Воспламени меня

Глава 16

— Кто? — спрашиваю я, мое сердце сжимается. — Кто выжил? И каким образом?

Кенджи вздыхает, проводя руками по волосам, и сосредотачивая свое внимание в одной точке, находящейся позади меня.

— Ты хочешь услышать только лишь список? — спрашивает он. — Или же ты хочешь узнать о том, как все было?

— Я хочу узнать обо всем.

Он кивает. Смотрит вниз, притоптывая кучку снега. Он снова берет меня за руку, и мы продолжаем путь — две невидимки в пустынном месте.

— Полагаю, — наконец, говорит Кенджи, — что, в некоторой степени, своим спасением мы обязаны тебе. Если бы мы не отправились на поиски тебя, то мы, вероятно, погибли бы на поле боя вместе со всеми остальными.

Он колеблется.

— Мы с Адамом достаточно быстро заметили твое исчезновение, но, к тому времени, когда мы вернулись назад, было уже слишком поздно. Нас разделяло около двадцати футов, и мы успели увидеть только то, как они затаскивают тебя в танк, — он качает головой. — Мы не могли просто взять и броситься за тобой, — говорит он. — Мы старались не схлопотать пулю.

По мере рассказа этой истории его голос становится все насыщеннее и мрачнее.

— Поэтому мы решили пойти обходным путем, избегая главных дорог, и попытаться проследовать за тобой на базу — мы подумали, что тебя везут именно туда. Но, добравшись дотуда, мы наткнулись на Касла, Лили, Йена и Алию, которые уже возвращались с базы. Им с успехом удалось завершить свою миссию; они проникли в Сектор 45, вызволили Уинстона и Брендана. Они были едва живы, когда Касл нашел их, — тихо говорит Кенджи.

Он делает резкий вдох.

— Касл рассказал нам о том, что во время пребывания на базе они услышали о том, что войска были мобилизованы для нанесения удара с воздуха по Омега Поинту. Они собирались разбомбить всю территорию в надежде на то, что при достаточной огневой мощи все под землей рухнет само по себе. Что ни у кого не будет возможности спастись, и что все построенное нами будет уничтожено.

Я чувствую, как он напрягается рядом со мной.

Мы на мгновение останавливаемся, но затем я чувствую, что Кенджи снова тянет меня за руку. Я пригибаюсь, защищаясь от холода и ветра, и приказываю себе держаться перед лицом погоды и его слов.

— Вероятно, они вытягивали из наших людей сведения о местоположении Омега Поинта с помощью пыток прямо на поле боя, — говорит он. — А затем убивали их, — он качает головой. — Мы знали, что у нас мало времени, но мы находились неподалеку от базы, поэтому мне удалось угнать один из армейских танков. Мы все забрались внутрь, и направились прямиком в Омега Поинт в надежде вовремя всех вывести. Но, думаю, в глубине души, — говорит он, — все мы понимали, что у нас ничего не получится. Самолеты уже были над нами. Они уже летели к своей цели.

Внезапно он начинает смеяться, но кажется, что это действие причиняет ему боль.

— И, благодаря какому—то нереальному, безумному чуду, мы обнаружили Джеймса практически за милю от места бомбежек. Ему удалось выбраться, и он направлялся на поле боя. Бедный малыш был так напуган, что обмочился в штаны, но он сказал нам о том, что он устал оставаться на заднем плане. Он сказал, что хотел сражаться вместе со своим братом, — говорит Кенджи натянутым голосом.

— Самое безумное, — говорит он, — состоит в том, что Джеймс погиб бы вместе со всеми остальными, если бы остался в Омега Поинте, как ему и было сказано; если бы он остался в том месте, в котором, как мы думали, он будет в безопасности, — Кенджи слегка смеется. — Вот и все. Мы ничего не могли поделать. Нам пришлось просто стоять и наблюдать за тем, как они бомбят тридцатилетние труды, убивая всех, кто был слишком молод или слишком стар для того, чтобы дать отпор, а затем и перебивают на поле боя всех остальных, — он сжимает мою руку. — Я возвращаюсь сюда каждый день, — говорит он, — надеясь кого—нибудь здесь обнаружить. Надеясь найти хоть что-нибудь, что можно забрать с собой, — он делает паузу, его голос наполнен эмоциями. — И вот появляешься ты. Это кажется нереальным.

