Молчание двоих

6. На пути сомнений и действий

Прошло пять суток после того, как Стелла попала в катастрофу и была подобрана обитательницами нелегального корабля. Она всё ещё лежала без сознания, хотя Модеста говорила, что ей уже лучше и даже отключила аппаратуру, следившую за состоянием пациентки.

Немногочисленный экипаж «Миража» собрался возле Стеллы. Её решили перенести в обычную комнату, так как в изоляционной палате она больше не нуждалась.

— Почему она до сих пор не пришла в себя? — беспокоилась Глориоза, когда терианку поместили в новой комнате. — Ведь у неё затянулись почти все раны, да и ожоги значительно зажили.

— Если ей добавить сил, то она должна очнуться, но думаю, в этом случае она будет испытывать всё ещё сильную боль и это только ухудшит её самочувствие, — ответила Модеста. — Пусть лучше она побудет в бессознательном состоянии, за это время шрамы и ожоги на её лице окончательно заживут, и она не испугается своего отражения в зеркале.

— Да, так будет лучше, — Олдама не хотела, чтобы незнакомка, едва открыв глаза, испытала болевой шок и стресс от своего внешнего вида. — Эта бедняжка слишком изуродована. Я прослежу, чтобы по комнатам были убраны зеркала.

— Отличная идея, — одобрила индианка, — так мы будем уверены, что она не испугается случайно саму себя.

— Дней через двадцать от шрамов и ожогов не останется и следа. И она никогда не узнает, насколько ужасен был её вид. Во всяком случае, психический удар ей не будет грозить, когда она после взглянет на своё отражение. Ей невероятно повезло, что она терианка, — в который раз за последние дни повторила Модеста.

Глориоза задумчиво, с нежностью смотрела на Стеллу.

— Сейчас уже можно рассмотреть, что у неё правильные и благородные черты лица, но думаю, ей так же присуща некоторая беспечность и безрассудность, — размышляла Глориоза.

— Это уж точно, иначе бы она не дошла до того, чтобы попасть к нам, — усмехнулась Модеста, намекая на произошедшие события. — Это же до какой степени человеку должно не везти!

— Возможно, — согласилась Олдама. — Но лично меня больше интересует не её внешность, а внутренняя суть и характер. С кем мы столкнёмся, когда она очнётся? Мы же ничего о ней не знаем.

— Верно. Меня тоже больше всего волнует вопрос: чем она занимается? — Модеста в очередной раз, глядя на терианку, будто пыталась угадать её сущность. — Почему она убегала от леруев? Что ей понадобилось на той планете? Откуда она прибыла? Почему леруи атаковали её?

— Ну, ты же сама решила не искать на неё информацию, — чуть обиженно упрекнула её Глориоза, которой очень любопытно было всё разузнать.

— Да, я не хочу копаться в её личной жизни, но то, что она имеет какой-то свой интерес к леруям, выяснить необходимо. Может, мы сможем ей чем-то помочь, — ответила капитан.

— Если мы будем иметь терпение, то вскоре получим ответы на наши вопросы, ну, разумеется, только в том случае, если нам их соблаговолят дать, — произнесла Олдама. — Не похоже, чтобы эта девушка имела что-то общее с леруями, но в жизни всякое случается.

На миг в глазах изобретательницы сверкнула боль.

— Сейчас она нуждается не в нашем суде, а в нашей помощи и мы не можем ей в этом отказать, — сказала Модеста. — А дальше будет видно. Даже если она одна из леруев и чем-то их прогневала или даже предала, это всё равно большая находка для нас. Потому как ей должны быть известны некоторые их тайны. Такая информация может стать очень ценной. Разве не стоит уже только ради этого спасти ей жизнь?

— Конечно, — согласилась Олдама и добавила, слегка смущённо: — Вот только посторонний человек в нашем корабле…

— Не она первая, и, думаю, не она последняя, — пожала плечами Модеста. — Как-нибудь решим и это.

— Думаю, нам не стоит называть себя по именам в её присутствии, — выразила своё мнение Глориоза. — Не будем упоминать даже вторых имён. Это в наших же интересах. Станем звать друг друга просто сёстрами, хоть это и создаст атмосферу монастыря.

