Путешествие в другие миры

Глава III. Океанический мир

Мы погрузились в глубину. Мы мчались сквозь километры воды. По мере того как мы проплывали вперед, тысячи странных чудовищ глубин встречались нашему взору, плавая то тут, то там, поодиночке и косяками. Большинство из них выглядели такими же неразумными, как и огромные земные рыбы. Некоторые из них были рептилиями, больше похожими на ихтиозавра или цетиозавра из древнего периода Земли, чем на земных рыб. Некоторые были более высокоразвитого типа, как киты или дельфины земных океанов. Но несколько особей были разумны и снабжены необычными приспособлениями для плавания в одиночку или, как в других местах, плавали в подводных кораблях из металла, причудливой конструкции, и передвигались по водам с огромной скоростью.

В конце концов мы приблизились к странной картине водной жизни, увидеть которую я даже не мечтал, и которую я едва могу описать. Это было похоже на остров в воде. Это было явно не твердое дно, как дно земного океана. Появились огромные стены и башни, огромные и массивные, как и следовало ожидать в самом огромном мире нашей солнечной системы. Среди них плавали сотни огромных фигур, снующих туда-сюда по водам. Это была картина жизни, движения и активности, но все это было очень необычно.

– Ничего подобного мы еще не видели, – сказал Эзариэль. – Ни на Марсе, ни у нас дома.

– И на Земле или ее спутнике, – сказал я. – Это водный мир. Все другие народы, которые мы видели, живут на поверхности. Эти, очевидно, обитают в глубинах своего огромного мира. Для них воды – как воздух для нас.

– И разве мы не могли такого ожидать? – ответил Эзариэль. – Разве мы не знали на протяжении веков, что этот гигантский мир очень легок, учитывая его размеры? Он представляет собой жидкую сферу, или скорее систему, как могучее Солнце представляет собой огромную сферу из газов или металлов, соединенных в газообразном состоянии. В нашем мире, как на Земле и Марсе, все три состояния материи существуют в определенной пропорции – твердое, жидкое и газообразное; на Луне вы говорите, что нашли только твердое, на Солнце, похоже, только газообразное, и почему бы нам не ожидать здесь преобладания жидкости – мира, в котором жидкое преобладает так же, как у нас твердое? Теперь мы можем понять внезапные изменения, которые мы видели даже за одну ночь на этом огромном шаре – его смещающиеся пояса, его пятна, образующиеся и растворяющиеся за несколько часов – самый чудесный пример (кроме самого Солнца) огромных и быстрых изменений в нашей системе; теперь мы можем понять его легкость, его сравнительно небольшую гравитационную силу, возможно, даже его сияние.

– В этом должно быть преимущество, – сказал Арауниэль, – для этих огромных существ, некоторые из которых, похоже, наделены разумом. Они не привязаны к поверхности, как люди или марсиане, и не находятся рядом с ней, как мы, они могут перемещаться по своему миру вверх-вниз, проникая в его внутренние глубины на сотни миль.

– На Земле, – ответил я, – они частично ощущают это преимущество воды. Правда, человек еще не обрел той власти над морем, которую он имеет над сушей. Но все же море полезно для человека. Это великая торговая магистраль. По морю он перевозит большую часть своей продукции. Господство на море дает нации, владеющей им, превосходство и власть, которых нет у других наций. Море – великий цивилизатор, ибо порты многих регионов Земли гораздо более цивилизованы, чем внутренние районы, и последним оплотом варварства и дикости, вероятно, станут внутренние районы Африки. В море человек добывает большую часть своей пищи. Одной из важнейших проблем его будущего на Земле, возможно, является использование океана в своих целях. На Земле существуют два мира жизни – наземный и морской, и морской из них является более крупным, хотя и менее важным. Каждый мир имеет свое животное и растительное царство с их порядками, семействами, общими видами, столь же различными, как если бы они принадлежали к разным планетам.

– Тогда получается, – сказал Эзариэль, – что Земля должна быть чем-то средним между этим миром и твердой Луной. На Марсе мы видели мир, где суша преобладает, хотя и море существует. Не может ли в этом быть некий закон? Большие миры более текучие, маленькие твердые, средние смешанные?

Наш разговор резко оборвался. Один из огромных юпитерианцев наконец заметил наш эфиромобиль и, стремительно подплыв к нему, попытался схватить его. Видя опасность нашей поимки и не зная, справимся ли мы с этими огромными существами, мы почувствовали себя беспомощными и ошеломленными. Но мы предусмотрели возможность такой опасности. В нашей машине, как я уже говорил, мы свободно управляли электрическими силами. Видя опасность, я сразу же включил электричество на полную мощность. Когда он схватился за нашу машину, ударная волна отбросила его в воде.

Затем мы привели в действие всю движущую силу. Мы рванули вверх через глубину. На мгновение показалось, что юпитерианцы будут преследовать нас, так как несколько человек заметили нашу эфирную машину. Но мы мчались дальше, не обращая внимания на преследование, к поверхности. Стремительно мы мчались вверх сквозь пустынные темные воды, пока, наконец, не почувствовали, как колышутся огромные волны поверхности, и тогда мы взмыли в воздух сквозь массы шипящей пены.

Мы поднялись с поверхности в туманные районы под облаками.

– Хорошо, – сказал Эзариэль, – что мы избежали этих гигантов глубин Юпитера, но грустно думать, что мы не можем надеяться узнать их так же, как марсиан. Их природа слишком отличается от нашей, чтобы мы могли понять их или попытаться, что бы они поняли нас. И все же этот огромный водный мир, как и все в творении, кажется удивительно подходящим для этой планеты.

– Насколько каждый мир отличается от всех остальных, – сказал Арауниэль, – и все же каждый, несомненно, по-своему замечательно приспособлен. Наш прекрасный мир очень отличается от великолепного мира Марса, и, судя по твоему рассказу, Земля и мертвый мир Луны очень отличаются друг от друга, и этот гигантский мир совершенно отличается от всех остальных.

– Не совсем, – сказал я, – под всем этим разнообразием скрывается единство.