Вторая модель

– И что в результате?

– Гибель Хеджа и уничтожение большей части его оборудования. Вернувшись в нашу вселенную, в наше пространство-время, его экспериментальный объект очутился в пространстве, уже занятом некоей материей. Обладавший невообразимо огромной, близкой к бесконечности массой, объект Хеджа взорвался, учинив катаклизм титанического масштаба. Тут всем стало очевидно: для космических перелетов такой двигатель неприменим. Какая-либо материя в космическом пространстве имеется практически всюду, и, следовательно, возвращение в пространство повлечет за собой неизбежное уничтожение. Таким образом, ССС-двигатель Хедж изобрел, принцип торможения отыскал, но практического применения тому и другому до сих пор никто не находил.

Райнхарт подошел к огромному металлическому конусу. Шериков, спрыгнув с верстака, последовал за ним.

– Видимо, я чего-то не понимаю, – сказал Райнхарт. – Вы ведь сказали, что этот принцип неприменим для космических перелетов.

– Совершенно верно.

– Тогда к чему это все? Если корабль взорвется, едва вернувшись в нашу вселенную…

– Дело в том, что это не корабль, – с лукавой улыбкой пояснил Шериков. – «Икар» – первое практическое применение принципов Хеджа. «Икар» – это бомба.

– Значит, вот оно, наше оружие, – проговорил Райнхарт. – Бомба. Громадная бомба.

– Бомба, движущаяся со сверхсветовой скоростью. Бомба, не существующая в нашем пространстве-времени. Бомба, которую центавриане не смогут ни сбить, ни даже засечь. Почему? Преодолев световой барьер, она прекратит существование, а как обнаружить то, чего не существует?

– Но…

– «Икар» стартует вне пределов лабораторий, с поверхности. Возьмет курс на Проксиму Центавра и отправится к ней, быстро наращивая скорость. В конечной точке полета его скорость превысит световую в сто раз. Ну, а в нашу вселенную «Икар» будет возвращен точно внутри Проксимы Центавра. Взрыв уничтожит звезду и разнесет большую часть ее планет, включая сюда метрополию – сердце Империи, Армун. Остановить «Икара», как только он будет запущен, центавриане не смогут никак. Спасения от него нет. Его ничто не остановит. И это не прогноз – это факт.

– Когда он будет готов?

Взгляд Шерикова вильнул в сторону.

– Скоро.

– А точнее? Как скоро?

Огромный поляк замялся.

– Собственно говоря, задерживает нас только одно. Сейчас.

Шериков повел Райнхарта через зал, по пути отпихнув с дороги одного из лабораторных охранников.

– Вот, видите? – сказал он, постучав по открытому с одной стороны шару величиной с грейпфрут. – С его-то сборкой вся и загвоздка.

– Что это?

– Главный блок управления. В расчетный момент эта штука должна вывести «Икара» на субсветовую скорость, причем с абсолютной точностью. Срок пребывания «Икара» внутри звезды исчисляется микросекундами. Если блок управления не сработает как нужно, «Икар» минует звезду и умчится дальше, за пределы системы центавриан.

– Насколько этот блок близок к завершению?

Шериков, покачав головой, неопределенно развел руками.

– Как знать? Его реле должны быть соединены меж собой бесконечно крохотными, микроскопическими зажимами и проводами, которые не различить невооруженным глазом.

– Но хоть какую-то дату окончания работ вы назвать можете?

Шериков, сунув руку за отворот пиджака, вынул из внутреннего кармана небольшую, бурого цвета картонную папку.

– Вот свежая подборка данных для аналитических ЭСМ, включая и дату окончания работ. Скармливайте машинам смело. Срок я указал по максимуму, десять дней. Пусть машины от этого и отталкиваются.

Райнхарт принял папку не без сомнений.

– Насчет срока вы не ошибаетесь? Я пока что не знаю, насколько могу вам доверять.

Шериков помрачнел, как туча.

