В лесах Сибири. Февраль-июль 2010

17 февраля

Сегодня в 8:17 солнце показалось над верхушками бурятских гор. Я высунул нос из спального мешка. Бодрый солнечный луч, постучав в окно, заплясал по стенам. Мне показалось, что дерево истекает кровью.

Огонь в печи потух к четырем утра, и на рассвете в доме было очень холодно. Нужно встать и разжечь огонь — эти два действия и отличают людей от других человекообразных. Мой день начинается с раздувания углей. Затем я возвращаюсь в постель и жду, когда избушка нагреется до приемлемой температуры.

Утром я смазал сигнальный пистолет, оставленный Сергеем. На флоте такие используют для подачи сигнала бедствия. Яркая вспышка отпугнет медведя или других непрошеных гостей.

У меня нет ружья, и я не буду охотиться. Во-первых, потому, что это запрещено правилами заповедника. Во-вторых, я не хочу уничтожать тех, чьим гостем являюсь. Это грубо и нечестно. Никому не понравится вторжение агрессивных чужаков. Мне лично не мешает то, что рядом со мной живут столь грациозные и благородные существа, которые во многом превосходят нас. С грустью думаю о судьбе норок. Родиться в лесу, выжить в суровую зиму, попасть в капкан и стать шубой на плечах какой-нибудь тетки, чья вероятная продолжительность жизни в тайге не превысила бы и трех минут. Как бы то ни было, женщины, одетые в меха, не обладают и сотой долей красоты этих животных, убиваемых ради наживы.

Здесь не Версаль, и все общаются без лишних церемоний. Когда браконьеры встречаются с лесничими, разговоры происходят с ружьем в руках. Сергей никогда не патрулирует территорию без оружия. На берегу озера есть несколько могил с именами инспекторов. Простая бетонная плита, украшенная искусственными цветами, иногда с овальной фотографией на металлической пластине. Где хоронят браконьеров — неизвестно.

Перед отъездом Сергей рассказал мне историю о ныне покойном губернаторе Иркутской области, любителе вертолетной охоты на медведей в окрестностях Байкала. Частный Bell-407 снесло сильным порывом ветра. Результат — несколько погибших. Сергей: «Наверное, у догорающего вертолета медведи танцевали радостную джигу».

Мое единственное оружие — нож-финка, изготовленный в Чечне. Очень красивый, с деревянной рукояткой. Я не расстаюсь с ним днем, а ночью втыкаю в деревянную стену над топчаном — поглубже, чтобы он не упал и не вспорол мне живот, пока я сплю.