Место под солнцем

— Спасибо, профессор Трэвис, мне очень приятно, — натянуто улыбнувшись, поблагодарила я и на деревянных ногах вышла из крайне уютного кабинета во враждебную реальность.

«Вот гад, и когда он всё успевает?! — ругалась я про себя, шагая по полупустым коридорам с одного конца школы в другой, где находилась гостиная Пуффендуя. — Да у него буквально всё схвачено! И если уж сама Трэвис мне не поверила… про остальных даже говорить нечего… чудаковатая первокурсница-пуффендуйка против старосты Слизерина с безупречной репутацией… Никто меня даже слушать не станет!»

— А я тебя предупреждал, Китти, чтобы ты не совалась к преподавателям, — раздался откуда-то со стороны противный знакомый голос, и я так и округлила глаза от удивления и ужаса.

— Что ты?! — выдохнула я, но Том схватил меня за запястье и с угрозой прошептал:

— Я вижу, ты плохо усвоила предыдущий урок, так что мне придётся повторить его, Китти. Будь внимательна, — и быстрым шагом направился в противоположную сторону.

Я же так и замерла на месте посреди коридора, а цензурных слов в голове осталось крайне мало.

«Чёрт подери, твою мать! Как там говорится… пешеход всегда прав, но не всегда жив? Да у меня даже прав нет, и в прямом смысле этого слова, и в переносном!»

Целую неделю после этой угрозы в пустом коридоре я проходила словно в воду опущенная. Я постоянно оглядывалась, шарахалась от каждого непонятного шороха, незнакомых писем вообще избегала, в общем, чудила по полной. Правда, и тут нашлось вполне рациональное объяснение моему поведению: после этого «покушения» на мою соседку все с пониманием смотрели на меня, сочувствовали и искренне убеждали, что Ханна поправится и вернётся на учёбу. А наш великий комбинатор ходил с загадочным видом, а когда я иногда смотрела на него во время приёмов пищи, то он гаденько улыбался, и ничего хорошего эта улыбка мне не сулила.

В один из дней, когда моя нервная система была порядком истощена постоянным напряжением, я как всегда спускалась на обед в Большой зал. Но на главной лестнице была ужасная толкучка, а в самом холле происходило какое-то форменное безобразие. Протиснувшись в первые ряды, я с ужасом наблюдала, как старичок Перкинс и Хагрид, великан-второкурсник с Гриффиндора, пытались усмирить четырёх огненных саламандр насыщенного оранжевого цвета, но у них как-то не очень получалось.

— Кто пустил этих тварей в за́мок?! — сердито воскликнула профессор Трэвис, тоже протиснувшись сквозь плотную толпу студентов. — Это опасные животные! Где профессор Кеттлберн?!

— Я здесь, милая Кассандра! — воскликнул мужчина, примерно ровесник профессора Трэвис, с лохматой шевелюрой рыжеватого цвета на голове, безумным огоньком в глазах и подпалённой мантии — наш преподаватель по Уходу за магическими существами. — Не бойтесь, всё под контролем! Я всего лишь хотел продемонстрировать этих удивительных существ своим студентам! На улице такой ливень, что я боюсь, они совсем зачахнут!

— Для таких целей есть крытые загоны, профессор Кеттлберн! — ещё более рассерженно проговорила профессор Трэвис, выйдя на «арену». — Немедленно уберите этих опасных существ из за́мка, студенты могут пострадать и!..

Но договорить она не успела. Одна из саламандр вдруг бросилась вперёд, прямо на профессора Трэвис, выпустив при этом огромный ворох искр. И я, и профессор Трэвис на эти секунды буквально окаменели, замерли в экстатическом ступоре, и так бы её эта тварь и разорвала, если бы не случилось чудо. А точнее, если бы староста Слизерина не оттолкнул в сторону Трэвис и не взмахнул волшебной палочкой.

Саламандра мигом разлетелась на тысячу мыльных пузырей, остальные три с шипением отступили в сторону дверей, и там их таки смогли скрутить Хагрид, Перкинс и Кеттлберн.

