Перекресток пяти теней

Глава 7

Чудеса продолжились. Ничем иным происходящее с ним Женька объяснить не мог. Жизнь изменилась, причем радикально и чуть ли не одномоментно, и Женька периодически зависал, как бы глядя на самого себя со стороны. Сходные ощущения у него уже возникали — в первые месяцы службы. Все казалось, будто это не он спит в казарме, не ему выдают форму и присягу перед строем выговаривает, опять же, не он. Наверное, именно в армии Женька разучился удивляться и теперь не мог прийти в ужас даже от совершенно диких вещей.

Ну да, его хотела сожрать какая-то маньячка. Наверное, жертвы Чикатило тоже не верили, будто их убьют. А сколько имелось тех, кто не поняли, что случилось, подвергшись внезапному нападению, к примеру, получив по голове? В отличие от всех этих жертв Женьке просто обалденно повезло. Во-первых, его спасли. Во-вторых, не бросили одного в чужой квартире на произвол судьбы. А произвол вполне мог случиться застань его там кто-нибудь из знакомых ведьмы или увидь соседи выходящим на лестничную клетку — потом доказывал бы следователю, что сам не маньяк, и хозяйку квартиры не изнасиловал, не убил и не съел. Разумеется, и в психушку не хотелось, потому историю со сверхами пришлось бы держать при себе. И в-третьих, избавляться от него не собирались. Похоже, Некр обладал комплексом Экзюпери, диктующим необходимость заботиться о тех, к кому проявил участие. Еще в древности утверждали, что коли спас человеку жизнь, теперь за него в ответе. Иначе никак не объяснить эти царские хоромы и седого привратника на дверях, осуществляющего фейс-контроль.

Пауза, кстати, затягивалась: широкоплечую, узкую и идеально прямую, как у танцовщика или офицера, спину Некра они провожали взглядами на пару с будущим напарником. Действительно, темнейшество. Некр темноглазый и черноволосый, причем не в темно-коричневый, а самый настоящий синий оттенок — сейчас в искусственном белом свете это было особенно заметно — выглядел одновременно и привлекательно, и пугающе. Бледный до неестественности с хищными, резкими, но правильными чертами лица. Уверенный и опасно неспешный. И фигура не атлетическая, а скорее изящная, если не сильно недоедающая. Пожалуй, если бы Женька случайно встретил его на улице, счел бы какой-нибудь звездой балета. Бывают люди с потрясающей правильностью движений, наблюдая за которыми испытываешь эстетическое удовольствие — вот, тот самый случай.

Женька был выше своего сверхъестественного спасителя на полголовы минимум, однако при всем этом от Некра веяло даже не силой, а мощью. Глянет — и волосы на затылке начинают приподниматься. Пожалуй, лишь теперь, выйдя из-под его влияния, Женька сумел дышать свободно. После осознания этого любой нормальный человек бежал бы без оглядки и не захотел бы встречаться со сверхом впредь, но то ли Женька нормальным не являлся, то ли обладал поистине кошачьим любопытством. Некромант расположил к себе сразу, расставаться с ним совершенно не хотелось.

— Начальство сказало: знакомьтесь. Потому, давай знакомиться, — сказал привратник: высокий старик с выправкой офицера, прослужившего во флоте несколько десятков лет, со светло-голубыми глазами с восточным разрезом и курносым носом.

— Евгений Крылов, — назвался Женька первым как младший и по возрасту, и по должности. — Можно просто…

— Жека, — кивнул привратник, уже привычно сокращая имя. Называть его охранником, вышибалой или кем-то вроде не поворачивался язык. Даже при самых скромных подсчетах будущему напарнику было около семидесяти. И как он только справлялся с такой работой? — А я — Эд.

— В смысле Эдуард? — все же переспросил Женька, хотя и понял, что сверхи предпочитают короткие клички. Но… сверхом его напарник не выглядел. И силы от него не чувствовалось. Или в сравнении с Некром все казались теперь обыкновенными?

— Просто Эд, — поправил привратник. — Пойдем, форму выдам и объясню, что к чему.

