Перекресток пяти теней

Глава 24

— Прощая, помогаешь злу утвердиться в безнаказанности, — Грай перевел взгляд на окно, за которым повисли хмурые, облачные сумерки. В них ярким зеленовато-бледным, фосфорным пятном выделялся купол часовни и крест. Странно, что обычные люди не видели этого. Впрочем, они во все времена были склонны жаждать чуда и, наверняка, сочли бы подобное добрым знамением. Достаточно вспомнить, как они полагали радиацию средством от всех болезней в начале прошлого века. После — просто красивой безделицей. Таблетки с радием они глотали, чтобы повысить свой тонус, красками с его использованием покрывали стрелки часов, посуду, детские игрушки — яркие же и в темноте светятся. Красиво. Ранее был опиум и искусственно, сплошь лишь по скудоумию и из-за алчной недальновидности политиков, подсаженная на него Англия наряду с рядом так называемых «прогрессивных» стран, а до этого…

— Не согласен. Если зло раскаялось, не простить его было бы неверно, — прервал поток его мыслей Елисей.

— Ну… разве лишь раскаялось, — некромант смерил его взглядом.

Он не помнил, сколько жил на свете этот рыцарь. Впрочем, Грай преспокойно забыл и о том, как долго коптил небо сам. Давно. Столь давно, что порядком устал. Однако каждый раз, встречая представителя Ордена воочию, он никак не мог отделаться от желания уязвить того тем или иным способом. Елисей не менялся, выглядел лет на двадцать, настолько же и думал, несмотря на вечность, распростершую за его плечами призрачные крылья.

— Как думаешь, все решится сегодня?

Грай пожал плечами. Для него решится точно.

— Она давненько светится, — кивнув на часовню, произнес он, — но сегодня больно уж ярко.

— Полнолуние?

Рыцарь тоже чувствовал поднимающуюся из глубин земли злую мощь, пусть и в разы слабее, чем привычный к потусторонним проявлениям некромант, однако Грай все равно не смог отказаться от язвительности:

— С каких пор заключенная в капкан сила зависит от фаз Луны? Тем более, если сила эта темная?

— Некромант, говорящий про темную силу, — нонсенс, — заметил Елисей, поморщившись.

Грай тяжело вздохнул. Вразумлять не имело смысла — все равно не поймет, тем паче рыцарю ни к чему подробности. Смерть и все, с нею связанное, довольно негативно воспринималось людьми с приходом в мир монотеистических религий, а за ними принял подобное отношение и Орден, вымазав одним колером всех потусторонних существ, а заодно и стражей Границы.

— Мне напомнить, во что некогда верили смертные на данной территории, а также во многих иных уголках планеты до того, как один ушибленный на голову библиотекарь приметил группку рабов и внушил им уверенность в богоизбранности? И чего сотворил другой, то ли возжелавший блага для всех, то ли изначально задумавший кошмар, в который обрушил множество человеческих цивилизаций, преспокойно существовавших в различных уголках земного шара и даже не подозревавших друг о друге? А потом отнюдь не светлый его собрат разработал концепцию одной религии, популярной у людей до сих пор, не так ли, рыцарь? — заметил Грай и улыбнулся, увидев, как нахмурился Елисей.

«О да, мальчик. Может, ты и не родился в те времена, когда не так уж мало людей носили на шее навник, но не мог не слышать легенд и приданий», — подумал Грай. Он тоже не являлся жрецом Чернобога, не приносил в жертву животных-меланистов, а позже не лил на алтари красное вино как символ крови. Но вот Некр, уроженец отнюдь не этих мест, предпочитал называть мир, лежащий по другую сторону, Навью и общаться с Марой, а не с Супаем в те моменты, когда переходил Рубеж, оставаясь живым, — единственный из них всех.

— Вряд ли стоит напоминать.

— А о том, что именно Ордену мы обязаны появлением крестоносцев, инквизиции и папского престола? — по идее, сразу после этого должна была вспыхнуть очередная ссора, однако Елисей его удивил.