— Прошу прощения, профессор Трэвис, что так грубо обошёлся с вами, но ситуация того требовала… — учтиво проговорил Том, протянув руку, и та приняла помощь и благодарно сказала:

— Что ты, Том… спасибо за помощь! Я… я как-то даже растерялась… спасибо тебе большое, что спас меня, у меня в голове вдруг все мысли застыли…

— Ничего страшного, профессор, с кем не бывает, — жеманно улыбнувшись, заметил мерзавец, изображая из себя в этот момент агнца божьего, не меньше. Меня так и перекосило от этого лицемерия, тщательно продуманной и подготовленной сцены «спасения», а Том, заметив моё лицо, сочувственно обратился ко мне: — Кейт, ты в порядке? Тебя не задели? Я так испугался за тебя…

— Ах ты, лицемерная тварь! — воскликнула я, выхватив свою палочку из кармана. В этот момент во мне были одни только эмоции, причём в основном — гнев, потому что я целую неделю тряслась в ожидании «расплаты» и страха за свою и не только жизнь, а этот гад разыграл такой спектакль и опять выглядел святым в глазах остальных. — Да я!..

— Мисс Лэйн, ко мне в кабинет, живо! — не успела я начать говорить первое пришедшее в голову заклинание, как профессор Трэвис с гневом уставилась на меня. — Сейчас же, мисс Лэйн!

От подобного у меня даже пропал дар речи, а в этот момент в холл пробрался и директор школы.

— Что здесь происходит? — устало поинтересовался профессор Диппет, а затем заметил незадачливую троицу, только-только успевшую скрутить трёх оставшихся саламандр. — Сильванус, что вы опять устроили в стенах школы, позвольте спросить?

— Профессор Диппет, это всё какое-то недоразумение! — начал оправдываться Кеттлберн. — Я всего лишь хотел показать ученикам огненных саламандр!..

— Сильванус, надеюсь, вы не забыли, что ваш предыдущий, пятнадцатый испытательный срок ещё не закончился? — пристально посмотрев на подчинённого, произнёс профессор Диппет. — И впредь не стоит приглашать настолько опасных животных в за́мок, от этого могут пострадать студенты и не только!

Профессор Кеттлберн замер на месте с такой же миной негодования и вселенской несправедливости, какая была написана и у меня, а в это время Перкинс и Хагрид втихаря вывели метровых искрящихся саламандр на свежий воздух от греха подальше. Студенты, ещё немного поглазев, направились в Большой зал на обед, а я, понурив голову, направилась вслед за деканом своего факультета в её кабинет.

— Кейт, и как это понимать?! — накинулась на меня Трэвис, когда я села на стул для посетителей. — Неужели вы до сих пор не помирились? Я же просила тебя!

— Но это он всё подстроил! — с отчаянием выкрикнула я, не веря, что виноватой в итоге оказалась именно я. — Это точно Том, не знаю, как, но это он! Он снова угрожал мне, когда я выходи́ла от вас в прошлый раз, и вот он!..

— Кейт, довольно, я не желаю больше слушать это всё, — строго перебила меня она. — Профессор Кеттлберн давно славится своей ненормальной любовью ко всяким опасным… тварям, да я даже другого слова подобрать не могу! И мистер Реддл тут абсолютно ни при чём. Ты же видела, как благородно он спас меня и за тебя переживал! А ты на него после этого ещё и наговариваешь… Мне очень жаль говорить такое, но… ты не оставляешь мне выбора. Минус двадцать баллов с Пуффендуя, и вы наказаны, мисс Лэйн.

— Что?.. — всё, что я смогла выдохнуть, а Трэвис всё в прежнем строгом тоне добавила:

— Всю следующую неделю после занятий ты будешь чистить награды в зале Славы. А ещё ты сегодня же — ты меня слышишь? — сегодня же подойдёшь после обеда к мистеру Реддлу и публично перед ним извинишься за свои слова. Тебе всё ясно?

— Да, профессор Трэвис, — обречённо выдавила я.

