Перекресток пяти теней

Глава 17

— Так… — протянул Денис, глядя на огненный росчерк, повисший в воздухе, — на этого я сам не сяду. Это же сжечь себе все ниже спины. Я дорог себе как есть, а не с обожженным достоинством.

Василиса, не удержавшись, прыснула в кулак.

— Вообще-то, если феникс захочет иметь с тобой дело, то и его огонь не сожжет. И обычный тоже: хоть угли из костра таскай или в духовой шкаф без прихватки лезь. Но знаешь… снова не твой случай.

Он и сам уже видел. Спрыгнув с возвышения, проигнорировав короткую трехступенчатую лестницу, загорелый рыжеволосый парень с глубоко посажеными черными глазами первым делом обнял худенькую девушку в синем брючном костюме — совершенно непримечательную, бледной серой внешности, но чем-то очень привлекательную. Так в букете крикливо-красных роз взгляд обязательно привлечет одинокая ромашка.

— Остается Злат, — проронила Василиса и, поднеся ладони к щекам, воскликнула: — Ой, мамочки…

— А что не так с этим Златом?

Вместо ответа Василиса указала на возвышение, куда взбежал высокий парень: немного угловатый, словно еще не вырос окончательно, с нервными, резкими и порывистыми движениями. Со стороны казалось, будто он не в состоянии устоять на месте.

— Мистер торопыга, — произнес Денис, пожимая плечами. Он производил впечатление редкостного разгильдяя, неспособного усидеть неподвижно ни минуты.

Волосы очень светлого, практически лунного оттенка он заплел в тугую косу, но те лежать, как положено, не хотели, выбивались отдельными прядками на висках и спускались на плечи. Смуглая кожа и черные брови с ними не сочетались совершенно. Цвет глаз с такого расстояния понять невозможно, но Денис почему-то сразу решил, что они изжелта-оранжевые, которые можно назвать карими лишь при очень сильном желании.

— Где-то я читал, что сочетания светлых волос и темных глаз, как и наоборот, черной шевелюры со светло-серыми глазами — считается генетическим уродством, — задумчиво проговорил он. — А у сверхов подобное — норма.

— Учитывая, что слово «урод» приобрело отрицательную окраску лишь с приходом в эти места чуждой веры… — Василиса повела плечиком и хмыкнула, — полагаю, утверждение не так уж и неверно.

— Неуравновешенный типчик.

— Помнишь, лет пятнадцать назад несколько районов столицы часов шесть сидели без света?

— Откуда? Я же из Сибири.

— Ах, да, — отмахнулась Василиса. — В общем, объявили об аварии, якобы что-то сгорело на электростанции в Котельниках. А на самом деле, — она указала на сцену, — кое-кто на крыло встал и… я не знаю, чего его в Котельники потянуло, но штурмовал он здание, как дон Кихот ветряную мельницу. Насилу оттащили.

Стоило Злату дотронуться до шкатулки, та заискрила, раздался оглушительный хлопок, во все стороны полетели темно-зеленые и оранжевые искры, сложившиеся в… ну да, это был шикарный белый грифон. С мощными крыльями, покрытыми изумрудным оперением, с медной гривой и кисточкой на хвосте, рубинового цвета клювом и ярко-оранжевыми глазищами.

— Ого… — выдохнул Денис. — Ничего себе.

Пожалуй, он был бы не против такого скакуна, и навыки верховой езды у него имелись — он ведь как-никак из деревни, а там живности много, на которую по малости лет можно взгромоздиться, как на коня. Те же свиньи неплохо так бегали.

Прежде, чем исчезнуть, грифон кинулся к сидящим в первом ряду преподавателям, намереваясь то ли пошутить, пролетев над ними, то ли отгрызть кому-нибудь голову. Тучный лысый мужичок в круглых очках настолько живо вскочил с места и юркнул за спину ближайшего сверха, что не пришлось сомневаться: попытка отнюдь не первая. В зале раздались смешки, кто-то зааплодировал, видать лысый попил у подопечных немало кровушки. Злат же, одарив бывших наставников и зрителей лучезарной улыбкой, спрыгнул с возвышения и куда-то унесся.