Я сжимаю его пальцы — на сей раз, легонько — и подхожу ближе к нему.

— С нами все будет в порядке, Кенджи. Я обещаю. Мы будем держаться вместе.

Мы преодолеем это.

Кенджи вытягивает свою руку из моей для того, чтобы обернуть ее вокруг моих плеч и притянуть меня к себе. Его голос стал гораздо мягче.

— Что с тобой приключилось, принцесса? Кажется, ты изменилась.

— В плохую сторону?

— В хорошую, — говорит он. — Словно ты, наконец-то, взяла себя в руки и повзрослела.

Я смеюсь.

— Я серьезно, — говорит он.

— Что ж, — я делаю паузу. — Порой перемены к лучшему, правда?

— Да, — говорит Кенджи. — Да, полагаю, что так и есть, — он колеблется. — Ну так... планируешь ли ты рассказать мне о том, что случилось? Потому что в последнюю нашу встречу тебя засовывали в заднюю часть армейского танка, а сегодняшним утром ты появляешься здесь в этой белоснежной обуви и, судя по всему, только что приняв душ. Кроме того, ты разгуливаешь в компании Уорнера, — говорит он, убирая руку с моих плеч, и снова беря меня за руку. — И не нужно быть семи пядей во лбу, дабы понять то, что в этом дерьме нет совершенно никакого смысла.

Я делаю глубокий, успокаивающий вдох. Странно не видеть сейчас Кенджи; мне кажется, что я признаюсь во всем воздуху.

— Андерсон выстрелил в меня, — говорю я ему.

Кенджи замирает. Я слышу его тяжелое дыхание.

— Что?

Я киваю, хотя он меня и не видит.

— Меня не отвозили на базу. Солдаты доставили меня к Андерсону; он ожидал меня в одном из домов на нерегулируемой территории. Думаю, ему нужна была приватная обстановка, — говорю я Кенджи, ничего не упоминая про маму Уорнера. Эти тайны слишком личные, и не мне ими делиться. — Андерсон жаждал возмездия, — говорю я, — за то, что я сделала с его ногами. Он хромал; он пользовался тростью в моем присутствии. Но прежде, чем я успела бы осмыслить происходящее, он достал пистолет и выстрелил в меня. Прямо мне в грудь.

— Черт побери, — выдыхает Кенджи.

— Я так хорошо это помню, — я колеблюсь. — То, как я умирала. Никогда еще я не чувствовала такой боли. Я не могла кричать, потому что мои легкие были либо разорваны на части, либо полны крови. Я не знаю. Я была вынуждена просто лежать на месте, пытаться дышать, и надеяться как можно скорее умереть. И все это время, — говорю я, — все это время я думала о том, что всю свою жизнь я была трусихой, и что в итоге я не достигла ничего. И я знала одно — если бы у меня был шанс сделать все снова, то я сделала бы это по—другому. Я пообещала себе, что я перестала бы, наконец, бояться.

— Ладно, все это супер—трогательно, — говорит Кенджи, — но как ты, черт возьми, выжила, получив пулю в грудь? — требовательно спрашивает он. — По идее, ты должна бы уже быть на том свете.

— О, — я слегка прочищаю горло. — Да, эм, Уорнер спас мне жизнь.

— Заткнись к чертовой матери.

Я пытаюсь не смеяться.

— Я серьезно, — говорю я, объясняя ему то, что с нами были девушки и что Уорнер воспользовался их способностями для того, чтобы спасти меня. Я рассказываю ему о том, что Андерсон оставил меня умирать и что Уорнер забрал меня с собой на базу, спрятал меня и помог мне восстановиться. — И, кстати, — говорю я Кенджи, — Соня и Сара, вероятнее всего, живы. Андерсон забрал их вместе с собой в столицу; он хочет превратить их в своих личных целительниц. Вероятно, он уже заставил их исцелить его ноги.

