В лесах Сибири. Февраль-июль 2010

29 марта

Утром 3 °C ниже ноля. Почти весенний день. К южному окну слетаются синицы. Внезапный порыв ветра сотрясает кедры, и с них сыплется снег. Пейзаж затянут серой паутинкой.

Читаю китайскую поэзию и неторопливо пью водку. Мир может рухнуть, но узнаю ли я об этом? Деревянная избушка служит мне надежным убежищем. Бревна, алкоголь и поэзия защищают меня, словно трой-ная броня. Как говорят русские, когда хотят остаться в стороне от происходящего: «Моя хата с краю, ничего не знаю».

Далеко-далеко от сибирской тайги Париж диктует свои требования: «Имей обо всем собственное мнение! Возьми трубку! Возмущайся! Будь в курсе событий!» У отшельника, живущего в бревенчатой хижине на краю леса, иные правила: «Не реагируй, не поддерживай разговор, не отвечай на звонки, броди слегка пьяный в снежной тишине, признай, что все тебе безразлично, и читай китайских поэтов».

Ветер усиливается. Мир стучится в окно и просит меня открыть ему. Спасите меня, мои книги! Спаси меня, моя фляжка! А ты, избушка, защити меня от этого злого ветра, который хочет сбить меня с толку. Если бы сейчас кто-то принес газету с новостями, я бы посчитал это концом света.

Долго ищу и наконец нахожу строки Ду Му, поэта IX века:

В маленькой хижине едва вмещается моя постель.
Весь день лежу и смотрю на горы, прилежно вкушая напитки.
Восхищаюсь, когда ночью с ветром приходит дождь
И шумит, словно пьяный, и барабанит в окно понапрасну.