— Вот-вот, только настоятельницы не хватает. Не сделать ли нам её из нашего капитана? — вставила, усмехнувшись, Олдама.

— Рано или поздно, — продолжала индианка, — наша гостья покинет «Мираж», так пусть у неё останется как можно меньше воспоминаний о пребывании здесь. Нам не нужны лишние свидетели и проблемы.

— А как насчёт Везувия? — спросила Олдама. — Такого зверька не просто скрыть. Может, его изолировать на время?

— Не стоит. Это может травмировать его, ведь ему не объяснишь причину, и он обидится. Я не знаю ни одной планеты, кроме Ниа-Нерри, где бы обитали свинтусы, так что этот зверёк не должен навести её на какие-либо мысли, — успокоила всех Модеста. — Во всяком случае, у неё возникнет лишний повод счесть пребывание в «Мираже» за сон или иллюзию. Просто сейчас мы не можем лететь на Ниа-Нерри, чтобы оставить там Везувия. Да и наша пациентка может прийти в себя к тому времени, а вид неизвестной планеты только добавит ей вопросов. Так что свинтус останется пока с нами. К тому же, наш Везувий не болтлив, и это самое большое его достоинство из всех имеющихся.

— Да, с этим трудно поспорить, — согласилась изобретательница.

Она с сочувствием и заботой посмотрела на терианку, забыв о своей мысли, что эта незнакомка может быть связана с леруями.

Через некоторое время Олдама и Глориоза ушли, и со Стеллой осталась лишь Модеста, которая, не имевшая долгое время пациентов, теперь с усердием и терпением ухаживала за пострадавшей.

«Мираж», оставив леруев на время в покое, летел к Эдистеру, где троицу из нелегального корабля ждала герцогиня Амертсон.

Небольшой особняк на краю города не выделялся слишком роскошной архитектурой или причудливыми украшениями. Всё выглядело основательным, ухоженным и практичным. Небольшой парк позади строения и просторный двор перед фасадом создавали умиротворённо-спокойную атмосферу.

Левмер беспрепятственно въехал на своей машине в автоматически открывшиеся ворота и остановился у главного входа, что вёл через террасу в сам особняк. Поднявшись по ступеням, управляющий герцогини Амертсон увидел гостеприимно распахнутые двустворчатые двери, к которым уже шёл хозяин дома.

— Господин Левмер, рад видеть вас здесь! — нестарый, но уже седовласый мужчина с искренним расположением спешил пожать гостю руку.

— Добрый день, господин Виттон! — также добросердечно отозвался Левмер, при этом пытаясь изобразить важный вид, приличествующий встрече двух значительных особ на высшем уровне.

— Ну, хватит этих церемоний, Эдуард, мы же не на светском рауте, — рассмеялся Виттон.

— Да, Риг, хоть мы и не часто видимся, но это не повод вести себя как малознакомые люди, — согласился Эдуард, следуя вместе с хозяином дома в небольшую гостиную.

Светлая и прохладная комната указывала на то, что ею пользуются часто, а не держат только для того, чтобы принимать гостей. Уют и комфорт придавали помещению ощущение домашнего тепла и ненавязчивой радости. Нигде не замечалось чересчур помпезных вещей или чего-то крайне дорогого и роскошного, но даже в мелочах сквозили добротность и качество. Чувствовалась в этом рука хозяйки, умеющей создать максимально приятную атмосферу.

Обведя взглядом гостиную, Левмер устроился в кресле у окна. Напротив него сел Виттон, предложив гостю охлаждённые напитки. Эдуард почти машинально взял стакан с лимонадом и сделал пару глотков. Из открытого окна можно было увидеть часть парка и небольшой фонтан.

— Тут так спокойно, — почти завистливо вздохнул Левмер. — Кажется, будто ты живёшь в раю.

— Ну, после того, как я ушёл со службы, моя жизнь действительно стала очень спокойной, — согласился Риг, пристально наблюдая за давним знакомым. — А вот ты не выглядишь вполне довольным жизнью. Неужели работа на герцогиню Амертсон столь неприятна? Есть трудности?