— Хорошо, знаешь что, — Кенджи останавливается, беря меня за плечи, — тебе необходимо притормозить, ладно? Потому что ты вываливаешь на меня зараз слишком много информации. Я хочу, чтобы ты начала с самого начала, мне нужно, чтобы ты рассказала мне обо всем, — говорит он, его голос становится выше. — Какого черта происходит? Девочки по-прежнему живы? И что ты имеешь в виду, говоря о том, что Уорнер передал тебе их энергию? Как такое, черт возьми, возможно?

И я рассказываю ему.

Я, наконец-то, рассказываю ему все то, в чем мне все время хотелось признаться. Я рассказываю ему правду о способностях Уорнера, и о том, как именно Кенджи был травмирован в холле возле столовой. Рассказываю ему о том, что Уорнер понятия не имел о том, на что он способен, и о том, что я позволила ему попрактиковаться со своей силой в одном из тоннелей, пока все остальные находились в медицинском крыле. О том, что мы вместе проломили пол.

— Черт побери, — шепчет Кенджи. — Так этот мудак пытался меня убить.

— Не специально, — отмечаю я.

Кенджи бормочет себе под нос Что-то грубое.

Несмотря на то, что я ничего не упоминаю про неожиданный визит Уорнера в мою комнату поздним вечером, я рассказываю Кенджи о том, как Уорнер сбежал, и о том, что Андерсон дожидался его, выстрелив в меня только лишь после его появления. Потому что Андерсон знал, как Уорнер ко мне относится, говорю я Кенджи, и потому что ему хотелось наказать его за это.

— Погоди—ка, — перебивает меня Кенджи. — Он знал, как Уорнер к тебе относится?

В смысле? Все мы знали, как он к тебе относится. Он хотел превратить тебя в оружие, — говорит Кенджи. — Какой же из этого секрет. Я думал, что его отец был рад этому.

Мое тело напрягается.

Я забыла о том, что эту часть по-прежнему необходимо держать в секрете. Что я никогда не рассказывала правду о своей связи с Уорнером. Возможно, Адам и подозревал, что я интересую Уорнера не только в рабочем отношении, но я сама никогда и никому не рассказывала о своих личных моментах с Уорнером. И обо всех тех вещах, о которых он мне говорил.

Я сглатываю.

— Джульетта, — говорит Кенджи с предупреждением в голосе. — Нельзя больше умалчивать об этом. Ты должна рассказать мне, что происходит.

Мне кажется, что меня покачивает.

— Джульетта...

— Он влюблен в меня, — шепчу я. Никогда еще я не признавалась в этом вслух, даже самой себе. Думаю, я надеялась на то, что смогу игнорировать это.

Скрыть. Прогнать это, дабы Адам никогда не смог об этом узнать.

— Он... погоди... что?

Я делаю глубокий вдох. Внезапно я чувствую себя невероятно уставшей.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь, — говорит Кенджи.

Я качаю головой, забывая о том, что он меня не видит.

— Вот это да.

— Кенджи, я...

— Это невероятно странно. Потому что я всегда считал Уорнера сумасшедшим, понимаешь? — Кенджи смеется. — Но теперь это стопроцентный факт.

Я широко раскрываю глаза, мой шок переходит в смех. Я сильно толкаю его в невидимое плечо.

Кенджи снова смеется, одновременно и забавляясь, и пытаясь оправиться от неверия. Он делает глубокий вдох.

— Так, ладно, откуда ты знаешь, что он влюблен в тебя?

— В смысле?

— В смысле... он пригласил тебя на свидание или Что-то вроде того? Принес тебе шоколад и написал какие-нибудь действительно дерьмовые стихи? Уорнер не похож на романтичного кавалера, если ты понимаешь, о чем я.

— О, — я прикусываю внутреннюю сторону щеки. — Нет, ничего такого не было.

— А что было?

— Он просто... сказал мне об этом.

Кенджи настолько резко останавливается, что я едва не лечу на землю.

— Да не может быть.

Я не знаю, как мне следует на это ответить.