Место под солнцем

— Не смей копаться в моих воспоминаниях! — с угрозой прорычала я, но его взгляд опять расфокусировался, а у меня перед глазами предстала ужасная картинка из прошлого.

Отец в невменяемом состоянии после длительного пьянства бьёт маму, а пятилетняя я спряталась под столом на кухне, дрожа от страха и боли, потому что десятью минутами ранее получила по рёбрам. Мама после этого две недели лежала в больнице, а отец, просохнув, ничего не помнил.

— Господи, и как ты его терпела? — поморщившись, спросил Том, когда воспоминание исчезло из фокуса внимания.

— Как тебя сейчас терплю, так и его терпела, — зло ответила я, чувствуя, как этот невероятно хитрый паук прощупывал меня на слабые стороны.

— Он умер?

— Да, — с ненавистью выдохнула я.

— И как же это случилось? — подняв брови, поинтересовался он и, заметив моё выражение лица, сразу добавил: — Я всё равно узна́ю, так что давай по-хорошему.

— Когда мне было девять, его в драке задел ножом собутыльник, прямо в сердце попал, — нехотя проговорила я, понимая, что сопротивляться было бесполезно.

— И вы с мамой… расстроились? — удивлённо спросил Том. — Нет, только честно, мне очень интересно.

— Нам стало проще жить, — выдохнула я, вспомнив, как на похоронах ни у меня, ни у мамы не было слёз. Но мне было до сих пор непонятно, почему она терпела своего мужа все эти годы. Этого я никак не могла понять, как бы ни старалась.

— Ясно, — задумчиво сказал он, а потом снова залез в мои воспоминания. — А что там с этим Мишей?

— Ничего, — буркнула я и хотела было отвернуться, но Том тут же подскочил ко мне и больно схватил за подбородок, так, чтобы я смотрела прямо ему в глаза.

— Ты ещё не поняла? Это элементарная вежливость, но если ты хочешь по-плохому — будет по-плохому. Так что у вас там было? Ты вроде говорила что-то про предложение?

Том отпустил моё лицо и отошёл от меня, и я, скривившись, процедила:

— Он не любил меня, и я это знаю. В моём времени, в двадцать первом веке, модно быть стройной. А я была полненькой, и мужчины особо на меня внимания не обращали. А Миша обратил. Правда, он потом изменял мне пять лет, но я… он знал, как я боялась одиночества, а я не рискнула прогнать его, потому что других вариантов не было. Ждать принца на белом коне в стране, где женщин на двадцать миллионов больше, чем мужчин, и половина пьёт, как отец… пусть уж лучше так. Ещё вопросы?

— Самооценка у тебя так себе, — вместо вывода проговорил он, и я с горечью сказала:

— Я знаю. Что тебе ещё от меня нужно?

— Что мне нужно? — задумчиво повторил Том, сделав несколько шагов туда-сюда передо мной. — А что нужно тебе, Кейт? Пойми, мне доставляет мало удовольствия угрожать тебе, было бы замечательно, если бы мы смогли договориться. Ты теперь волшебница, у тебя хорошая палочка, благодаря твоим незаурядным мозгам, колдовать теперь получается… Разве ты не хочешь добиться могущества? Бессмертия? Славы?

— Мне это всё не нужно, — безразлично буркнула я, чувствуя явный подвох в его словах.

— А что нужно? Деньги? — не унимался он, вышагивая передо мной. — Это можно устроить, Кейт, не сразу, но со временем… вместе со мной ты сможешь добиться многого, я тебя в обиду не дам…

— Ага, как же! — рассмеялась я. — Спасибо, я знаю, как ты меня не бросил в начале учебного года!

— Прости, но тогда ты мне была не нужна, — пропустив мои насмешки мимо ушей, сказал Том. — А сейчас… да, ты бы была хорошей помощницей, я бы даже доверил тебе несколько поручений. Но ты почему-то не хочешь. Неужели ты так хочешь вернуться к этому… Мише? Ублюдку, который пользовался тобой, как тряпкой? У тебя теперь новое тело, силы, о которых ты и мечтать не могла, новая жизнь… да, будет непросто, но как я понял, у тебя и до этого всё было не очень. Так зачем надрываться и искать способ вернуться, если ты можешь остаться и построить новую жизнь?

Как бы мне ни хотелось этого признавать, но правда в словах этого гада тоже была. Моя прошлая жизнь была ничем не лучше нынешней, разве что удобств было больше. А теперь… магия, стройная талия, о которой я так мечтала… грудь? Да мне всего одиннадцать, может, она ещё вырастет, если я буду нормально питаться. Хотя британки по природе своей плоские, но… это можно пережить. Но вот вестись на сладкие речи этого змея-искусителя мне точно не хотелось.

— Мне не нужны ни слава, ни деньги, ни что-то ещё, — гордо заявила я, и Том замер на месте и удивлённо на меня посмотрел.

— А что тебе нужно? Любовь? — не унимался он. — Я тебе точно этого дать не смогу, сама видишь, женщины у меня особого восторга не вызывают… — но, увидев моё оживление, сразу добавил: — Как и мужчины. Мой разум должен быть собран, а эмоции и привязанности сильно этому мешают. Но я не сомневаюсь, что ты сможешь научиться варить любовные зелья, если тебе так уж приспичит. Я даже могу подкинуть несколько хороших рецептов, не сомневаюсь, у тебя всё получится!

— Искусственная любовь, — хмыкнула я. — Нет, спасибо, мне это тоже не надо.

