И лицо твоё в пламени вижу...

21

Танита постепенно приходила в себя - в горле нещадно пекло, шея саднила. На лесной поляне, где она и Охотник сейчас находились, было темно- лишь небольшой костер тускло лизал языками пламени дрожавший воздух. Она обвела взглядом вокруг себя - ни души. Казалось, даже лесные жители примолкли, напуганные близостью Охотника.

Девушка снова прикрыла веки, замерев - глаза резало, да и малейшее движение затекших рук и ног причиняло боль.

Чуть придя в себя и бесшумно попытавшись встать, она оперлась коленом о холодную землю под собой- и едва не упала лицом вниз. Цепь, что надежно приковала ее горло к дереву позади, натянулась. Девушка неверяще коснулась тонких серебряных звеньев пальцами, всё еще не понимая, как могла сразу не почувствовать оковы? Оглядевшись вокруг, сделала вывод, что ошиблась сперва- не вечер сейчас, а глубокая ночь. Напряжённая спина Главного Охотника, что сидел чуть поотдаль, у костра, ясно давала понять- он знает, что ведьма пришла в себя. Немного дальше костра был привязан к дереву, как и она, только в менее унизительной позе, большой черный конь с несколькими сёдельным сумками по бокам да черными словно сама ночь шорами на морде. Конь не шевелился вовсе, лишь тонкие облачка пара мерно вырывались из его ноздрей да по ногам проходила еле заметная судорога, будто сонный паралич обуял.

Танита устало опустилась на землю вновь, прислонившись спиной к большому стволу. Нужно копить силы. Хотя бы для того, чтобы не дать этому жестокому человеку упиваться её слабостью. Не только молва говорила о том, что он безжалостен к своим жертвам- все в его облике кричало о жестокости. Да и то, как он обращался с ней - нет, такого мольбами и слезами не пронять. Запомнит такой лишь то, как смеялась несчастная жертва в лицо ему, зная, что скоро встретится с Вечностью.

Вдруг Охотник одним ловким, даже излишне грациозным для его большой фигуры, движением встал с земли. Подойдя ближе, он остановился в паре шагов от неё, буравя девушку тяжёлым взглядом. Прошёлся он и по цепи:

-Как ты это делаешь?- грубо спросил, кивнув на цепь.

-Что?- не поняла Танита. Собственный голос оказался хриплым и дрожащим, хоть и не хотела она показать своей слабости.

-Не играй со мной, ведьма!- рявкнул он, раздражаясь,- Почему ты не боишься серебра?!

Танита, вздрогнув, опустила взгляд на цепь - видно, из чистого серебра. Ярко переливалась та стальными отблесками в свете луны.

-Откуда мне знать? Я с детства его не боюсь, не боялась никогда- решила не злить своего палача. Какая-то странная решимость бороться, даже если исход известен заранее, овладела ею. Нет, не даст она ему ощутить вкус победы! Наверно, самым большим развлечением этого мрачного и злого мужчины была не охота - больше этого ему нравилось ломать своих жертв. Мучить их так, что муки " Очищающего Огня" спасением казались.

Танита поежилась, представляя, как он входит темное подземелье с низкими сводами, где она висит почти под потолком, прикованная на цепях. С жуткой ухмылкой начинает Охотник раскладывать перед ней орудия пыток ....

-Никогда не боялась?- эхом повторил Рейвен, усаживаясь перед ней на корточки. Грубо повернув её голову, он осмотрел шею Таниты, а затем оттолкнул.

Размашисто зашагав обратно к костру, Охотники взял с лежавшего на земле большого куска ткани краюшку хлеба, наколол на длинный прут ароматное мясо ( Танита лишь сейчас, скинув с себя оковы липкого страха, услышала такой манящий аромат жареного мяса, желудок предательски заурчал. Вечером она так и не успела поесть, спеша к Ингмару. А потом решила, что наспех перекусит уже тогда, когда уйдет как можно дальше), а другой рукой ухватил фляжку. Подойдя к девушке вновь, бросил фляжку рядом с ней. Затем, наклонившись, он всучил ей мясо и хлеб, отрывисто приказав " ешь!".

