Не проспать восход солнца

Дядя Ваня к таким застольям никогда не выходил, отсиживался у себя в комнате, ссылаясь на работу.

После чаепития бабушка и отец Димитрий долго беседовали, обсуждая наряду с международными событиями животрепещущие темы городского коммунального хозяйства и частного домовладения. Впрочем, насколько мы могли слышать, бабушка никогда не докучала своему собеседнику сетованиями, а тем паче жалобами на трудности материального порядка. Обычно она рассказывала о невзгодах, посетивших тех или иных ее жильцов, о сложных перипетиях, представляющих опасность для духовной монолитности дома.

Отец Димитрий давал ей советы, как уладить недоразумения, погасить неприязнь между агрессивными сторонами, помочь им восстановить добрососедские отношения. Мне думается, бабушка сама это знала и умела, но моральная поддержка была ей дорога. И, проводив отца Димитрия, она весь день оставалась какой-то особенно доброй, просветленной.

Памятна мне и одна, кажется последняя, беседа бабушки с отцом Димитрием почти десять лет спустя, осенью 1919 года.

Конницей Буденного были выбиты из города банды Шкуро. Отзвучал реквием на братской могиле истерзанных и казненных шкуровцами коммунистов. А в глазах воронежцев еще кровавым призраком маячили виселицы на площади Круглых рядов, в ушах звучали прощальные слова командиров комендантской роты Скрибиса: «Умираю за народ, за Советскую власть».

Бабушка, содрогаясь, говорила отцу Димитрию, что жена чтимого в городе профессора водила своих детей (дочек!) смотреть на казнь. Бабушка гневно осуждала архиерея, встречавшего белогвардейского генерала Мамонтова пасхальным трезвоном, торжественным молебном. Она вопрошала своего духовного наставника отца Димитрия: «Что творится на свете? Кто прав, кто виноват? И куда смотрит господь? Как он допускает?»

Это были речи человека растревоженного, пошатнувшегося в вере.

Отец Димитрий все ниже опускал свою уже совсем седовласую голову. Что-то, видимо, испепелялось и в нем. Потом он встряхнулся, словно отгоняя дурной сон, вынул из кармана будничной серой рясы жестяную коробочку из-под монпансье, раскрыл, и в ней соблазнительно блеснули мелко наколотые кусочки рафинада.

— А что, голубушка Дарья Петровна, как там у нас насчет самоварчика?

И снова сидели они друг против друга за круглым столом, чаевали. И в смятенные души их сходил благостный покой.

Вскоре отец Димитрий умер от сыпняка...

Но возвратимся к более ранним событиям.