В лесах Сибири. Февраль-июль 2010

7 июля

Бессонница. Угрызения совести и горькие думы устроили настоящую вакханалию в моей черепной коробке. В половине пятого утра, когда солнце восходит и свет прогоняет всю нечисть, я наконец засыпаю.

Это усталость? Проснувшись в полдень, пребываю в состоянии легкой дремоты. Предвкушаю блаженство: день не должен принести ничего нового. Никого на горизонте, никаких дел, которые нужно завершить, никаких потребностей, которые нужно удовлетво-рить, никаких приглашений, на которые нужно ответить. Вечером, возможно, спущусь поприветствовать нерп и уток.

Лесная избушка — это место в стороне от всего. Приют пустоты, где человеку нет нужды постоянно реагировать на что-то. Как описать эти блаженные дни, когда никто ничего от вас не требует? Теперь я понимаю агрессивную природу всякого разговора. Притворяясь заинтересованным, ваш собеседник нарушает окутывающую вас тишину, вторгается в пространство вашего времени и требует, чтобы вы отвечали на его вопросы. Любой диалог — это борьба.

Ницше в «Ecce Homo»: «Нужно по возможности избегать случайностей, внешних волнений; замкнуться в себе — это основа элементарной инстинктивной мудрости, необходимое условие для зарождения разума. Разве могу я допустить, чтобы чужая мысль тайно проникла в мою крепость?»[22] Ниже следует ода невозмутимому спокойствию: «Я представляю свое будущее как бескрайнее море в ясную погоду: ни одно желание не приходит, чтобы изрезать морщинами лицо воды. Ни за что на свете я не хочу, чтобы вещи стали другими, чем они есть; и я сам не хочу становиться другим».

Каким-то таинственным образом я лишился всех желаний в тот самый момент, когда обрел наибольшую свободу. Чувствую, как в моем сердце возникают озерные пейзажи. Во мне проснулся старый китайский мудрец.