— И… что? — спросил Денис разочаровано. — Не он?

Ему, признаться, грифон понравился. Можно сказать, всю жизнь о таком питомце мечтал. Человеческая форма, если подумать, тоже ничего. Все приятели Дениса имели известное шило в определенном месте. Ему с такими было комфортно общаться, в отличие от обстоятельных и серьезных снобов с амбициями, которые приходилось подтверждать на каждом шагу. «У верблюда два горба, потому как жизнь борьба», — нет уж, с такими Денису точно не по пути.

— Посмотрим, — произнесла Василиса, сверкнув изумрудными очами. — А ты чего всполошился?

— Я?.. Да я так… ничего. Давай ты меня с некросом каким познакомишь на всякий случай?

— Сейчас аккурат будет выступать один из них. Посмотришь. Торжественная часть еще не закончена.

На возвышение неспешно поднялся некто, даже отдаленно не напоминавший Дамблдора, Мерлина и прочих волшебников, каких принято показывать в фильмах и описывать в книгах. Не походил он и на одного из черных властелинов, хотя что-то такое Денис однозначно уловил — опасное и острое, заставляющее держаться на расстоянии.

Разумом Денис понимал: перед ним вполне себе современный дядечка лет сорока — без бороды, мантии и колпака — больше смахивающий на преуспевающего бизнесмена, чем на мага. Одни только часы на худом запястье, вероятно, стоили как новенькая Мазерати Кватропорте. О крупном, наверняка природном бриллианте, венчающем зажим для шейного платка (видимо, некромант терпеть не мог обычные галстуки) — и говорить нечего. Но вот внутри все обмирало от ужаса. Казалось, с возвышения выступает сама смерть, и лучше бы по-тихому уйти и ни в коем случае не попадаться на глаза, поскольку если посмотрит… — Денис не знал, но сердце остановится как минимум.

— Некр, — тихо представила некроманта Василиса, — тот самый глава Гильдии. И он лицо публичное, помешанное на самоконтроле. Можешь представить, какой флер потустороннего от тех, кто силу не сдерживает.

— Не хватает балахона и косы, — прошептал Денис. — Но готам, должно быть, нравится.

— Да уж… — Василиса фыркнула. — Тот художник, который первым изобразил макабру, наверняка решил также. А еще — черепа и костей.

— Дождусь банкета, выпью для храбрости и приступим к знакомству, — пообещал Денис и, стоило официальной части мероприятия завершиться, поспешил приступить к активным действиям.

Человека, привыкшего бывать на всевозможных раутах, приемах, светских выходах и прочих помпезных мероприятиях, наверняка поразило бы убранство зала, изысканность блюд, старинное вино, манеры вышколенных словно для королевского дворца официантов. Денису же по большому счету было плевать на всю эту внешнюю мишуру. Ему происходящее напомнило школьный последний звонок: алкоголь на столах, все ходят вокруг, разговаривают, наливают с оглядкой на бывших учителей и делают вид, будто не хотят свинтить на дискотеку или к кому-нибудь домой, где по случаю окончания школы приготовлено кое-что поинтереснее. Свободу от парты Денис обмывал гораздо веселее: с едва не устроенным пожаром из-за немного не туда залетевшего фейерверка и утром, встреченным в «обезьяннике». Вот времена были! А здесь — скукота.

— Василис, куда ты меня затащила, а? — уже неровно держась на ногах, вздыхал он, провожая взглядом очередную фигуристую девчонку. Хороша! И на грудь, и на лицо, и на… прочие части тела. Пожалуй, от знакомства его останавливало лишь осознание того, кем это прелестное создание способно обернуться.