Танита, пошевелив опухшим пересохшим языком, почувствовала нестерпимую жажду. Покосившись на фляжку, она нервно закусила губу- можно ли ему доверять? Там, наверное, новая порция сонного зелья. Перехватив ее взгляд, мужчина усмехнулся, вставая:

-Там обычная вода. Мне было бы сподручнее всю дорогу везти тебя так, как сейчас. Но тогда ты можешь умереть прямо на пути. А Ордену ты нужна живой. Ешь!- снова приказал, выпрямляясь.

Танита осторожно взяла фляжку, принюхавшись к содержимому - чистая вода. Впрочем, будто бы у Охотников нет своих хитростей? Да и то зелье, которым он опоил её, было почти безвкусным. Мысли метались между нестерпимой жаждой и осторожностью. Но победило бренное тело- Танита, жадно сделав первый небольшой глоток, затем опорожнила половину фляжки.

Охотник, игнорируя ту часть поляны, где сидела ведьма, достал из ножен меч с замысловатыми узорами на ручке. Прислонившись спиной к дереву, он стал вглядываться в темноту. Сегодня только ради этой девки он зажег огонь, хоть это противоречило кодексу Ордена- могло привлечь и непрошенных гостей, и выдать его самого. Часто, в последнее время, почти каждые несколько седмиц, ведьмы хитрили- одна едва ли не сама сдавалась в плен, приманкой выступая. А затем ее сестры нападали на ничего не подозревающего Охотника, убивая того всей своей мерзкой толпой. За другой фамильяр летел, черный ворон или скакал вдоль кустов черный кот, ни на мгновение не выпуская Охотника и ведьму из виду. А как только привал решил сделать тот- так и подал знак остальным ведьмам фамильяр.

Но иначе было нельзя - ни один отряд стражей во всём королевстве не мог похвалиться тем, что поймал ведьму, помогая Охотнику. Наоборот, лишл ненужное внимание привлекали, под угрозу ставя всю миссию. Потому-то очень давно отказался Орден от любой помощи. Поэтому и действовали Охотники в одиночку, даже друг от друга редко помощь принимая.

Рейвен искоса взглянул на Таниту- так и не прикоснувшись к еде, она сидела безвольной красивой куклой у подножия дерева, раскидав руки по обе стороны от тела. Интересно, какова ее истинная внешность? Сколько ей на самом деле лет? Возможно, за милым личиком скрывается древняя как сам мир старуха, что беззубо смеялась, видя, как сгорает от страсти Охотник, попавший под её чары. Это разозлило и смутило одновременно. Отвернувшись, он попытался воспроизвести в уме несколько положений из кодекса Охотников, чтобы хоть немного прийти в себя. Глаза начали слезиться от дыма костра. Наверно. Не от постоянного же прокручивания в голове вида ее жалкой маленькой фигурки, прикованной к дереву на цепь, что годна лишь для диких зверей.

Да что с ним происходит? Это ведьма! Она почище любого зверя будет. Тот редко нападёт, вред причинит без причины. Нет, только если голоден, если детям своим опасность чувствует, либо если безумием поражен. Но ведьма....

И всё же, обернувшись, он с неизъяснимой тоской на сердце хмуро смотрел, как пытается она занять положение поудобнее, как старается не задеть хлеба с лежащим на нем мясом, как испуганно косится на него, думая, что он не замечает этого.

-Сколько лет тебе, ведьма?- помимо воли вырвалось у него.

Удивленно вскинула она на него длинные ресницы, но ответила тихо:

-Двадцать.

-Настоящих!- злобно бросил Рейвен. Но она лишь, слегка нахмурив брови, будто и вправду не понимая, о чем он, тихо повторила:

-Мне двадцать, - упрямо повторила и отвернулась, помощившись от боли. Забыла, видно, об ошейнике.

Отвернувшись, Рейвен потянулся к одному из одеял, брошенных на землю. Отнеся его к дереву, он остаток ночи убеждал себя, что сделал это лишь для того, чтобы ведьму здоровой и невредимой привезти в Орден. И никак иначе.