Форма пришлась очень кстати, поскольку кто ж в таких заведениях станет слушать сотрудника, одетого в одежду эконом-класса? Вот никогда Женька не комплексовал по поводу своего внешнего вида и считал дорогие шмотки ненужной тратой времени на их покупку, а главное — денег. Но… все познается в сравнении, как говорится.

Черные классические брюки, приталенный жилет. Сорочка, от белизны которой болели глаза. Ботинки с узкими квадратными мысами. И в довершении черный же… пиджаком это назвать было трудно, прозвание кафтаном подошло лучше. Форма стоила месячной аренды трешки в не самом худшем столичном районе, а может даже больше. Эд одет был иначе, скорее, для тематической вечеринки, где ему отведена роль казака-разбойника: широкие синие шаровары, жилетка (или как оно называется правильно?) на голое тело, широкий кушак, за который он заткнул широкий кривой нож в нарядных золотых (возможно, действительно из этого металла) ножнах.

— Волосы распусти, — посоветовал Эд, и противоречить ему Женька не стал: не для того отращивал, чтобы скрывать в хвосте. — Отлично. Теперь, как заправский лорд выглядишь, — если он и шутил, то виду не подал. — Сегодня просто смотришь и по возможности не вмешиваешься. И вот еще, — с этими словами он протянул на раскрытой ладони цепочку с некрупным синим камешком в виде капли — вроде бы из обожженного стекла, но утверждать это Женька не решился — на толстой, витой серебряной цепочке. — На шею надень, на руку намотай, в кармане таскай — это уж, как угодно, но пусть всегда при тебе находится. По крайней мере, здесь.

Женька кивнул, пожал плечами и навесил цепочку на шею. Эд демонстративно опустил руку в карман.

— Эй! — боль была не то, чтобы жгучей или очень сильной, но неприятной: словно сигаретой прижгли. Зрение слегка помутилось, яркой вспышкой в мозгу вспыхнул образ Эда, стоящего напротив, с указаниями его местоположения и даже тех несчастных метров, которые их разделяли. — Тоже мне… навигатор, — пробормотал Женька, потирая кожу под тканью аккурат на том месте, куда повесил «каплю».

— Зато теперь ты представляешь, как он работает. Если позову, сразу придешь.

— Еще б не прийти… после подобных ощущений, — заметил Женька и подумал, что Эду очень повезло. Будь на его месте человек не в возрасте, мог и затрещину схлопотать.

— Естественно, звать буду не так, — заверил напарник. — Помягче. Подобное испытаешь, если мне совсем туго станет и не просто идти, а бежать следует. А так… ну припечет чуть.

«Юморист», — подумал Женька. Судя по всему, очень громко, поскольку Эд фыркнул в усы.

— Теперь ты попробуй.

— Я?

— Конечно. Связь обоюдная, — ответил Эд и посоветовал: — В кулаке сожми, если мысленно пока не выходит.

Хотелось возразить, что он же простой человек, ни телекинезу, ни телепатии, ни прочей хиромантии не обучен, но вместо этого Женька крепко сжал свою каплю.

— Не стой истуканом, — напутствовал Эд. — Представь, как я спешу к тебе на помощь. Подумай, сколь сильно хочешь этого.

— Ты и так рядом, — фыркнул Женька, но постарался следовать указаниям. — Ну… держись.

Может, он и не достиг такого же эффекта, что недавно Эд, но чего-то добился точно. То, как напарник вздрогнул — чуть на месте не подскочил — оставило Женьку удовлетворенным и отомщенным. Теперь можно и дальше разбираться в профессии.

— Неделю со мной поработаешь, потом один будешь, — как ни в чем не бывало продолжил Эд.

— Совсем?

Эд достал из кармана маленькую расческу, причесал усы и, фыркнув, направился обратно к дверям, оставив вопрос без ответа.

«Ну вот кто так делает? — подумал Женька, вздохнул и направился следом. — Или я совсем не то спрашиваю?..»

Работа оказалась рутинной, если не думать о том, кто именно посещал сказочный терем и уяснить для себя правила. Во-первых, всегда пускать сверхов даже в подвыпившем и слегка неадекватном состоянии. Во-вторых, следить за людьми и по возможности ограничивать их поток. А как отличить сверха от человека? Да очень просто — по глазам. И при этом лишний раз заглядывать в ясны-очи всех входящих не рекомендовалось.