— Да, это была ошибка, — признал он. — Однако кто их не совершал?

«Библиотекари, — мог бы ответить Грай, но предпочел промолчать. — Эти твари любой свой шаг всегда просчитывали наперед».

— Нынче, вроде как, все устаканивается, сглаживается, люди становятся терпимее друг к другу, — продолжил Елисей, не встретив отпора.

«Терпимее? Ну-ну, — подумал Грай: — Как только люди становятся терпимее, стоит ожидать явления очередного темного библиотекаря, но разбираться с ним, мальчик, придется тебе, а не мне».

— И не только же нас обвинять во вмешательстве в людскую жизнь, — тотчас перешел в нападение Елисей. — Вот ты, например. Зачем вытащил существо из-за Грани? Ты же его даже контролировать не можешь.

Не может — это Грай сообразил практически сразу — во многом потому, что козий вампир не являлся в полной мере потусторонней сущностью. Скорее, он был животным из плоти и крови, способным становиться невидимым, если приспичит, а еще — создавать порталы, куда заблагорассудится. Домовые, банники, лешие и прочая подобная шушера — совершенно такая же, но склонная к социализации.

Со временем и чупакабра могла эволюционировать в занимательную личность. Потому Некр оставил существо там, где оно захотело обитать — в московском зоопарке — хотя рассердился сильно. Не стал он прислушиваться и к «высокому мнению» прочих уважаемых представителей кланов о необходимости наказать нерадивого некроманта-исследователя. Право же, разве можно счесть таковым обязанность сидеть в строительном вагончике, пялиться в окно и переругиваться с рыцарем?

— А все потому, что ты не прислушиваешься ни к кому и не предвидишь опасностей, которые возникают сугубо по причине безалаберности, — продолжал Елисей. По сути он говорил сам с собой, и это особенно забавляло Грая.

Он снисходительно усмехнулся, всерьез задумавшись, стоит ли посвящать рыцаря в истинное положение вещей и, подумав хорошенько, все же заметил:

— Скорее, наоборот.

Елисей замолчал, ожидая продолжения, но, разумеется, не дождался. Не говорить же ему, что в отличие от Ордена, полностью существующего в реальности и по сути являющегося эдакой полицией для сверхов, стражи не просто стерегут Навь, а живут тем миром ничуть не меньше, чем этим. Они исследуют потустороннее и занимаются (с точки зрения многих) накоплением богатств, которые, вопреки известной пословице, вполне способны забрать с собой. А когда Долину Грез пересекает сама Хозяйка, как ласково и уважительно называл Грай существо, обитавшее в Нави, и просит об услуге, выспрашивать подробности язык не повернется. Впрочем, Мара не являлась бы собой, используй в темную хоть кого-то. Обитатели Нави не лгут. И даже не плетут словесной вязи, запутывая собеседника в паутину самообмана. Хозяйка всегда искренна и готова принять отказ, а еще — исполнить просьбу и вознаградить за службу.

Некромант невольно улыбнулся, вспоминая стройную величественную фигуру, облаченную в простое длинное платье. Черноволосая, бледная красавица с невозможными синими глазами — то ли она для простоты восприятия выглядела так, то ли действительно соответствовала образу маряны, Марьи Моревны, как стали звать ее после крещения Руси. Грай знал лишь одно: фальши в ней не могло быть и не было.

Правители Нави являлись некромантам не столь часто, как тем хотелось бы, и лишь в те времена, когда опасность нависала не просто над каким-нибудь народом и территорией, а всем сущим. А потому глупо было им отказывать, возлагая всю ответственность за случившееся на свои плечи. Грай не удивился просьбе ввести в реальность одно из приграничных созданий, тем паче, оно не несло угрозы людям, а все, что умело, — создавать спонтанные порталы. А затем он попросил сам — того, о чем не принято говорить, но к чему стремятся все некроманты испокон веков. Не далее, как завтрашним утром на столе в кабинете Некра появится письмо и, должно быть, его содержимое примирит главу гильдии с очередной потерей и поможет разобраться в том, кто же их истинный враг.