– Тогда придется рискнуть, комиссар. У меня к вам доверия не больше, чем у вас ко мне. Я же знаю, вы с радостью заменили бы меня какой-нибудь из собственных марионеток, нашелся бы только повод.

Райнхарт окинул великана-ученого задумчивым взглядом. Да, Шериков – орешек из твердых, не всякому по зубам. Конечно, Военные Разработки подчинялись Госбезопасности, а не Совету, и позиции Шерикова не отличались особой прочностью, однако потенциальную опасность он – упрямец, индивидуалист, отказывающийся поступиться собственным благополучием ради общего блага, – представлял серьезную.

– Что ж, хорошо, – сказал Райнхарт, неторопливо убрав в карман папку. – Я передам эти данные в обработку. Но смотрите, если не справитесь… Никаких промахов быть не должно. От следующих нескольких дней зависит очень и очень многое.

– То есть, если прогнозируемое соотношение сил изменится в нашу пользу, вы отдадите приказ о подготовке к всеобщей мобилизации?

– Да, – подтвердил Райнхарт. – Отдам немедленно, как только увижу изменения в прогнозах.

Стоя перед машинами, Райнхарт напряженно, в тревоге ждал результатов анализа. Было два часа пополудни. Майский денек выдался теплым, приятным во всех отношениях. Планета за стенами здания жила обычной будничной жизнью.

Обычной? Нет, не совсем. Охватившие всех и каждого чувства витали в воздухе, общее возбуждение нарастало день ото дня. Долгое время Терра ждала своего часа. Удар по Проксиме Центавра следовало нанести, и чем раньше, тем лучше. Древняя Центаврианская Империя взяла Терру в кольцо, заперла человечество в границах одной-единственной планетной системы. Необъятная, плотная сеть, накрывшая небеса, отрезала Терру от сверкающих алмазов за ее пределами… С этим нужно было покончить.

Аналитические ЭСМ негромко гудели, и наконец прежнее сочетание цифр исчезло, а новое все не появлялось и не появлялось. В ожидании Райнхарт подобрался, напрягся всем телом…

…и ахнул.

Теперь машины оценивали соотношение сил как 7 к 6. В пользу Терры!

Не прошло и пяти минут, как приказ о подготовке к всеобщей мобилизации был разослан во все государственные ведомства. Совет во главе с председателем Дуффе немедленно собрался на заседание. События понеслись вскачь.

Однако какие тут могли быть сомнения? 7 к 6. В пользу Терры!

Райнхарт принялся лихорадочно приводить в порядок бумаги, чтобы успеть к началу заседания Совета.

Живо подхватив пленку с сообщением, выплюнутую линией секретной связи, Фридман, один из служащих Департамента Исторических Изысканий, со всех ног бросился с ней через зал, к главе департамента.

– Взгляните! – воскликнул Фридман, бросив пленку на стол начальника. – Вы только взгляните!

Подняв пленку, Харпер быстро пробежал сообщение взглядом.

– Похоже, шуткам конец. Я и не думал, что доживу…

Покинув зал, Фридман быстрым шагом миновал коридор и вошел в лабораторию техников, заведовавших хронопузырем.

– Где пузырь? – деловито спросил он, оглядев помещение.

Один из техников неторопливо оторвал взгляд от стола.

– Примерно в двух сотнях лет от нас. Мы натолкнулись на интересные данные о Великой Войне 1914 года. Согласно материалам, уже доставленным пузырем…

– Бросайте все. Рутинной работе конец. Тащите пузырь в настоящее, срочно. С этой минуты все оборудование зарезервировано для военных нужд.

– Но… но ведь пузырь управляется автоматически.

– Вручную верните. Возможность есть.

– Рискованно это, – уклончиво откликнулся техник, – но если положение чрезвычайное, наверное, можно попробовать вырубить автоматику.

– Положение – чрезвычайнее не бывает, – с жаром заверил его Фридман.

– Но ведь прогноз вполне может измениться снова, – с тревогой сказала Маргарет Дуффе, председатель Совета. – Причем в любую минуту.