— А что тебе тогда нужно? — в который раз повторил Том, снова начав вышагивать передо мной. — Пойми, Кейт, я действительно хочу по-хорошему договориться с тобой… кем ты там была до этого… врач-невролог? Врач… целитель…

Он задумчиво перебирал слова, а я так и гадала, что же этому гению пришло в голову.

— Ты хочешь помогать другим, верно? — остановившись, вдруг спросил Том. — Хочешь лечить болезни, найти лекарство от… всего, да, панацею? Так я и в этом могу помочь.

— И как же, интересно? — усмехнулась я тому, как быстро он нашёл нужную ниточку и дёрнул за неё.

— Знаешь, Кейт, только узколобые старики, вроде Дамблдора, называют Тёмные искусства наичистейшим злом и боятся их, — начал свои рассуждения Том, а я с крайним интересом принялась его слушать. — Но зерно истины в их страхах есть, здесь глупо спорить. Тёмная магия — очень сильная вещь, но называют её так потому, что боятся всего её потенциала. Её запрещают потому, что не знают всей её мощи, а она может… многое. Бессмертие… вечное здоровье… я думаю, что ты сможешь найти в этой области гораздо больше всего занимательного, нежели в жалких книжках по Травологии. Ты сможешь изменить мир, а я…

— А ты поможешь мне, да? — тихо рассмеявшись, поинтересовалась я. — Нет, вот скажи честно, сколько человек сдавалось именно на этом этапе?

Том оценивающе взглянул на меня и нехотя произнёс:

— Десять.

— А сколько всего их было? — не унималась я, так как промывка мозгов была очень грамотно построена. Даже я была готова согласиться, если бы до этого не прочувствовала на своей шкуре, на что способен человек передо мной.

— Одиннадцать, — с ещё большей неохотой сказал он.

— И кто же тот удивительный человек, который не повёлся на твои россказни?

— Ты, — просто ответил Том, а мои брови от удивления поползли вверх. — Все остальные соглашались именно после этих слов. Всем остальным было обязательно что-то нужно: деньги, власть, могущество, отомстить обидчикам. И мне было что предложить. А тебе я пока ничего не могу предложить, кроме как вернуться в своё время… но это не точно. Я не сталкивался до этого с подобным, хотя знаю немало.

Я ещё шире усмехнулась таким словам, радуясь, что не растрясла последние мозги, а потом задумчиво спросила:

— А что же нужно тебе, Том? Откуда вдруг такой альтруизм? Как-то сла́бо верится, что ты готов бескорыстно помогать другим добиться желаемого, не поимев с этого выгоды…

— Для женщины ты очень неплохо соображаешь, Китти, — ядовито усмехнувшись, сказал он, а я так и поджала губы от его шовинистического отношения к своему полу. — Даже слишком. Ты права, я не просто так помогаю людям. Чего я хочу в итоге? Я хочу построить новый мир, свой. Где всё будет по моим правилам. Всё будет в тщательном порядке, по справедливости и заслугам. Идеальный мир, подчиняющийся идеальным законам, которым буду управлять я. И у меня это получится. А ты можешь помочь мне и избавить этот мир от болезней. Мы вместе сделаем его лучше.

— Да… заманчиво… — протянула я, осознав, как же всё было плачевно в итоге. Бред величия, да ещё и такой стойкий! Ему бы аминазинчика внутримышечно, жаль только, что на дворе сорок второй, а нейролептики открыли в пятьдесят втором.

— Я не сумасшедший, Китти, — с угрозой произнёс Том, а я даже не заметила, как он опять проник в моё сознание. — Это реальность, у меня есть цель, и я к ней иду. А ты можешь идти вместе со мной.

— Могу, — согласилась я, взяв в руки отложенный инвентарь для уборки, и вернулась к своему наказанию. — Но слишком уж это хлопотно. Лучше я стану целителем и буду помогать реальным людям. Пусть не всем, но хотя бы кому-то… и прости, но мне нужно прибираться, уже поздно.

Том вдруг резко сократил дистанцию между нами и процедил:

— Ты думаешь, я не смогу найти твоё слабое место? О, смогу, будь уверена, и я сломаю тебя. Ты будешь моей верной марионеткой, будешь служить мне, подчиняться каждому моему приказу, каким бы он ни был. Я всегда держу своё слово, Китти.

— Ага, удачи, — хмыкнула я в ответ, и он, посмотрев на меня напоследок, скрылся в темноте безлюдных коридоров.

Я же тяжело вздохнула и продолжила отбывать наказание, а на душе было… противно. Словно я действительно как какое-то жалкое насекомое попалась в липкую паутину, и паук постепенно, маленькими шагами полз ко мне. И ведь доберётся, рано или поздно, такие психи, как он, всегда добиваются своей цели. Только вот вопрос, смогу ли я раньше выпутаться из этой паутины… или нет?

--------------------

Примечания:

[1] — центральная районная больница

[2] — дисциркуляторная энцефалопатия (как выразились на кафедре неврологии, помойка диагнозов, этот диагноз есть только у нас)

Предвосхищая претензии по поводу поведения гг. Читаем статью, что такое пуэрилизм. http://onevroze.ru/prichiny-razvitiya-puerilizma-i-proyavleniya-zabolevaniya.html Конечно, здесь он выражен весьма слабо, но есть, как ответ на сильную психотравму. Обоснуй тоже дальше есть. Психика человека — вещь хрупкая, и о патологии забывать не надо.