— В общем, я не жалуюсь на работу — к ней я привык и разные, даже неожиданные затруднения, меня не пугают, — отрицательно качнул головой Левмер. — А вот сама Лейла меня беспокоит.

Виттон недоверчиво взглянул на друга:

— Неужели у девушки испортился характер? В её роду все почти отличались упрямством и независимым нравом, но не в такой степени, чтобы портить жизнь другим. Амертсоны считаются достаточно здравомыслящими, хоть, разумеется, все допускают иногда ошибки.

— Да, Лейла иногда проявляет упрямство, но только в том, что пытается что-то скрыть от меня. Это не касается работы или управления: тут она советуется, предлагает, принимает мои решения, обсуждает и размышляет. Но она что-то от меня скрывает помимо работы, — отважился открыть причину своего беспокойства Эдуард. — Я пытался следить, спрашивать, но это сложно, а от охраны она отделывается в два счёта. Даже умудрилась как-то от телохранительницы избавиться. Уверен, что эти две спелись и не просто так девушка отказалась от работы за столь короткий срок. Рубен сказал, что климат для Габриэль не подошёл, а в этом случае он не мог настаивать на выполнении условий контракта.

— И что же ты думаешь обо всём этом? — задумчиво нахмурился бывший начальник полиции.

— Прямых улик или фактов у меня нет, — сознался Левмер, — но интуиция просто вопит, что Лейла во что-то втянута.

— Её втянули или она кого-то втянула? — чуть иронично с долей скептицизма предположил Виттон. — Поверь, Лейла недавно вышла из подросткового возраста и, возможно, готова ещё бунтовать и искать приключений. У неё ведь такая, по сути, скучная жизнь!

— Вот именно приключений на свою голову она и ищет! — начинал закипать от волнения Эдуард. — До тебя ведь доходили слухи, что герцогиня Амертсон временами куда-то исчезает? Хоть ты и оставил службу, но такое мимо твоих ушей не могло пройти.

— Ну, слышал, — неохотно признался Риг и, пряча тревогу, постарался непринуждённо поинтересоваться: — Ты считаешь, что это опасно?

— Не знаю, — противоречивые эмоции начинали терзать управляющего. — Я чувствую себя сейчас почти предателем, что говорю об этом с тобой. Но мне нужна помощь, в происходящем необходимо разобраться. Вдруг Лейле грозит опасность? Если моё промедление будет стоить ей жизни?

— Да, ты неспокоен, почти напуган, — сделал вывод Виттон. — Но ведь, как мне известно, герцогиня ни разу не пострадала? Или просто слухи не всё разносят?

— Нет, физически не пострадала, но иногда возвращается в подавленном состоянии. А как-то вернулась в траурной вуали. Ты понимаешь, что это не просто исчезновения?

— Предлагаешь устроить слежку? — с сомнением произнёс Риг, глядя на взволнованного друга.

— Не поможет, — покачал головой тот, безнадёжно опустив голову на руки. — Она умудряется скрываться из самого дворца. Я пытался найти секретный ход, но ведь резиденция огромна, и я даже не знаю, где может быть эта лазейка. Приглашать специалистов я опасаюсь — секреты рода Амертсонов для меня превыше всего, я не могу позволить им выйти на свет без согласия Лейлы. Археологи не всегда подтверждают, что Лейла бывает у них, да и она может общаться инкогнито. Некоторые даже и не догадывались о её настоящем статусе, пока я их не находил со своими расспросами. Пытался ставить следящие устройства в самом дворце, но их быстро кто-то обнаруживает и ликвидирует. И, судя по всему, это делает сама Лейла, ведь в противном случае об этом доложили бы или ей, или мне. А раз так, то она тоже понимает, что за ней следить могу лишь я. Вот мы и играем в молчанку и в прятки одновременно, сохраняя при этом доверительные отношения во всём другом. Не тянуть же её под гипноз? Она ничего не нарушала и жалоб на неё ведь не поступало. А в личную жизнь никто вмешиваться без повода не будет. В общем, я в тупике.