— Метаморфы, особенно те, которые превращаются в кого-нибудь хищного, вполне могут счесть подобное поведение агрессией, — объяснял Эд так, словно в том не было ничего странного. — Мы же с тобой обязаны излучать доброжелательность в любой ситуации и вообще уметь разруливать ситуацию эту словесно. Понимаешь почему?

— Прибыль. Станем грубить — потеряем завсегдатая, — не сомневаясь в правильности ответа, сказал Женька.

— Поскольку любой сверх сильнее человека априори! — покачал головой Эд. — Не все в этой жизни деньгами меряется. А еще… при прямом взгляде глаза в глаза ведьмы зачаровать могут, колдуны — навесить какую-нибудь пакость вроде порчи, ну и далее по списку.

Эд учил отличать одних от других по косвенным признакам: манере держаться и говорить, но для Женьки в первый раз столкнувшимся с подобным наплывом сверхъестественного, вообще узнавшего о существовании теневой Москвы лишь несколько часов назад, подобное было слишком.

— Ничего. Вникнешь, — уверял Эд. — Поначалу все путаются, зато потом с полувзгляда научишься отличать. И на улице тоже. Здесь не требуется ни особого зрения, ни формул. Только лишь навык, а навыки — дело наживное.

Женька кивал и старался, особенно не отсвечивая, делать то малое, что Эд ему поручал: в основном принеси-подай. Крутился у входа: на передовую (то есть в зал с посетителями) его отправлять никто не собирался. Экскурсию устраивать — тоже. Он пока не представлял всех помещений и не ориентировался в них.

— Ладно… — вздохнул Эд часа через три, когда серенькое столичное утро все же вошло в свои права, — потока нет, бояться некого: сверхи в большинстве своем ночные животные.

— И Некр?

— Он, скорее, суточный, — Эд не слишком весело усмехнулся, и стало понятно, что за своего начальника он вполне искренне переживает. — Спит только когда дают, а дают нечасто.

Можно было расспросить подробнее, но Женька задавил искушение в зародыше: не ко времени и не к месту проявлять любопытство, да и напарник не производил впечатления сплетника и отвечал только на вопросы, касающиеся работы, или, когда сам желал.

— В общем, я отлучусь, а ты пока на дверях постой, — сказал Эд.

Женька поежился. Оставаться одному ему не хотелось, но делать было нечего.

— Хорошо, — кивнул он и едва не ляпнул чего-нибудь детско-сопливого в духе: «Ты только поскорее возвращайся!».

От самого себя стало тошно: раскис, чудушко половозрелое, как бабушка говорила. Если он сегодня первый день работает, напарнику и в сортир отлучаться нельзя? И как работать, если рука сама тянется к «капле»?

Женька представил, какие неописуемые ощущения постигнут Эда в сортире, если он таки схватится за амулет связи, и фыркнул. Да уж, забавно. Интересно, сколь скоро он вылетит отсюда? А если и не уволят, то живьем сожрут.

«Человечишка-челобречишка. У двери поставили, сверх чихнет — штаны менять придется. Лучший представитель человечества, етить-колотить», — язвил он над собой, чтобы хоть чуть отвлечься, потом, минут через пятнадцать, стало легче, а затем и вовсе отпустило.

Было действительно спокойно. Огромные настенные часы, стилизованные под раскручивающуюся спиральную галактику с цифрами-планетами и стрелками-болидами, показывали около девяти. И кто в такое время сунется в центр досуга? Скукота. Благо, торчать у самого входа никто не заставлял: внутри специально для привратников стояли четыре удобных глубоких кресла, примостившиеся полукругом возле треугольного столика. На овальном подносе с филигранными краями в доступности всегда находился небольшой медный самоварчик, кофейник и чайник, не остывающие, видимо, по какому-то волшебству, шоколадные конфеты, баранки и печенье в хрустальных вазочках, а под столешницей — ящик вина, что особенно радовало и удивляло. Чашки и бокалы тоже наличествовали, а еще — полное отсутствие того, что Женька мнил стилем.