто действительно хочет убить Уорнера, и я внезапно становлюсь более встревоженной, чем была весь день. Мой взгляд мечется между Адамом и Уорнером снова и снова, и я не знаю, что мне делать. Я не знаю, что произойдет, и я так отчаянно нуждаюсь в том, чтобы все было в рамках приличия, что я....

— Привет, — говорит Джеймс, так громко, что ошарашивает всех нас. — Что ты здесь делаешь?

Уорнер поднимает бровь. — Я живу здесь.

— Это твой дом? спрашивает Джеймс.

Странно. Интересно, что сказали ему Адам и Кенджи о том, куда они идут.

Уорнер кивает. — В том или ином качестве – да, — говорит он. — Это служит мне домом. Я живу наверху.

— Это так клево, — говорит Джеймс, усмехаясь. — Все здесь такое клеевое — Он хмурится. — Эй, я думал, мы должны ненавидеть тебя, однако.

— Джеймс, — говорит Адам, смиряя брата предупреждающим взглядом.

— Что? — спрашивает Джеймс.

— Ты свободно можешь ненавидеть меня, — говорит Уорнер. — Если ты хочешь этого. Я не против.

— Ну ты должен быть против, — говорит Джеймс удивленно. — Я был бы очень расстроен, если кто-нибудь ненавидел бы меня.

— Ты мал.

— Мне уже двенадцать, — возражает ему Джеймс.

— Мне сказали, что — десять.

— Я сказал ПОЧТИ двенадцать — Джеймс закатывает глаза. — А сколько тебе лет?

Все смотрят. Слушают. Слишком очарованные, чтобы отвернуться.

Уорнер изучает Джеймса. Ему требуется время для ответа. — Девятнадцать.

Джеймс широко раскрывает глаза. — Ты только на год старше Адама, — говорит он. — Откуда у тебя столько хороших вещей, если ты только на год старше Адама? Я не знаю никого в твоем возрасте, кто бы имел хорошие вещи.

Уорнер смотрит на меня. Оглядывается на Джеймса. Смотрит на меня снова. — Ничего не хочешь добавить к этому разговору, любимая?

Я качаю головой. Улыбаясь.

— Почему ты назвал ее 'любимая'? спрашивает Джеймс. — Я слышал, как ты говорил это и раньше, тоже. Часто. Ты в нее влюблен? Я думал, что Адам влюблен в нее. Однако, Кенджи точно не влюблен в нее. Я его уже спрашивал.

Уорнер моргает, гладя на него.

— Ну? — спрашивает Джеймс.

— Ну - что?

— Ты влюблен в нее?

— А ты влюблен в нее?

— Что? — Джеймс краснеет. — Нет. Она на миллион лет старше меня.

— Кто-нибудь хочет взять на себя этот разговор? — спрашивает Уорнер, оглядывая толпу.

— Ты не ответил на мой вопрос, — говорит Джеймс. — О том, откуда у тебя так много вещей. Я не хочу быть грубым, — говорит он. — Правда. Мне просто интересно. Я никогда не принимал горячий душ раньше. И у тебя так много еды. Это, наверное, очень приятно иметь так много еды все время.

Уорнер вздрагивает, неожиданно. Он более тщательно разглядывает Джеймса. — Нет, — говорит он тихо. — Это — не плохо — иметь еду и горячую воду все время.

— Так ты ответишь на мой вопрос? Откуда у тебя все это?

Уорнер вздыхает.

— Я командир и регент Сектора 45, — говорит он. — Мы в настоящее время находимся на военной базе, где моя работа — наблюдение за нашими солдатами и всем гражданским населением, проживающем в компаундах. Мне платят, чтобы я жил здесь.

— Ох, — Джеймс бледнеет мгновенно, на его лице вдруг отражается нечеловеческий ужас. — Ты работаешь на Восстановление?

— Эй, все в порядке, приятель, — говорит Кенджи Джеймсу. — Ты здесь в безопасности. Ок? Никто не собирается причинять тебе вред.

— Такой тип парней тебе по душе? — Адам огрызается на меня. — Тип парней, которые пугают детей?

— Рад видеть тебя снова, Кент. Уорнер смотрит на Адама теперь. — Как ты? Наслаждаешься отдыхом?

Адам, кажется, борется с желанием наговорить гадостей.

— Ты, правда, работаешь здесь? — спрашивает Джеймс снова, его слова — одно лишь дыхание, а глаза прикованы к лицу Уорнера. Его столь сильная дрожь разбивает мне сердце. — Ты работаешь на Восстановление.

Уорнер колеблется. Отводит взгляд и возвращает снова. — Теоретически, — говорит он — да.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Джеймс.

Уорнер разглядывает свои руки.

— Что ты имеешь в виду, говоря 'теоретически? — Джеймс настаивает.

— Ты спрашиваешь,— Уорнер говорит, вздыхая, — потому что ты на самом деле хочешь получить разъяснений? Или ты просто не знаешь, что значит слово теоретически?

Джеймс колеблется, его паника растворяется в разочаровании на мгновение. Он поднимает лицо, раздраженно. — Прекрасно. Что означает теоретически?

— Теоретически, — говорит Уорнер, — я, как предполагается, работаю на Восстановление. Но, очевидно, поскольку я приютил группу мятежников на этой, принадлежащей правительству военной базе — на моей личной территории, более того — поддерживаю повстанцев для того, чтобы они смогли свергнуть наш текущий режим, я бы сказал — нет. Я точно не работаю на Восстановление. Я совершил предательство, — говорит он Джеймсу. — Преступление, которое карается смертной казнью.

Джеймс таращится на него в течении длительного времени. — Это то, что означает 'теоретически'?

Уорнер смотрит в стену. Вздыхает снова.

Я сдерживаю свой смех.

— Так, подожди — так ты — не плохой парень, — выдает Джеймс внезапно. — Ты на нашей стороне, не так ли?

Уорнер медленно поворачивается, чтобы встретится с Джеймсом глазами. Ничего не говорит.

— Ну? — спрашивает Джеймс нетерпеливо. — Ты на нашей стороне?

Уорнер моргает. Дважды. — Кажется так, — говорит он, выглядя так, как будто с трудом верит, в то что он сказал это.

— Возможно, мы должны вернуться к костюму, — вмешивается Касл. Он смотрит на Уорнера, торжествующе улыбаясь. — Алия долго проектировала его, и я знаю, есть много деталей, которыми она хотела бы поделиться.

— Да, — говорит Кенджи, взволнованно. — Это выглядит круто. Я хочу такой. Можно мне этот?

Интересно, я — единственная, кто заметил, что руки Уорнера дрожат.