– Это наш шанс! – прорычал в ответ Райнхарт, начиная терять терпение. – Что на вас вдруг нашло? Мы ждали этого долгие годы!

Совет загудел – возбужденно, как растревоженный улей. Маргарет Дуффе в неуверенности заколебалась, ее голубые глаза омрачила тревога.

– Да, я понимаю: шанс есть, по крайней мере, статистически. Однако новый прогноз только-только появился. Откуда нам знать, долго ли он продержится? Тем более основанный на одном-единственном виде оружия?

– Ошибаетесь. Вы просто не понимаете создавшегося положения, – возразил Райнхарт, с трудом сохраняя сдержанный тон. – Да, именно бомба Шерикова обеспечила нам статистический перевес. Однако чаша весов склонялась в нашу пользу многие месяцы. Благоприятный прогноз был лишь вопросом времени. Рано ли, поздно, а изменение баланса должно было произойти. Дело ведь не только в Шерикове. Шериков – лишь один фактор из множества. Успех – заслуга всех девяти планет Солнечной системы, а не отдельного человека!

Один из советников поднялся с места.

– Госпоже председателю следует сознавать: покончить с ожиданием не терпится всей планете. Вся наша деятельность на протяжении последних восьми десятилетий была направлена на…

Райнхарт придвинулся к хрупкой, невысокой Дуффе вплотную.

– Если вы не дадите добро на начало войны, дело может дойти до массовых беспорядков. Общественный резонанс обещает быть… бурным. Чертовски бурным. И вам это прекрасно известно.

Председатель Совета смерила его ледяным взглядом.

– Вы поспешили разослать приказ о мобилизационной готовности, чтобы не оставить мне выбора, в полной мере сознавая, что делаете. Зная, что после того, как приказ будет отдан, ход событий уже не остановить.

Ропот в зале Совета становился все громче.

– Мы обязаны одобрить начало войны!.. Так велит долг!.. Назад поворачивать поздно!

Возмущенные выкрики плескались вокруг Маргарет Дуффе, неумолимые, будто морские волны.

– Я – за войну, как и всякий другой, – резко ответила она, – и призываю только к умеренности. Война двух планетных систем – дело не пустяковое. Мы собираемся воевать, так как машины утверждают, что у нас есть статистический шанс на победу…

– Верно. Пока мы не можем победить, войну начинать ни к чему, – сказал Райнхарт. – А можем ли мы победить, определяют аналитические ЭСМ.

– Они определяют, есть ли у нас шанс победить, но ничего не гарантируют.

– Чего же еще нам желать, кроме хороших шансов на победу?

Маргарет Дуффе крепко стиснула зубы.

– Ладно. Я слышу, какой вы подняли гвалт, и против одобрения Совета не пойду. Можете голосовать, – сказала она, не сводя с Райнхарта пристального, оценивающего взгляда. – Тем более что приказ о подготовке к всеобщей мобилизации уже разослан по всем правительственным учреждениям.

– Прекрасно, – подытожил Райнхарт, с облегчением отступив от Дуффе. – Итак, решено. Мы наконец-то можем объявить всеобщую мобилизацию.

Мобилизация шла полным ходом. Вот уже сорок восемь часов всюду кипела бурная деятельность.

Вскоре Райнхарту довелось посетить военное совещание на высшем уровне, созванное в залах Совета командующим флотом, Карлтоном.

– Как видите, план наш таков, – заговорил Карлтон, широким взмахом руки указав на доску с диаграммами. – Шериков сообщает, что для завершения ССС-бомбы ему необходимо еще восемь суток. За это время силы нашего флота, размещенные поблизости от системы Проксимы Центавра, успеют выдвинуться на позиции. Как только бомба сработает, флот начнет действия против оставшихся центаврианских кораблей. Вне всяких сомнений, при взрыве их уцелеет немало, однако после уничтожения Армуна справиться с ними не составит труда.