— Куда нужно, птенчик, — вместо ведьмы ответила черно-бурая красотка в бежевой жилетке и шортиках — точно лисица! — и подала ему очередной бокал. — Ты танцуешь?

— Почему бы и не да?..

Она указала на церемониальный зал, который к тому времени превратили в импровизированный танцпол, растащив к стенам стулья и кресла. Большая часть народа двигалась внизу, подчиняясь лишь им слышному ритму — магический барьер для звуков или еще какая ерунда использована Дениса уже не интересовало. Главное, удобно: не мешает и беседовать, и есть, и дрыгаться под что-то явно зажигательное. На возвышение выпрыгивали самые смелые.

— Ага… — оценивая обстановку, протянул он. — Да, кицунэ, еще как танцую! — и, приобняв хищницу за талию, направился туда. — Пусть грифон подождет!

***

— До сих пор не пойму, чего это такое было.

Они сидели на крохотной кухоньке в пять с половиной квадратных метров и пили чай. Небольшой «уголок», состоящий из светлой столешницы и скамьи в темных тонах, выглядел в таком помещении громоздким, хотя уместиться следовало еще постараться. Даже отнюдь не обладающая выдающимися размерами Василиса делала это с трудом. Злат же и пытаться не стал, сразу притащил из комнаты табуретку, взгромоздился на нее и теперь пытался заплести в косу льняного цвета волосы, но каждый раз терял то одну прядь, то другую. Василиса наблюдала за движениями длинных пальцев и улыбалась.

Было сразу видно, что кухня — не то помещение, в котором грифон проводил много времени. Если бы Василиса не настояла, Злат потащил бы ее в большую комнату, выполненную в синих и серых тонах. Обои Злат не терпел, потому все стены были оштукатурены и покрашены. Шагнув сюда впервые, Василиса никак не могла отогнать чувства, будто находится в пещере.

На тридцати квадратных метрах располагалась лишь широкая кровать и компьютерный стол с соответствующей техникой, потому выглядела комната довольно просторной. На стене возле двери рядками висели книжные полки, не иначе благодаря некоему заклинанию еще не упавшие под весом упиханных в них томов и всякого барахла. В углах стояли торшеры с витыми ножками и круглыми плафонами, рядом — кубические светильники, которые при желании удалось бы использовать как столики; кресла, обитые черной кожей. Из большой комнаты выводил широкий темный коридор. Стрелой проносясь до кухни, он резко поворачивал, выводя к ванной комнате и входной двери. Привычные для любой квартиры люстры отсутствовали, хозяин предпочитал бра или круглые плафоны, крепящиеся к стенам. Шкафы для одежды и прочего располагались во второй, более скромной по размерам комнате с темным потолком и полом и жемчужного цвета стенами. Там же стоял диван, на котором сейчас дрых Денис, притащенный Златом в совершенно невменяемом состоянии.

Скольких людей видела Василиса за не такую уж и короткую жизнь, а в обществе сверхов все они или старались быть тише и незаметнее, или, наоборот, вели себя демонстративно шумно, желая привлечь к себе всеобщее внимание, и полностью отпускали тормоза. Третьего было не дано. Пожалуй, она радовалась, что Денис оказался буйным. В конце концов, ей не пришлось ничего делать: Злат мимо не прошел, а человек еще и подлил масла в огонь, пообещав непременно его оседлать. Веселый получился выпуск — ничего не скажешь.

— Может, тебе помочь? — предложила она, наливая заварку из квадратного красного чайничка с россыпью белых спиралек по бокам и носику в пузатую черную кружку с серебряной надписью «Босс».

— Обойдусь. Лучше объясни, как я умудрился дойти до жизни такой?

— Да ты сегодня философ, как я погляжу. Какой такой?

— Спутался с человеком, — Злат ухватил со столешницы сахарницу и, вынув из нее два куска кинул в чашку с таким ожесточением и столь резко, что едва не расплескал содержимое.