— Ну вот я и дождался, — проронил Грай, вставая.

Темная тень, практически неразличимая на фоне кустов, мелькнула в окне: не выискивай специально — нипочем не заметишь.

— Ты куда? — всполошился Елисей.

— Идем. Нужно осмотреться, — сказал он, как умел беспечнее. — Свяжись со своими. Минутная готовность.

И рыцарь не стал перечить. Почему-то. Хотя позволить некроманту отдавать приказы представителям Ордена — еще то унижение.

Выходя из вагончика, Грай словно невзначай сунул руку в карман, пропустив мелкие артефакты меж пальцев и тем самым активируя и их и те, которые разбрасывал по округе весь прошлый день — ничего особенного, мелкая галька, только странная: словно бы расколотая, а на острых гранях — алые вкрапления, впечатлительному наблюдателю способные показаться капельками крови. Бесполезные вещицы, если не подкреплены мигом Перехода.

— Сегодняшняя ночь окрасится гибелью кого-то из нерядовых сверхов, — предупредил Грай.

Иначе тварь, посланная врагом, не сумеет добраться до капища, а он сам — овладеть рвущейся из-под земли силой: слишком древней и злой. Обыкновенный человек, колдун или метаморф в жертвы не подходили, оруженосцы и подмастерья — тоже. Для проведения ритуала нужна была жизнь или Грая, или Елисея. Последнего некромант недолюбливал слишком сильно, чтобы позволить уйти в Навь. Некр мог бы помешать, потому враг и устранил его самым надежным способом: позвал туда, где глава Гильдии счел свое присутствие необходимым.

— Что?! — выкрикнул Елисей. — Ну-ка стой!

Грай фыркнул и ускорил шаг.

Он искренне восхищался грандиозностью замысла. Библиотекарь — пока юный, но уже следующий неоригинальной идее сделать мир лучше на собственный извращенный манер — тщательно продумал сегодняшнее побоище, свел людей и сверхов, убеждал, шантажировал, даже оказывал милость. Ему все еще удалось бы помешать, но стоило ли? Грай собирался поддаться, воспользоваться частью его плана, создать иллюзию, будто все пойдет так, как враг хотел, но вовремя изменить плюс на минус путем не столь уж и великой жертвы.

— Не жалей, рыцарь, — успел сказать Грай, прежде чем реальность померкла, сменившись радужными бликами Перехода.

В явном мире его сбил с ног крупный серый зверь, словно соткавшийся из темноты. Татьяна чувствовала невыносимый голод. Слишком тяжело она переживала стычку с грифоном, была унижена, оскорблена и жаждала выместить на ком-нибудь свою злобу. Рыцарь тоже казался опасным, но некромант мог в любой миг призвать потусторонних существ на подмогу. Его могущество теперь текло в ее жилах, а значит, у сверхов, бегущих к ней, не имелось шансов. Издав победный рык, волчица бросилась к часовне, не обращая ни малейшего внимания на багровые искорки, то тут, то там вспыхивающие на земле. Они не ранили и не пытались задержать ее.

Обычному метаморфу не удалось бы добраться до древнего капища и уничтожить камень-оберег, удерживающий древнюю мощь, но сейчас, разрывая жесткий грунт передними лапами, Татьяна действовала одновременно в обоих мирах.

Нора ширилась, рядом ударил столб пламени, еще и еще один. Татьяна взвизгнула, шерсть на боку затрещала, ударила в нос отвратительная паленая вонь. Требовалось немало усилий вернуть контроль над зверем и заставить себя рыть дальше. Чего она точно не ожидала — что кто-то умудрится подпалить часовню всепожирающим (даже камень) пламенем. Надо же, решились!