— Ты можешь идти, Кейт. Я очень, очень разочарована в тебе…

Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и поплелась в Большой зал. Аппетита не было абсолютно, но есть было надо, особенно учитывая то, что мне грозила перспектива вернуться в тот кошмарный приют летом. Так что я немного поковырялась в тарелке, а когда обед закончился, то одной из первых встала из-за стола и направилась к столу Слизерина.

— Том, прости меня, я была не права, когда выкрикнула… это, — пробормотала я, опустив взгляд в пол, но так, чтобы меня было слышно.

— Что ты, Кейт, ничего страшного, — крайне дружелюбно улыбнувшись, сказал Том и, встав на ноги, подошёл ко мне и приобнял. — Я рад, что с тобой ничего не случилось! — а потом едва слышно добавил: — Ну что, Китти, поняла, с кем имеешь дело?

— Мразь, — выдохнула я, тоже слегка приобняв его, но сразу же отстранилась и натянуто улыбнулась. — Прости меня!

— Всё в порядке, я не обижен, — с прежней дружелюбностью ответил он и посмотрел куда-то за мою спину.

Я тоже быстро повернулась и заметила, как профессор Трэвис с улыбкой наблюдала за нами и даже слегка похлопала в ладоши, радуясь нашему примирению. Моя улыбка стала ещё более натянутой, и я очень тихо процедила:

— Сволочь, ненавижу тебя!

— Я попозже сниму за это баллы, Китти, — с усмешкой прошептал Том, приобняв меня за плечи. — Хотя ты и так наказана за свою грубость… ничему-то тебя жизнь не учит!

— Откуда ты знаешь? — удивлённо выдохнула я, на что получила:

— Я всё знаю, Китти. Потом поговорим ещё, когда ты немного подумаешь над своим поведением, — и он в крайне приподнятом настроении зашагал в сторону выхода, оставив растерянную меня стоять посреди зала и смотреть ему вслед.

Что ж, времени долго переваривать сложившуюся ситуацию мне никто не дал. Как только мой надзиратель, премерзкий завхоз, ушёл по своим делам, оставив меня с тряпкой и без палочки чистить наградное серебро, откуда ни возьмись появился наш главный паук.

— Ну как, Китти, будешь помогать мне, или тебе всё ещё мало? В другой раз я могу… и не успеть.

Скривившись, я повернулась к нему лицом и процедила:

— Если продолжишь запугивать меня, я пойду к Дамблдору! Он точно видит тебя насквозь!..

— Надо же, вот это да, — рассмеялся Том, скрестив руки на груди. — Чудачка Лэйн пойдёт к не менее чудаковатому старику, и вместе вы… что? Думаешь, у вас появятся какие-то доказательства моих… бесчинств? Или чего ты хочешь добиться?

— Я хочу, чтобы ты от меня отстал, — прорычала в ответ я, отложив одну из наград, которую старательно чистила старой щёткой, в сторону. — Я не хочу иметь с тобой дела!

Но он лишь снова тихо рассмеялся и заметил:

— Поздно, Китти, уже поздно. У тебя был шанс избавиться от меня, но ты сама устроила всю эту игру с абсентом и наказаниями… вот видишь, не одна ты так можешь. Я сказал, что проучу тебя, и я это сделал. Я сказал, что ты будешь помогать мне, и ты будешь. Повторяю, мне нужны такие помощники… правда, не настолько эмоциональные, но ты же женщина… тебе простительно.

Том в этот момент так поморщился, словно для него женщины были равносильны домашнему питомцу, собачке, например, а он был истинным кошатником. Я с гневом уставилась прямо ему в глаза, и его взгляд буквально на полминуты расфокусировался. А затем, придя в себя, Том усмехнулся и пробормотал:

— Боже, ну и помойка у тебя в голове… и как ты вообще живёшь?! Женщины, больше даже ничего и не скажешь!

— Ты?! — начала я, но осеклась на полуслове, и он с довольной улыбкой продолжил мою фразу:

— Я легилимент, всё верно. Я уже говорил тебе об этом. И я даже знаю, что после нашего разговора ты порылась в библиотеке и нашла значение этого слова. Умница, такие старательные люди мне тем более нужны.