Вторая модель

Ошеломленный, продолжения Мередит почти не расслышал. Неужели? Неужто Великий К и впрямь знает, с чего начался мир? Собрав волю в кулак, Мередит принялся как мог вникать в суть ответа.

– …гипотеза эта подтверждается не одним – несколькими способами, что и придает ей наибольшую достоверность в сравнении с прочими. Самая популярная из остальных, хоть последнее время она и не в чести, заключается в предположении, будто некогда к нашему солнцу приблизилась еще одна, вторая звезда, что породило невероятной мощи…

Воодушевленный предметом, Великий К говорил, говорил без умолку. Очевидно, вопрос его не на шутку обрадовал. Очевидно, именно такого рода вопросы задавали ему в туманном прошлом, перед Большой Бедой. Все три вопроса – вопроса, над которыми Племя трудилось, корпело целый год кряду, оказались для него сущими пустяками. Оцепенев, Мередит слушал его и никак не мог поверить в происходящее.

Но вот Великий К завершил ответ.

– Ну? – спросил он. – Доволен? Как видишь, ответы я знаю. Неужели ты действительно воображал, будто я не смогу ответить?

Потрясенный, охваченный ужасом, Мередит молчал. Борода его взмокла от пота, струящегося со лба по щекам, рот сам собой приоткрылся, но все слова будто застряли в горле.

– Что ж, – продолжил Великий К, – поскольку ответить на вопросы я смог, будь любезен пройти вперед.

Мередит, глядя перед собой, будто завороженный неуклюже двинулся в его сторону. Вспыхнувший вокруг свет озарил зал от стены до стены, разогнал темноту, и тут он впервые смог разглядеть Великого К целиком.

Великий К, необъятный куб из потускневшего, изъеденного ржавчиной металла, покоился посреди зала, на возвышении. В крыше над ним зияла брешь, и рухнувшие сверху бетонные плиты изрядно помяли его правый бок. Вокруг куба валялись беспорядочной россыпью металлические трубы и прочие железяки, изломанные, искореженные обломками обвалившейся кровли.

Когда-то Великий К был отполирован до блеска – теперь куб сплошь покрывал толстый слой грязи. Сквозь пролом в крыше внутрь стекала вода; проливные дожди, омывавшие стены, приносили с собой множество пыли; залетные птицы, устраивавшие из куба насест, роняли на него пух и помет. Вдобавок Большая Беда не пощадила и провода: большая часть кабелей, которые соединяли куб с пультом управления, оказалась оборвана.

Однако среди обломков металла, обрывков кабелей и прочего мусора, устилавшего возвышение, обнаружилось еще кое-что – кучки костей, выложенные перед Великим К полукругом. Кости, клочья одежды, стальные пряжки, штырьки, ржавая каска, десяток ножей, жестянка из-под армейского рациона…

Все это были останки пятидесяти юношей, предшественников Мередита, приходивших сюда с тремя вопросами. С тремя вопросами… и каждый надеялся, молился о том, чтоб у Великого К не нашлось для него ответов.

– Поднимись ко мне, – скомандовал Великий К.

Мередит покорно поднялся на возвышение. Прямо перед ним тускло блеснул короткий металлический трап, лесенка, ведущая на верхнюю грань куба. Ошеломленный, не понимающий, что происходит, без единой мысли в голове, Мередит, точно машина, взобрался наверх. Часть металлической поверхности куба со скрежетом сдвинулась в сторону.

Мередит уставился себе под ноги. Перед ним, в полом чреве куба, в самом сердце Великого К, бурлила, кружилась водоворотом какая-то жидкость. Испуганный, Мередит заартачился, подался назад.

– Прыгай, – велел Великий К.

Парализованный ужасом, Мередит на долгое время замер, не сводя с жуткого чана глаз. В ушах звенело, перед глазами все расплылось, подернулось мутной дымкой, зал накренился на сторону, медленно завертелся вокруг него, и сам он тоже покачнулся, да так, что едва устоял на ногах.

– Прыгай, – повторил Великий К.

И Мередит прыгнул вниз.

Мгновением позже металлическая заслонка скользнула на место. Поверхность куба вновь сделалась цельной, без единой щелки.

Соляная кислота, заполнявшая чан в недрах хитроумной машины, вскипела, запузырилась, приняв неподвижное тело. Тело немедленно начало растворяться, и составляющие его элементы, всосанные шлангами и трубками, стремительно хлынули, заструились во все уголки Великого К. Наконец их токи иссякли. Огромный куб стих. Огни один за другим начали гаснуть. Зал снова окутала тьма.

Завершая акт поглощения, в передней грани Великого К отворилась узкая прорезь, а из нее, вытолкнутое наружу, выскользнуло нечто серое – кости и ржавая стальная каска. С глухим стуком упав к подножию куба, все это улеглось кучкой среди останков пятидесяти человек, приходивших сюда прежде. В тот же миг последний из огоньков угас, и машина окончательно погрузилась в сон. Великого К ждал впереди еще целый год – новый год ожидания.

На исходе третьего дня Кент понял, что юношу не дождется, и повел следопытов назад. В Убежище он вернулся мрачный, изрядно сердитый и не сказал никому ни слова.

– Вот и еще один сгинул, – подытожил Пейдж. – Проклятье, я был уверен, что на эти три вопроса ответ ему не найти! Целый год трудов – и все попусту…

– Неужели нам по гроб жизни приносить ему жертвы? – пробормотал Билл Густафсон. – Неужели так будет продолжаться год от года, до скончания века?

– Настанет день, и мы отыщем вопрос, на который он не сумеет ответить, – твердо сказал Кент. – Не сумеет и отстанет от нас. Всего раз поставить его в тупик, и больше кормить не придется. Только бы придумать верный, нужный вопрос!

К нему подошла Энн Фрай. Лицо девушки побледнело, как полотно.

– Уолтер?

– Да?

– Скажи, неужели его всегда… с самого начала… кормили… вот так? Неужели для поддержания жизни ему всегда требовался один из нас? Не верится как-то… Кому могло прийти в голову кормить машину людьми?

Кент покачал головой.

– Должно быть, перед Большой Бедой он работал на каком-то искусственном топливе. А после с ним что-то стряслось. Может, топливные шланги оборвались или прохудились, вот ему и пришлось менять образ жизни. Поневоле пришлось, точно так же, как нам: мы ведь тоже с тех пор живем совсем по-другому. Было время, когда людям не требовалось охотиться и расставлять по лесам капканы. И было время, когда Великому К не требовалось человеческих жертв.

– Уолтер, а чего ради… чего ради он устроил Большую Беду?

– Чтоб показать нам: он, дескать, сильнее.

– А всегда ли он был так силен? Сильнее человека?

– Нет. Говорят, когда-то Великого К не существовало вовсе. Когда-то человек сам породил его, сам всему научил. Но мало-помалу Великий К становился сильнее и сильнее и наконец наслал на нас атомы, а атомы привели в мир Большую Беду. Теперь он питается нами. Его могущество поработило людей. Он стал слишком, слишком силен.

– Но придет время, и ему зададут вопрос, на который он не знает ответа, – сказал Пейдж.

– Да, – подтвердил Кент, – а тогда ему, согласно традиции, придется освободить нас. Придется питаться чем-то другим.

Пейдж, сжав кулаки, устремил взгляд вдаль, в сторону леса.

– Придет, придет этот день. Придет наше время! Придет день, и мы отыщем вопрос, который он не раскусит!

– Идемте. За дело, – с мрачной решимостью сказал Густафсон. – Чем раньше начнем готовиться к следующему году, тем лучше.